Страница 14 из 62
— Ой-ой-ой! Буль-буль-буль! — хохотала Жулька.
Когда бутылка опустела, Рахим показал бомжихе на отверстие трубы, служившее туалетом.
— Иди!
Жулька, затыкая зад пальцем, подбежала к дыре, присела и с мерзкими звуками начала испражняться. Рахим внимательно следил за ней, а затем снова повторил процедуру с бутылкой.
— Вот! — удовлетворенно отметил он, заметив, что Филька с ужасом и интересом наблюдает за его действиями. — Вот! Аллах велел, чтобы было чисто! Иначе нельзя! Гигиена, понимаешь?
Вымыв Жульке зад таджик пристроился к нему, спустил штаны и оттуда вылез толстый, кривой, обрезанный член.
— Ха! — крикнул мужчина и одним махом вошел в Жульку.
Вась-Вась выпил еще и запел одну из своих любимых песен — "Веселый марш" на музыку Шаинского и слова Харитонова:
Надо!
Надо!
Надо нам, ребята,
Жизнь красивую прожить.
Надо что-то важное, ребята,
В нашей жизни совершить!
Сама собою жизнь ведь не построится,
Вода под камушек не потечёт.
Нам на достигнутом не успокоиться
И не снижать души своей полёт…
Жулька орала и дергалась под ударами члена таджика. То она вопила "Ой, больно, не могу!", то наоборот прижималась задом к партнеру и просила: "Ну еще, милый, ну еще, Рахимушка!".
А Вась-Вась вторил крикам бомжихи, только на свой лад:
…А нашим девушкам мы скажем: милые,
Вы спойте ласково нам о любви.
С горами сможем мы тягаться силою,
Нам вдохновение даёте вы!
Надо!
Надо!
Надо нам, ребята,
Жизнь красивую прожить.
Надо что-то важное, ребята,
В нашей жизни совершить!
…Закончив песню, Вась-Вась вытер раскрасневшееся, вспотевшее лицо и заявил:
— Все, устал. Хорошо-то как, когда попоешь, а? — Потом он обратил внимание на Фильку и поманил ее к себе. — Да ты не расстраивайся, кошка! Жулька — баба в самом соку, ее только еть да еть! Оно для здоровья полезно, правильно поступает Рахимка. Так ее, шалаву! Еть! На вот тебе, киса, хлебушка с сальцем! — и Вась-Вась бросил Фильке обмазанный жиром кусок, пахнущий тушенкой.
В это время Рахим кончил бомжихе в зад, встал, прошел к трубе и обмыл свой член. Потом вернулся к Жульке и принялся яростно его дрочить. Вскоре член выпрямился, затвердел и таджик засунул его Жульке в заросшую сизо-черным волосом пизду.
Вась-Вась довольный сидел и смотрел как Филька ест. Ему хотелось поговорить.
— А знаешь, кошка, почему Жульку прозвали Жулькой-Помойкой? Нет? То-то! Я сейчас тебе все расскажу…
Пригнали к нам как-то в середине семидесятых батальон строителей-узбеков. А может и не узбеков, а киргизов. Все одно — чурок.
Район у нас непростой, стратегический, да ты наверное в курсе — всюду номерные заводы, ПВО, ракеты, разные хитрые военные объекты…
Ну, служивого люда навалом. А военному человеку чего прежде всего надо? А? Ясен хуй, девку! Любят солдатики девок. И девки солдатиков. Как мух на говно девок на солдатиков тянет.
А Жульке, Джульетте то есть, это так ее мамаша, насмотревшись шекспиров назвала, было в ту пору лет четырнадцать. Ох, симпотная была девка! Сиськи арбузами, жопа пряником, щеки — кровь с молоком.
И вот познакомилась как-то Жулька с Хафизом. Или не Хафизом, а Наврузом, хуй теперь упомнишь — тоже красивый пацан был, брови вразлет, высокий, стройный, даже не скажешь, что чурка, ебена мать…
Ну, Хафиз к Жульке и так, и эдак. И за ручку держал, и в кино водил. Целовались, тискались, а она ни в какую! Хочу, говорит, мужу подарок преподнести — девственность. Кастрюля с ушами, но такое у нее было воспитание…
А Хафиз-то совсем не дурак, возьми да и скажи ей: Джульетта! Я не покушаюсь на вашу девственность и права мужа — а давайте попробуем в попку? Так и овцы целы, и волки сыты. Опять же, в попку пялиться и приятно, и ощущения острые, и безопасно — никакой беременности!
Жулька, дура, возьми да и согласись. Рассказывала потом, что у нее неделю жопа болела, так ее проебал чертов узбек. Но понравилось! И стала Жулька пердолиться в жопак. Большая у них с Хафизом любовь была, только вот как-то взял он, напоил девку, да пустил ее парочке сослуживцев-стройбатовцев. Опять в жопу. Ну, Жулька, как пришла в себя, закатила ему истерику, а он в ответ подает ей две десятки — презент в знак признательности от довольных пользователей, типа…
Ох, кошка! Знаешь ли ты, сколько стоила десятка в 78-ом году? Тогда бутылка беленькой шла по 3.62, а бормотуху отпускали меньше чем за рупь! Конечно страшноватенько было пердолиться за деньги. За проституцию в те времена реально светили лагеря, но…помаленьку всегда можно. Даже комсомолкам…
А спустя некоторое время Жулька и минет освоила. Сосала за трешку так, что у узбеков пилотки от волненья чувств слетали, да…Какие были времена…Сколько она резаных хуев пересосала, Жулька наверное и сама не помнит, но с той поры и приклеилась к ней кличка Жулька-Помойка. Наши ее стороной обходили — ну кому охота об чурекскую подстилку помоиться?
Однако самое интересное еще впереди, да!
Устроился к нам на завод один парень из Александрова, это город такой, по железной дороге в сторону. Федька Репетюк. Правильный такой комсомолец, все хотел коммунизм строить. Говорил, что тот обязательно в двухтысячному году наступит, этот как два пальца обоссать, потому что все научно доказано и обосновано, бля, и партия тому гарант!
Жульке тогда только восемнадцать исполнилось, поступила к нам в соседний цех. И вот увидел ее как-то Федька и втюрился! Без пизды, втюрился! Даже букеты ей дарил! Представляешь? Бабе цветы! Не на день рождения или 8 марта, а просто так!
Ну, Федька тоже был парень видный. Здоровый такой жлоб, на танцы даже галстук надевал. Понравился он Жульке, но она ж не дура — знает кошка, чье мясо съела и какая у нее в городе слава…
Конечно наши пацаны, видя такое, Федьке очень ненавязчиво кое-что про Жульку разъяснили, только он ни в какую — не верю, говорит, и все! А если у Джульетты и было что-нибудь с мужчинами, то это меня ни капли не колышит. Чурки, говорит, тоже люди, даже нам братья, и как мы — строят коммунизм! Представляешь? И опять к Жульке льнет!
Проходит так пара месяцев и Федька вдруг заявляет: Мы с Джульеттой решили пожениться!
Повели его наши в кабак, выпили, объясняют: Федь! Ну ты ж хороший парень! Чего себе жизнь ломаешь? Жулька твоя под полсотней кабанов лежала, найди ты себе правильную девку, честную, не дури!
А Федька гордо так отвечает: Мы с Джульеттой вчера ходили к гинекологу и врач выдал ей справку об "действенной плеве", или как оно там называется.
Ну, наши пацаны были в полном охуе. Плюнули, допили и разошлись. Чего с дурака взять?
А потом свадьба. Цветы на могилу Неизвестного солдата подносили, шампанское, танцы-манцы…Справляли в домике родителей Жульки. Народу человек сорок, все наши, заводские. И вот сидим-пьем, а жених в соседнюю комнату повел невесту — вступать в свои супружеские права. Говорит, я вам все сейчас докажу, что был прав!
Мы бухаем, музон крутится, бониэмы да аббы, и вдруг — крик!
Выскакивает из комнаты Федька, голый, а у него все муде и хуй в говне!
Стал он пердолить свою ненаглядную Джульетту, целку ей ломать, а она возьми от кайфа да и обосрись! Привыкла в жопак пердолиться, а тут совсем другой кайф! Пизда! Клитор! Не выдержала жопа, перднула Жулька и все прямо на муде Федьке и вывалилось!
Ну, с той ночи Федьку мы больше и не видели. Собрал манатки и дернул обратно в свой Александров. Жулька тоже по-быстрому съебалась — устроилась по лимиту в Москву. То ли в метро работала, то ли трамвай водила, хуй упомнишь…Замужем побывала пару раз, даже ребенок где-то у отца остался. Но…спилась. Нахуй кому нужны в столице старые шлюхи. Так и вернулась Жулька обратно лет десять назад. С тех пор бомжует. Мне конечно жалко ее стало, взял к себе, пусть живет.