Страница 24 из 45
В скрижалях будет отмечать.
1934 год
Песнь
Мы закроем наши глаза,
Люди! Люди!
Мы откроем наши глаза,
Воины! Воины!
Поднимите нас над водой,
Ангелы! Ангелы!
Потопите врага под водой,
Демоны! Демоны!
Мы закрыли наши глаза,
Люди! Люди!
Мы открыли наши глаза,
Воины! Воины!
Дайте силу нам полететь над водой,
Птицы! Птицы!
Дайте мужество нам умереть под водой,
Рыбы! Рыбы!
1935 год
Перферация
Мы открыли наш приют
всех желащих скрипеть
и все на улице поют
во дворах которые снотреть.
Встала точка места фи
остановка выражений
мыслей вспуганных сражений
оборвали разом Ли
те артисточки смеясь
нам кивали четвергом
но воскликнул сторож: князь
обращаясь так в меня
он присел и наклонясь
Эм пропел меня веселя
а я потребовал принести киселя.
всё
2 марта 1930 года
* * *
Мы письма пишем в ночь друг другу
закинув плечи как солдат.
моё летит как ветер в Лугу,
твоё несётся в Ленинград
и лишь только путник в поле
наших писем видет бег
он стоять не в силах боле
тихо падает на брег.
<1930 год>
Ответ Н.З. и Е.В.
Мы спешим на этот зов
эти стоны этих сов
этих отроков послушных
в шлемах памятных и душных
не сменяем колпака
этой осенью пока
на колпак остроконечный
со звездою поперечной
с пятилучною звездой
с верхоконною ездой
и два воина глядели
ждите нас в конце недели
чай лишь утренний сольют
мы приедем под салют.
15 ноября <1926> года
Радость
Мыс Афилей
Не скажу, что
и в чём отличие пустого разговора
от разговора о вещах текучих
и, даже лучше, о вещах такого рода,
в которых можно усмотреть
причину жизни, времени и сна.
Сон - это птица с рукавами.
А время - суп, высокий, длинный и широкий.
А жизнь - это времени нога.
Но не скажу, что можно говорить об этом,
и в чём отличие пустого разговора
от разговора о причине
сна, времени и жизни.
Да, время - это суп кручины,
а жизнь - дерево лучины,
а сон - пустыня и ничто.
Молчите.
В разговоре хоть о чём-нибудь
всегда присутствует желанье
сказать хотя бы что-нибудь.
И вот, в корыто спрятав ноги,
воды мутные болтай.
Мы, весёлые, как боги,
едем к тёте на Алтай.
Тётя
Здравствуй, здравствуй,
путьша пегий,
уж не ты ли, путник, тут
хочешь буквам абевеги
из чернил приделать кнут?
Я - старуха, ты - плечо,
я - прореха, ты - свеча.
То-то будет горячо,
коли в ухо мореча!
Мыс Афилей
Не вдавайтесь,
а вдавейтесь,
не пугайтесь,
а пугейтесь.
Всё настигнет естега:
есть и гуки, и снега.
Тётя
Ну ползи за воротник.
Ты родник и ты крутник.
Мыс Афилей
А ты, тётя, не хиле,
ты микука на хиле.
Тётя
Врозь и прямо и вседней,
мокла радости видней.
Хоть и в Библи был потоп,
но не тупле, а котоп.
Мыс Афилей
Хваду глёвла говори.
Кто,- сказали,- главари?
Медень в оципе гадай
или <нрзб.>
Тётя
Я - старуха без очков,
не видать мне пятачков,
вижу в морде бурачок,
Ну так значит - пятачок!
Мыс Афилей
Ты, старуха, не виляй,
коку-маку не верти,
покажу тебе - гуляй!
будешь киснуть взаперти.
Где контыль? и где монтыль?
Где двудлинная мерла?
Тётя (трясясь)
Ой-де, люди, не бундыль,
я со страху померла.
Мыс Афилей (доставая карандаш)
Прочь, прочь, прочь!
Отойди,
тётя, радости река,
наземь вилы поклади!
Пожалейте моряка.
Тётя
Ты не ври и не скуври,
вижу в жиле шушность я,
ты мой дух не оскверни,
потому что скушность я.
Мыс Афилей
Потому что скушность я.
Тётя
Е, еда мне ни к чему:
ешь, и ешь, и ешь, и ешь.
Ты подумай, почему
всё земное - плешь и грешь?
Мыс Афилей (подхватывая)
Это верно, плешь и грешь!
Когда спишь, тогда не ешь,
когда ешь, тогда не спишь,
когда ходишь, то гремишь,
а гремишь,- так и бежишь.
Но варенье - не еда,
сунешь ложку в рот, глядишь
надо сахару.
Беда!
Тётя
Ты, гордыни печенег,
полон ласки, полон нег,
приласкай меня за грудь,
только сядем где-нибудь.
Мыс Афилей
Дай мне руку и цветок,
дай мне зубки и свисток,
дай мне ножку и графин,
дай мне брошку и парафин.
Тётя
Ляг и спи, и види сон,
будто в поле ходит слон,
нет! не слон, а доктор Булль,
он несёт на палке нуль,
только это уж не по-,
уж не поле и не ле-,
уж не лес и не балко-,
не балкон и не чепе-,
не чепец и не свинья,
только ты да только я.
Мыс Афилей
Ах, как я рад и как счастлив,
тётя, радости река,
тётя, слива между слив,
пожалейте моряка.
Тётя
Ну, влепи мне поцелуйчик
прямо в соску и в ноздрю,
мой бубенчик, херувимчик,
на коленки посади,
сбоку шарь меня глазами,
а руками позади.
Мыс Афилей
Это, тётя - хм!- чудная
осенила тебя мысль.
Что ты смотришь, как Даная,
мне в глаза, ища блаженство,
что твердишь ты мне: "одна я
для тебя пришла с вершины
Сан-Бернара...- тьпфу!- Алтая,
принесла тебя аршином..."
Тётя
Ну аршины, так аршины,
ну с вершины, так с вершины.
Дело в том, что я нагая.
Любит кто тебя другая?
Мыс Афилей
Да, другая, и получше,
и получше, и почище,
посвежей и помоложе!
Тётя
Боже! Боже! Боже! Боже!
Мыс Афилей (переменив носки)
Ты сама пойми,- я молод,
молод, свеж, тебе не пара,
я ударю, будто молот,
я дышу - и много пара.
Тётя
Я одна дышу, как рота,
но в груди моей мокрота,
я ударю, как машина,
куб навылет в пол-аршина.
Мыс Афилей
Верно, вижу, ты упряма,
тётя, радости река,
тётя, мира панорама,
пожалейте моряка.
Тётя
Погляди - ведь я, рыдая,
на коленях пред тобой,
я как прежде, молодая,
с лирой в пальцах и с трубой.
Мыс Афилей (прыгая от радости)
То-то радости поток!
Я премудрости моток!
11 ноября 1930 года
АНДОР
Мяч летел с тремя крестами
быстро люди все местами
поменялись и галдя
устремились дабы мяч
под калитку не проник
устремились напрямик
эка вылезла пружина
из собачьей конуры
вышиною в пол-аршина
и залаяла кры-кры
одну минуту все стояли
тикал в роще метроном
потом все снова поскакали
важно нюхая долото
пришивая отлетевшие пуговицы
но это было всё не то
дула смелая железка
импопутный корешок
и от шума и от плеска
солнце сжалось на вершок
когда сам сын, вернее мяч
летел красивый импопутный
подпрыгнет около румяч
руками плещет у ворот
воздушный голубец
потом совсем наоборот
ложится во дворец
и медленно стонет
шатая словарь
и думы палкой гонит:
прочь прочь бродяги
ступайте в гости к Анне Коряге.
И думы шатая живого леща
топчет ногами калоши ища
волшебная ночь наступает
волшебная ночь наступает
волшебная кошка съедает сметану
волшебный старик долго кашляя дремлет