Девочка на холме

Дело было даже не в грозе — мне давно нужно было понять, что я захожу за черту, перехожу все границы дозволенного. Я должна была сделать вид, что ничего не заметила, что все эти странности мне только привиделись. Потому что обычные люди обязаны поступать именно так. Они обязаны жить в своем обычном мире, не нарушать равновесие, не смещать мировые весы. Они обязаны обычными вечерами смотреть записи Маппет-шоу вместе со своими обычными лучшими подругами. Но все, что было вне этой нормальной жизни, влекло за собой только одно — неприятности.

— Два дня назад, едва ты приехала, я тут же почувствовал твой запах, а затем понял, что ты можешь видеть холм, — продолжило существо, не шевеля ни единой мышцей на своем лице. Казалось, ему так было вполне комфортно: замереть, сделать вид, что ты всего лишь что-то неживое, неподвижное.

— Я всегда могла видеть холм, — возразила я. Странно, как у меня вообще хватило смелости спорить с этим излучающим опасность существом. — Когда приезжала к дяде на Рождество, но я…

— Но тебе и в голову не приходило взобраться на него, — закончил за меня эльф.

Я кивнула.

— Возможно, все дело в крови. — Эльф задумчиво качнул головой; стеклянные глаза цвета неба заслонила непрозрачная дымка. Только сейчас я заметила, что у него совсем не было век, и, может быть, то, что я сейчас видела, было похоже на то, как люди закрывают глаза. Эльф меня тоже, казалось, теперь не видел. — Но, когда ты была меньше, ее зов внутри тебя был не такой сильный. — Дымка дернулась и моментально растаяла — эльф снова смотрел на меня своим холодным взглядом.

Кровь? О чем он говорил? В моем роду не было эльфов.

— В конце концов, это не мое дело, — произнес эльф и, вынув из висящих на поясе ножен изящный ледяной кинжал, принялся крутить его неестесственно тонкими и длинными пальцами. Пальцы были похожи на тоненькие веточки деревьев, готовые сломаться от первого же порыва ветра, но, как я уже успела убедиться, медлительность и хрупкость эльфа были на самом деле иллюзорными. Он мог постоять за себя и с завязанными глазами — только, боюсь, прежде чем я завяжу ему глаза, он уже разломает меня напополам.

Сглотнув, я как завороженная следила за ловкими движениями эльфа, за тем, как кинжал скользил между пальцев и крутился вокруг своей оси. Хозяин при этом, казалось, будто бы даже забыл об опасном предмете в его руках. Мне дядя Рей обычно даже охотничий нож давал подержать с явным подозрением, что я обязательно что-нибудь себе да отрежу. Глядя на эльфа, я почувствовала себя слабой, человечной, приземленной. Все, что руководило мной в тот момент, описывалось одним-единственным словом — страх. Он сковал мой разум, не давал мне найти верного решения. Я была загнанной раненой ланью, до последнего надеющейся на то, что голодный хищник не тронет ее и оставит умирать своей смертью.

Но в реальности судьба была вовсе не моей стороне. Какой ей вообще прок защищать глупую девочку, которая сама пришла в лапы хищника? которая искала себе неприятностей, пытаясь объяснить то, что объяснять ей вовсе не следует?

Все это напоминало какой-то фантастический фильм, но только в этом фильме главная героиня умирала, не сумев справиться даже не с дюжиной иноземных захватчиков, а всего лишь с собственными страхами. Возможно, именно поэтому такой фильм никогда не снимут: люди не любят плохих концовок.

— Ты ведь убьешь меня, да? — спросила я, все более и более не узнавая свой голос. В нем чувствовалась какая-то обреченность, покорность, которых еще не было в моем сердце. Мой внутренний голос вопил, кричал, молил о пощаде — использовал любую, даже самую призрачную возможность выжить. Но в реальности я не могла себе этого позволить.

Я как завороженная наблюдала за тем, как ледяной кинжал крутился в умелых пальцах снежного существа. Эльф поднял на меня свои холодные глаза, но в них я увидела не равнодушие — какую-то злую иронию.

— Ты так этого хочешь? — произнес он, слегка прищурившись. В этот момент надежда на спасение в моей душе стала теплеть, разрастаться, согревать замерзшие кончики пальцев.

За этим последовала пауза. Ситуация вообще могла бы быть комичной, если бы от этого не зависела моя жизнь.

— Что я могу сделать, чтобы ты меня отпустил? — спросила я наконец и замерла в ожидании. Затекшие руки и ноги начало покалывать, но я старалась не обращать внимания на свое тело — сейчас важно было совсем не это. — Никто не узнает о том, что я видела здесь… — начала тараторить я, но эльф меня перебил.

— Ты никому не расскажешь, и мне даже не придется тебя просить об этом, — усмехнулся он. — Ты боишься. А твой страх — мой самый верный союзник. Ты находишься на грани, за которой идет война. Ты сейчас находишься за секунду до войны, ты понимаешь?

Нет, я не понимала. Все эти слова уходили в пустоту, и даже если бы мой мозг сейчас хоть капельку бы соображал, я все равно, наверное, не смогла бы понять смысла, который эльф вкладывал в эти слова. Я не знала, о какой войне идет речь. Может, он выражался фигурально? Или имел в виду настоящую войну — все против всех?

Мне было плевать. Я просто кивнула. Не знаю, что обозначал этот мой кивок, но, когда ты находишься в таком щекотливом положении, соглашаться следует со всем. Я слабая. Я привыкла сдаваться. Возможно, именно поэтому я была до сих пор жива. Это была не постыдная слабость — это была слабость ради жизни, унижение ради свободы. Я не была героиней приключенческого романа, мой финал не был известен заранее. А в жизни все по-другому: здесь нужно уметь прогибаться.

— Я отпускаю тебя, — прошептал эльф, и этот шепот эхом отдался в моем сердце. — Я отпускаю тебя, но я хочу, чтобы ты не думала, что сможешь так легко избежать всего этого. Не сможешь избежать, потому что твоя кровь предаст тебя. Она будет звать тебя. Ты не будешь спать ночами, будешь видеть странные сны, странных людей, которые будут существовать лишь в твоей голове. Тебе захочется умереть, но смерть не придет к тебе так быстро, как тебе хотелось бы. И тогда ты пожалеешь, что я не убил тебя здесь, на этом холме.

Речь эльфа была тихой, журчащей, точно ручеек, но каждое слово ножом входило в мое сердце. Страх сковал мое тело, язык онемел, и я не могла вымолвить ни слова. В животе скрутился тугой узел, появилось чувство тошноты.

Меня вывернуло прямо на зеленую траву, а затем я отползла поближе к краю холма, легла на спину, раскинула руки в стороны и принялась вдыхать свежий воздух, прохладным ветерком заструившийся по моим венам.

Когда я бросила взгляд в ту сторону, где еще совсем недавно стоял эльф, то увидела, что там больше никого не было.

Перед глазами плыли девственно-чистые облака, мягкие, легкие, свободные. Рыжие блики последнего солнца хлопьями падали мне на лицо, и я впитывала солнечный свет всем своим телом, будто в этом была жизнь.

Все, чего мне сейчас хотелось, это убраться подальше с этого проклятого холма, но у меня не было сил пошевелить ни рукой, ни ногой. Мое тело больше не принадлежало мне.

Рассчитывая на то, что невидимая заслонка исчезла, я попробовала повернуться, но не удержала равновесие и кубарем полетела с холма. Я чувствовала себя футбольным мячом, который пинают со всей дури полные энергии спортсмены. Меня давили, сминали. Кости ломило по всему телу, и я не сразу поняла, что мое падение наконец завершилось.