Страница 26 из 32
— Теперь попробуй, найди меня, — мстительно улыбнувшись, я размахнулась и закинула браслет за ограду, на кладбище. — Ищи на здоровье, среди могил!
В какой-то момент вдруг кольнуло непрошенное сожаление, что мы больше не встретимся, некстати вспомнились голубые глаза и тихий шёпот "Я найду…". На мгновение мелькнула картинка: Кейн стоит у покосившегося креста, прищурившись, смотрит куда-то вдаль, а в кулаке зажат обрывок золотой цепочки. Вздрогнув, я тряхнула головой и прогнала видение, но осадок остался: с какой это стати вдруг мне захотелось снова встретиться с охотником?! Упасите боги… Уж лучше Роберт. Кстати, о нём. Как ни крути, от Роберта мне не убежать, это подсказывало сердце, ведьминская интуиция, да все предыдущие миры, если уж на то пошло. Если он отыщет меня и тут — а он отыщет ведь, колечко же на мне, — то боюсь, придётся выкинуть белый флаг и сдаться на милость победителя. Собственно говоря, он меня поймал, сволочь, сукин сын! Я не от Роберта бегаю, нет, а от самой себя — от своих чувств, как ни тяжело признаваться. А чувств этих я боюсь до чёртиков, и докопаться до причин моего дремучего страха не сможет даже консилиум самых именитых психоаналитиков во главе с дедушкой Фрейдом! Я и сама толком не понимаю, почему так упорно отрицаю очевидное, избегаю сильно привязываться к мужчинам, и почему боюсь даже про себя произнести слово, означающее мои чувства к Роберту. У меня не было неудачных романов, я всегда легко уходила, так в чём причина панического страха перед любовью?! Ответа нет…
Тем временем набежали тучи, народ быстренько попрятался, и с неба полил дождь. Я шла под холодными струями, в ботинках хлюпала вода и грязь, плащ очень быстро промок; отчаяние запустило в меня когти, слёзы катились по щекам вперемешку с дождём. Любовь?.. Я думала, ведьма не имеет права на неё, не имеет права привязываться к кому-то одному, отдать ему себя и свою свободу, но как так получилось, что я схожу с ума по единственному мужчине во многих, если не во всех мирах?! Господи, прости, но я хочу быть с ним, мне никто больше не нужен, и я устала быть одна… Я готова отказаться от пресловутой свободы, собственно, не думаю, что присутствие Роберта в моей жизни так уж стеснит её — он же просто будет рядом. Бессильно присев на крыльцо какого-то дома, я подтянула колени к подбородку и уткнулась в них мокрым носом, стуча от холода зубами и всхлипывая время от времени. Конечно, я не опускалась до того, чтобы пожалеть себя, но была очень и очень близка к подобному глупому шагу. Себя надо любить, а не жалеть, однако сил следовать моему жизненному кредо уже не осталось. Я впала в какое-то оцепенение, а дождь всё не прекращался. Ноги окончательно замёрзли, одежда промокла до нижнего белья; неоќжиданно на улице остановилась чья-то карета, хлопнула дверь, и кто-то подошёл ко мне. Я не поднимала головы, и так прекрасно зная, кто это был. На меня перестало капать — зонтик, поняла я, — и знакомый до боли голос негромко сказал:
— Пойдём домой, Анриетта.
Ну конечно, кому как не ему знать, кто я на самом деле, и как меня зовут. Я встала, избегая смотреть на него; представляю, как отвратительно сейчас выгляжу, вся мокрая, замёрзшая, хлюпающая носом — ужас!
— Маленькая моя, тебе холодно, — Поль — тут его так звали, — обнял меня и прижал к себе.
И сразу стало так хорошо, тепло, уютно… Он довёл меня до кареты, мы молча сели, причём Поль усадил меня к себе на колени, заставив снять насквозь мокрый плащ и закутав в свой, тёплый и сухой. Поль ничего не спрашивал, я ничего не говорила — нам просто было хорошо вдвоём; пригревшись, я даже задремала, прислонившись к плечу Поля. В дом он внёс меня на руках; поднимаясь по лестнице, отдал распоряжение о горячей ванне и кофе с коньяком. Я шмыгнула носом и чихнула, вызвав улыбку.
— Сейчас согреешься, милая.
В его комнате горел камин и из большой ванны шёл пар от горячей воды. Поль отложил влажный плащ, помог мне стащить мокрую одежду, совершенно не приставая и даже не делая никаких двусмысленных намёков — что меня очень удивило, признаюсь.
— Давай забирайся, Анри.
Я начала потихоньку согреваться, было настоящим блаженством лежать в воде, тёплой воде, чувствовать покалывание в кончиках отогревающихся пальцев; Поль намылил мочалку.
— Я помогу, не возражаешь, малышка?
Молча покачав головой, я закрыла глаза и предоставила ему свободу действий. Нежные прикосновения, кстати, ничуть не были похожи на попытки пробудить страсть, Поль просто осторожно намыливал меня, ничего более. Знаете, это было приятно, и чертовски непривычно, ново. Потом Поль вытер меня полотенцем, и завернул в тёплый халат.
— Ну, согрелась? — улыбнулся он.
— Ага, — кивнула я, усевшись в кресло.
Поль сел во второе, буквально мгновением позже вошёл слуга с подносом и кофе.
— Ваш кофе, мсье, — с непроницаемым видом возвестил он.
— Поставь на столик, Жан. И, кстати, чтобы не было потом лишних вопросов и недоразумений, — Поль глянул на него. — Эта девушка — Анриетта де Кресс, моя будущая жена.
— Да, мессир, — снова поклонился Жан. — Сударыня, сударь, — он удалился.
— Это имя давно умерло, — тихо сказала я, смотря в огонь камина. — Об Анриетте де Кресс все забыли.
— Я снова воскрешу его, — спокойно отозвался Поль. — Пей кофе, Анри, тогда обойдёшься без насморка завтра утром.
Я молча прихлёбывала кофе, чувствуя непривычный покой; Поль с задумчивой улыбкой наблюдал за мной. Отставив чашку, некоторое время я оставалась на месте, недоумевая, что же мне как-то… не так, не знаю, пока не поняла: просто мне хотелось быть рядом с Полем. Встав, я, по-прежнему молча, забралась к нему на колени, и свернулась калачиком. Всё. Теперь совсем хорошо. Поль тихо рассмеялся, погладив меня по голове:
— Киска ты моя рыженькая!
Самое интересное, что я ведь и уснула в таком положении! На коленях Поля, свернувшись клубочком… Наверное, он отнёс меня потом в спальню, потому что, проснувшись внезапно ночью, я обнаружила себя в кровати, по-прежнему в халате, и — ОДНУ! Совсем чудеса. Вернуться с небес на землю заставило странное чувство, будто кто-то тянул меня к себе. Я резко села, сердце судорожно заколотилось, потому что в голове раздался властный голос: "Я жду тебя на кладбище, Анриетта. Немедленно". Не может быть! Как он нашёл меня без браслета?.. Я ведь не порезалась, когда сорвала его! Не порезалась, правда?.. Осмотр кисти окончательно убил робкую надежду: запястье было слегка оцарапано, и на цепочке вполне могли остаться несколько капелек крови — достаточно, чтобы получить надо мной власть. Мысленно застонав, я зажмурилась и вцепилась в край кровати, в тщетной попытке противостоять приказу; тело сделалось ватным, а сознание словно погрузилось в туман — я не могла сопротивляться магии крови. "Анриетта! Я жду!" Как во сне я встала, накинула халат, спустилась вниз на первый этаж, и вышла из дома. Мелькнула отстранённая мысль, что на сей раз, кажется, я попалась, даже Поль не поможет, он попросту не догадается, что случилось, и куда я пропала. Не помню, как дошла до кладбища, очнулась я тогда, когда увидела фигуру Кейна у ограды. Он сжимал в кулаке браслет и смотрел на меня. Я остановилась в нескольких шагах от него, сжимая у горла халат, и не в силах заставить себя двинуться дальше. Нежелание выполнить его приказ оказалось сильнее магии принуждения, и пока я стояла — но уйти всё-таки не могла.
— Не думал, что ты догадаешься воспользоваться разрыв-травой, — негромко сказал охотник, не сводя с меня взгляда. — Настолько не хочется видеть Совет?
— Настолько не хочется видеть тебя, — процедила я сквозь зубы.
— Ах, — он улыбнулся, — значит, ты всё-таки решила остаться с избранником Совета?
— А вот это уж совсем не твоё дело! — я повысила голос. — Отпусти меня!
— Нет, Анриетта. Подойди ко мне.
— Она не сдвинется с места, — чьи-то руки обвились вокруг моих плеч, и я оказалась прижата к широкой груди Поля. Господи, как он вовремя!.. — Кейн, можешь убираться на все четыре стороны и передать уважаемому сборищу ведьм, что закон соблюдён, и наказывать некого.