Время зимы

Он рубил и колол, пот струился по коже, застилал взор, но отточенные годами инстинкты воина помогали там, где подводило зрение. Воздух наполнился запахом крови, тишина — громогласными ругательствами северян и их же победоносными кличами. Время от времени в гуще сражения вспыхивали синеватые всполохи, рассекая всех, кто попадался им на пути. То Миэ, решил дасириец, мысленно поблагодарив волшебницу. Несколько раз магия задевала сельчан, но женщина продолжала свое колдовство.

Все сладится, решил Арэн, крутанулся, сея смерть разящим клинком, и только на короткое мгновение увидал в сече белоснежные косы Хани. Девушка стремительно спешила вперед, окруженная парой бравых северян: оба прикрывали ее, не давая шарашам дотянуться. Что-то не так, раз девушка покинула Мудрую. Но время было не до расспросов. Арэн попросил богов смилостивиться над всеми ними и не допустить беды, продолжив опускать свой меч на головы людоедов.

***

Запах смерти, смешанный с горячим воздухом.

Хани задыхалась. Каждый новый шага давался ей с трудом. Хотелось упасть в одну из снежных куч и забыться в снежном одеяле сном без сновидений. Но Мудрая велела ей поспешить. Хани не спрашивала, зачем и что предстоит сделать, она послушно исполнила приказание. Через огненный барьер не было пути, и она шагнула в гущу сражения. Крики, боль, рев — все обрушилось на голову, сминая остатки храбрости. На лицо и одежду тут же брызнули алые бусины крови и черные капли мерзости, которая сочилась в жилах шарашей. Если бы не двое, чьих имен Хани не знала, ее постигла бы участь лежать в грязном снегу с разорванным в клочь телом. Но в страхе и панике, девушка утратила способность мыслить здраво. Мужчины прикрыли ее.

Когда гуща сражения стала редеть, одного из защитников поразил меч. Он успел убить обидчика и еще парочку его сородичей, прежде чем рухну на землю. Хани вскрикнула, сторонясь мертвого взгляда светлых и чистых как рассветное небо глаз.

— Осторожнее, госпожа! — Другой потянул ее за шиворот, прижал к себе огромной рукой, второю орудуя дубиной. Девушка зажмурилась.

Давно, в родной деревушке, она часто становилась свидетелем нападений шарашей. Обычно они шли небольшими ордами, около сотни голов или даже меньше. Детей, стариков и нерожавших девушек, прятали в вырытых в земле укрытиях. Они сидели там тихо, дожидаясь, пока остальные прогонят мерзость. Хани редко видела ярость сражения, только много позже, когда мертвых уносили на ритуальное кострище, ходила по кровавой снежной жиже, представляя, как храбро пали воины. Взросление ее пришлось на те времена, которые называли Временами покоя. Многие поговаривали, что Скальд обратил взор на Северные земли и избавил своих детей от пошести; другие утверждали, что шараши испугались мощи воинов Артума и больше никогда не смеют ступить за пределы Пепельных пустошей. Но в тот год, когда они с Роком пустились на поиски благословения, людоеды снова стали нападать на деревни.

Когда воин вытолкнул ее вперед, буквально повалив на землю, Хани почти ничего не соображала, потеряв рассудок. Ее хватило только чтоб отползти немного вперед и осмотреться. Где-то позади остались звуки клинков, путь вперед скрывала занавеса белесого тумана, странная мгла, сквозь которую ничего было не разглядеть. «Вставай, Хани» — раздался голос в голове.

Она до сих пор не могла привыкнуть к ним — умершим, которые хотели говорить с нею. В последнее время такое случалось не часто, но за сегодня — уже дважды, и Хани тревожилась.

Голос принадлежал Року и оттого сделалось еще больнее. Она всхлипнула. Хотелось дать волю слезам.

«Спеши веред, скорее, со всех ног» — требовал голос. И она подчинилась, встала на четвереньки, только со второй попытки сумев подняться во весь рост, опираясь на поднятое с земли обломанное древко вил. Нужно ли идти прямо в туман, думала девушка, мешкая. Голос велел идти. Уже через несколько шагов она перестала ориентироваться, в верном ли направлении идет. Шаг за шагом, окруженная маревом, Хани шептала молитвы. Несколько раз она пыталась зачерпнуть силу, но пальцы сжимали лишь пустоту.

А потом вокруг нее началась возня. Неясные тени ходили кругом, лязг сошедшихся клинков полоснул по ушам. Она вертела головой, силясь понять, что служит источником звука. Не найдя его, продолжила идти вперед, и вскоре мгла рассеялась, обнажая новое поле битвы.

Пылали дома, сочась в небо черными столбами дыма. Земля вокруг, куда хватало глаз, алела от пролитой крови. Мертвые шараши, мертвые северяне, отрубленные части тел. Звук битвы оглушал настолько, что растворился даже голос Рока. Или ее проводник просто исчез, выполнив то, зачем пришел.

— Наши дети! — В подол ее платья вцепились скрюченные руки женщины. Ее лицо заливала кровь, голос дрожал на предсмертном вздохе. — Они забирают наших детей…

Последние слова зашлись в кашле и несчастная скончалась. Но как? С чего вдруг шараши стали действовать так слаженно, будто вдруг обрели способность мыслить разумно? Хани снова попробовала взять силу — получилось. Ладони наполнились сгустками, что пульсировали в такт ударам сердца. Она двинулась вперед, поражая тварей, которые преграждали путь. В пылу битвы детские крики были едва слышны.

— Там! — Кто-то с силой схватил ее за плечо, девушка с трудом сдержала крик боли. Перед нею, весь в крови и черной мерзости шарашей, стоял эрл. Его грудь шумно вздымалась, рот перекосился то ли от боли, — в плече мужчины торчал костяной наконечник стрелы, — то ли от ярости. — Они прорвались, выбили брешь в стене. Твари забирают наших детей! Ты же файари, заклинаю всеми богами Эрбоса — помоги! Может, шараши станут тебя слушать.

Хани рывком плеча скинула его руку и, только теперь вспомнив про хлыст, вооружилась им. Эрл решил, что раз она носит отметины богини темной магии, значит они с шарашами закадычные друзья. Злость на мужчину прибавила ей решительности.

В толпе она увидела Раша. В руках его лежали изогнутые кинжалы, и он ловко орудовал ими. Сделав очередной смертоносный выпад, Раш тоже заметил ее. В глазах парня плескалась ярость. Он быстро поравнялся с Хани, но прежде чем сказать хоть слово, замахнулся кинжалом. Она зажмурилась, не ожидая предательства. И поняла, что произошло, когда прямо над ухом раздался сдавленный рык и бульканье.

— Мне нужна помощь, — сказала девушка раньше, чем поняла, что говорит.

— Пойдем. И хоть иногда смотри по сторонам.

Он увел ее в сторону, за дома, где от дыма нечем было дышать, но зато здесь их прятал дым и они успели скоротать часть расстояния.

— Они привели с собой тролля, — быстро говорил Раш, замолкая только когда они входили в дымовые завесы. — Большого, взрослого. Он раскидал половину людей, прежде чем мы поняли, что происходит. А вслед за ним хлынула еще одна волна.

— Откуда тролль… — Хани не ждала ответа, лишь вслух проговаривала то, чем обеспокоилась.

— Я не знаю, но он добрался до одного убежища и выпотрошил его. Не смотри по сторонам, — предупредил Раш, когда детские крики стали громче. Теперь Хани слышала их совсем рядом, будто все другие шумы умолкли.

Из-за покосившегося дома с рухнувшей крышей, послышался трубный рев и появилась нога тролля: огромная, покрытая грязно-синей чешуей. Девушка почувствовала, как ужас сковывает все члены. Тролль, которого убил Рок, был едва ли не в четверть размера этого, его кожу покрывал не такой плотный ряд чешуек.

— Ты же волшебница, придумай что-то! — рявкнул Раш, видя замешательство девушки. — Я видел твои фокусы в лесу.

— Это только раззадорит его.

Хани едва могла шевелить губами, мысли едва ворочались в голове. Тролль вышел полностью, теперь нависая над женщинами, которые отчаянно пытались защитить детей, спрятанных в глубокой норе. Громадина размахивала тяжелыми когтистыми лапами, хватала несчастных и швыряла их прочь.

— Я призову духа-защитника, — решилась она и, видя непонимание Раша, торопливо пояснила. — Не знаю, как долго мне удастся держать его.