Страница 23 из 28
Еще раньше, прежде чем принести к Бахметьеву розыскные тома, которые ему оставил Ламбертс — «Об убийстве Юдит Хойны», Денисов связался с экспертами — изъятием микрочастиц для спектрального анализа ведал экспертно-криминалистический отдел. С его помощью, если понадобилось бы, можно было установить человека, пользовавшегося в ту ночь в изоляторе постельным бельем со второй кровати.
— Вайнтрауб тоже приедет? — спросил Бахметьев. Накануне Королевский долго разговаривал по телефону с каждым супругом.
— Он сам вызвался. — Королевский освободил себе место для протоколов на приставном столике, поправил прическу. — Вайнтрауб только позавчера из санатория. У него ремиссия. Улучшение. Обычно он десять месяцев в году лежит пластом.
— Что с ним? — спросил видновский заместитель.
— В свое время в тюрьме ему повредили позвоночник.
— Он дает какие-нибудь объяснения этим убийствам?
— Никакого. Кроме того, он не знает о гибели сестры.
Все помолчали.
— Как они встретили Карла Коэна? — Королевский адресовался к Ламбертсу.
— Сдержанно. Во всяком случае, ни Вайнтрауб, ни жена руки ему не подали…
Бахметьев сказал снисходительно:
— Скорее это старческое.
— При чем тут вдовец? — Видновский заместитель переступил тяжелыми альпинистскими ботинками. — Коэн не уехал?
— Нет. Я просил задержаться до очередного поезда. Он может понадобиться… Родственник будет один сопровождать труп в Ригу.
— Да-а…
Видновский оперативник подвинул дело Ламбертса, наугад открыл страницу:
«Смерть Хойны Юдит, судя по трупным изменениям, наступила за полтора — двое суток до осмотра трупа на месте происшествия…» Кошмары…
— Месть, растянувшаяся на годы, — сформулировал Бахметьев, Ламбертс согласно кивнул. — Непонятно, что они должны были все совершить такое, чтобы за это расплачиваться…
Денисов быстро перелистывал материалы, привезенные из Видного. Опись дела пестрела знакомыми фамилиями: Нейбургер, Богораз…
В середине была подшита пачка постановлений о наложении ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, справки о судимости…
«Сусанна Маргулис, Юдит и Злата Хойны переходят со страниц из одного уголовного дела в другое, наконец, в третье…» — подумал Денисов.
Три пожилые женщины словно бродили по трехкомнатной квартире, пока каждая из троих внезапно не оставалась один на один со своим убийцей, который бродил здесь же, вместе с ними и которого все они хорошо, а главное, долго знали.
«Представить это можно лишь теперь, когда все три нераскрытых дела собраны на одном столе…»
Он заглянул в спецпроверки зональных Информационных Центров:
«Вайнтрауб — репрессирован внесудебным органом, дело прекращено в связи с отсутствием состава преступления…»
Справки на Владу Вайнтрауб, Лиду-Зельду, Сусанну Маргулис, Богоразов, Нейбургера были идеально чистыми -хозяева их судимы не были.
— Надо обеспечить охрану четы Вайнтраубов. Это первое, -сказал Королевский. — И, главное, жены Вайнтрауба… Если с нею что-нибудь случится, мы себе не простим! И нам не простят…
— Главк Московской области берет это на себя, я уже говорил с руководством, — важно кивнул заместитель по оперработе.
— Кроме того, необходимо заново передопросить ряд свидетелей… Теперь мы четко знаем, чем интересоваться!
Снизу позвонили по внутреннему, Бахметьев взял трубку.
— Пусть поднимаются, мы ждем, — он нажал на рычаг. -Вайнтрауб приехал…
На лестнице, потом в коридоре послышались шаги. Мужчина с тростью шел медленно, чуть волочил ногу. Женщина была в мягких туфлях без каблуков.
— Кажется, сюда… — Вайнтрауб без стука открыл дверь.
На нем была старомодная черная пара с узкими лацканами. Ноги старика подгибались, он опирался на трость, вытянутую далеко вперед.
— Прошу. Сюда, пожалуйста, — Бахметьев поднялся.
— Найти вас тоже, знаете, сложность… — старик сначала пропустил в кабинет жену. Глаза зорко щурились в прозрачных, чистейшей воды линзах, оправленных металлом.
— Здравствуйте, — жена его, в полотняном костюмчике, в суконных аккуратных шлепанцах, жалко улыбалась одними глазами. Под веками у нее темнели мешки.
— Садитесь, — Королевский придвинул стул.
Вайнтрауб опустился с трудом. Согнутая спина мешала ему сесть прямо, он развернулся по диагонали, чтобы не касаться стула, далеко отставил опершуюся на трость руку.
Жена устроилась за его спиной, ближе к окну.
— Что будем делать, товарищи? — У Вайнтрауба был пронзительный голос, под стать зоркому взгляду из-за высшей пробы импортных линз. — Я хотел, чтобы вначале вы познакомились с этим… — Он достал из кармана небольшую книжечку, передал Бахметьеву, тот взглянул на нее, отправил дальше. — В ней о том, кто я…
«Персональный пенсионер союзного значения…» — Денисов ознакомился с документом последним и вернул удостоверение хозяину.
— Член партии с двадцать первого года… Такие вот события. — Черный, модный когда-то костюм был ему широк, болтался в плечах и рукавах. Представившись по форме, Вайнтрауб почувствовал себя увереннее. — Я приехал жаловаться, товарищи…
— Ваше право, — сказал Бахметьев.
Видновский зам по оперработе, который благодаря своему имиджу простоватого и одновременно крепкого «мента» мог ставить любые вопросы, в любом порядке, спросил, не задумываясь:
— А что вы нам посоветуете, товарищ Вайнтрауб? Вы ведь тоже юрист! У вас есть этому объяснения?
— Не могу понять! Ничего не идет на ум! — Вайнтрауб покрутил отставленной на длину руки тростью. Заместитель из Видного не учел: на вопросы, которые задают с ходу, отвечают тоже особенно не задумываясь. — Кому мешали эти женщины? Разве мало они натерпелись в своей жизни…
Невольно он высказал довод против мотива преступления, в котором, казалось, невозможно было усомниться, — против мести: «Кому мешали эти женщины?»
«Не месть!…» — Денисов думал об этом. Убийца действовал по осознанной пока только им одним, жестокой необходимости. — Словно чего-то опасался со стороны своих жертв…»
— …Одной ногой они уже стояли там — в лучшем мире. Две сестры… Карл уехал? — спросил Вайнтрауб неожиданно.
— Нет.
— Младшая сестра — Златка погибла из-за него. Они плохо жили, она не могла ему доверять… — Вайнтрауб, не отпуская отставленной в сторону трости, чуть переместился в сторону жены, все еще как бы развернутый по диагонали. — Наездник, одно слово! Всю жизнь у него на уме только бабы и лошади…
— Она жаловалась вам? — спросил Королевский.
— Жене. Пять лет назад. И то коротко. Несколько слов. Кому приятно рассказывать такие вещи…
Жена Вайнтрауба, подтверждая, молча кивнула.
— …Еще Юдит! А теперь я должен в первую очередь думать о своей жене.
— Вы не отдыхаете на даче? — спросил зам по оперработе. Непонятно было, что он имел в виду. Хотел услышать, что неудобная для оперативного обслуживания пара не живет больше на обслуживаемой территории?
— Нет. — Старик закрутил тростью. — Там ни горячей воды, ни врача. Сами понимаете. Не тот возраст… Кроме того, зрение. Один глаз совсем не видит. В институте Краснова, где меня консультируют, ничего хорошего не обещают. Так что… Жена там сажает цветы, ездит, поливает. Отводит душу…
— Даже сегодня собираюсь, — женщина жалобно улыбнулась.
Зрелище было тягостное.
Королевский посмотрел на часы — дал понять: есть еще несколько минут, прежде чем он попросит всех удалиться и перейдет к допросу.
— Вы хорошо знали убитых? — спросил Денисов у Вайнтрауба.
— Нет, — он поправил пиджак, ему было знобко, несмотря на жару. — Меня уже допрашивали в Риге. Я все сказал. Мы познакомились на Рижском взморье. Перед гибелью Юдит. Договорились встретиться… А через день или два… может, три Юдит убили.
— Вы встретились случайно?
— Абсолютно. Влада не видела их с двадцать восьмого года. Мы считали, что родственники все погибли вместе с родителями. Их расстреляли в Румбуле. Немцы. — Вайнтрауб помолчал. — И вдруг на пляже… С нами была еще моя сестра Сусанна. Окликают… Влада вся побледнела. Я думал, она умирает… Две женщины… Влада говорит: «Это мои сестры…»