Иден #3 (ЛП)

— Все произошло намного быстрее, чем ожидалось, — говорит он в трубку. — Мне необходима помощь причем быстро. — Пауза. — Нет, устранения целесообразности в этот раз. — Он опять кого-то слушает. — Да. Прямо сейчас! Не забудь постучать три раза, чтобы я понял, что это ты и не застрелил тебя по ошибке. — Смеется он.

Боже мой! Боже мой. Я — мертвая женщина... я уже выкопала себе могилу, когда так старательно пыталась отделаться о хвоста Джека. Если Миллс завершит начатое, то я исчезну без следа. Я думаю о Джеке и о том, что он для меня значит... Бог ты мой! Он никогда не узнает, что я люблю его всем сердцем. О Боже! Я была такой глупой, сотворив такой ужасный беспорядок.

Миллс завершает вызов.

Мне необходимо подумать. Я начинаю понимать, что теряю контроль и у меня может начаться истерика. Мой мозг пытается проанализировать ситуацию. Кому он звонил? Робину? Или, может быть, Томми Сондерсу?

— Кому вы только что звонили? — спрашиваю я.

— Это должно волновать тебя меньше всего, по сравнению с тем, о чем тебе следует думать, Лили.

Мое имя, произнесенное им, вызывает у меня тошноту в желудке.

— Вы не должны от меня избавляться. Меня можно просто уволить из полиции. Просто отпустите меня, и вы никогда не увидите меня снова. Умоляю вас, — причитаю я. У него на лице появляется выражением крайнего отвращения, знаю я выгляжу жалко и говорю канючившим голосом, но я не хочу умирать. Я хочу жить, хочу быть рядом с мужчиной, которого люблю и видеть, как растут и играют наши дети, похожие на Джека, такие же прекрасные.

— Не будь дурой, Лили. Мы оба прекрасно понимает, что это невозможно. Слишком многое поставлено на карту и много заинтересованных сторон.

Беспомощные и испуганные слезы текут у меня по лицу. Я на само деле начинаю плакать.

— Ладно, я отпущу тебя.

Я останавливаюсь плакать и смотрю на него. Он играет со мной в игры.

— Вы собираетесь отпустить меня? — понимаю, что это полный бред, но я все равно спрашиваю с надеждой.

— Да, если ты позвонишь Джеку и попросишь его прийти сюда,.. сейчас. Ты мне не нужна.

Странное спокойствие нахлынывает на меня. У него нет не единого шанса, что сможет убедить меня сделать это. «Я никогда не причиню тебе боль, Джек. Не предумышленно, уж точно».

— Я предпочла бы умереть, чем сделать это.

Миллс разражается каким-то странным смехом, похожим на демонический, у меня волоски встают дыбом на руках.

— Забавно, — говорит он, потирая руки. — Мне придется позвонить ему самому.

— У вас нет его номера.

— Нет, но он есть у тебя.

— Я никогда не дам вам его.

Он начинает подходить ко мне. Я на негнущихся ногах отхожу от него со страхом. Когда остается около двух шагов он вытаскивает из кармана пиджака пистолет и спокойно прикручивает к нему глушитель, прислоняет холодный металл к моей щеке. Я невольно вскрикиваю.

— Скажи, — приказывает он. Застыв я смотрю на него в ужасе.

— Скажи мне, или я вышибу тебе мозги.

— Нет.

Он размахивается и дулом пистолета ударяет меня по виску. Удар такой сильный, что я лечу с кресла на пол, адская боль взрывается в голове. Я лежу, распластавшись, оглушенная под журнальным столиком, он вырывает из моих сжатых рук сумочку. Сквозь туман боли я вижу, что он роется в ней, желая найти телефон. Я пытаюсь встать, но он опускает мне на грудь ботинок, надовив, и улыбается, глядя на меня сверху вниз.

Теплая кровь ручейком стекает у меня по щеке. Я начинаю лепетать, умоляя его:

— Нет, пожалуйста. Не зовите его сюда. Оставьте его в покое.

Он отходит от меня с моим телефоном. Я чувствую, как начинаю терять сознание, но пытаюсь удержаться из последних сил, потому что должна оставаться в сознании несмотря ни на что. Во что бы то ни стало, я должна предупредить Джека, даже если это последнее, что я сделаю в своей жизни. Я слышу, как он что-то говорит, но ни слова не могу произнести через мучительную боль. Миллс возвращается ко мне.

Он стоит надо мной и спокойно надавливает носком ботинка на мой раненный висок.

Я кричу в ответ.

— Этого доказательства достаточно для тебя, или мне еще причинить ей боль? — спрашивает он в трубку. Я сжимаю зубы, чтобы удержаться от слез и стараюсь прислушаться к разговору Миллса. — Правильно. Достань ключ из-под коврика и входи. Не пытайся ничего предпринимать или кого-то привести с собой, иначе ты придешь как раз вовремя, когда я вышибу ей мозги.

Миллс отключается и бросает мне телефон. Затем он идет к бару и наливает себе еще бренди, садится в свое кресло и повторно зажигает сигару. Он кладет пистолет на колени и поднимает ноги на кофейный столик. Он занял точно такое же положение, когда я вошла. Я прикладываю руку к пульсирующему виску и вспоминаю о своем записывающем устройстве. Все равно даже если я не останусь в живых, мне нужна его исповедь, записанная на диктофон. Возможно кто-нибудь найдет ее и прижмет этого продажного подонка.

— Почему? — спрашиваю я. — Зачем тебе нужен Джек?

Он делает еще один глоток бренди.

— Зачем? А почему бы и нет, Стром? Территории... деньги... власть... и гангстеры, которых я смогу контролировать.

— Гангстеры, которых вы сможете контролировать? — повторяю я.

Он лениво наблюдает за поднимающемся дымом от сигары.

— Видишь ли, Лили, основная проблема в Идене. Он гребаный динозавр, последний из могикан, и просто таким, как он, нет места в этой индустрии.

Он делает затяжку, выдувает струйку дыма и смотрит на меня темными, совершенно лишенными эмоций глазами.

— Люди, с которыми я работаю, не могут поиметь определенные участки элитной недвижимости, потому что она находится в руках кого-то вроде него. Создав клубы, которые являются законным бизнесом, он сдерживает прогресс.

Я с недоверием спрашиваю:

— Вы хотите сказать, что Джек говорил мне правду! Он на самом деле не гангстер?

— Гангстер? — он начинает смеяться. — Он, бл*дь, для этого слишком тупой. Взяв руководство его клубов, они сразу же превратятся в такие, какие и должны быть. С правильно работающими девушками, и нашей собственной службой безопасности, которая будет контролировать приток наркотиков, и успех будет обеспечен. — Он пожимает плечами. — У меня был другой план захвата, но благодаря твоему вмешательству, ты ускорила весь процесс. После сегодняшнего дня мы получим все.

— А как вы планируете выбраться? Вы не можете просто сделать так, что я и Джек исчезнем. Будет же видео, как я и Джек приходили сюда, полиция будет задавать вопросы, которые выведут к вам.

Миллс качает головой.

— Моя дорогая, наивная Лили. Все будет у меня и моей команды, поэтому кто будет что выяснять. Все настолько просто и понятно. Скорее всего ты обнаружила след наркотиков, пришла сюда, чтобы передать мне информацию. Твой криминальный авторитет-муж последовал за тобой, завязалась перестрелка между ним, моим помощником и мной. Иден умер. К сожалению, ты, Стром, тоже. С честью, при исполнении служебных обязанностей. Настоящий полицейский героизм. Такая молодая и красивая — посмертные документы воздадут тебе все почести. Мы дадим тебе медаль «За выдающиеся заслуги» или что-то подобное. Твои родители будут гордиться. Общественность будет оплакивать смерть храброго офицера-женщины. Очевидно, я тоже всплакну на твоих похоронах, про Идена печально известного гангстера забудут очень быстро.

Я чувствую, как мой желудок скручивается, пока слушаю его настолько уверенный рассказ по поводу моего будущего. Но когда я открываю рот, мой голос полон презрения. По крайней мере я умру, зная, что Джек не гангстер. Его подставили.

— Вы, наверное, уверены, что будете отмечены наградами и выйдите в отставку с хорошей пенсией, и будете жить где-нибудь в сельской местности. Но после сегодняшнего дня единственное, что вы будете видеть, это вид изнутри камеры до скончания дней.

Он смеется.

— Так любезно с твоей стороны беспокоиться о моем благополучии, в то время, когда ты уже фактически встречаешься со своим создателем, — он смотрит на часы.