Пуля ставит точку

— А ты вчера ночью что-нибудь обнаружил?

Капровски покачал головой.

— Абсолютно ничего. Я опечатал комнату, после этого я проверил все корзины для белья и ящики для веников и вообще все в служебной зоне вплоть до подвала; я даже проверил весь тот хлам, который они накопили в лифте. Ничего.

— А что известно о других постояльцах?

— В течение недели новые постояльцы не приезжали. Черт возьми, половина отеля пустует, а во второй половине они живут уже больше года.

— Ты видел управляющего отелем?

— Конечно. — Складывалось впечатление, что Капровски чувствует себя немного не в своей тарелке. — Лейтенант, я не думаю, что он имеет к этому какое-либо отношение.

— Не имеет? — Кленси с любопытством посмотрел на него.

— Если Чалмерс говорит правду, то управляющий является единственным человеком, который мог его видеть и узнать. И я не думаю, что Чалмерс лжет. Его беда заключается не в глупости, глупый человек не смог бы получить его должность в аппарате районного прокурора, его беда заключается в его амбиции. И управляющий является единственным человеком, который мог бы знать номер комнаты. Что заставляет вас думать, что он непричастен к этому?

Капровски посмотрел в окно.

— Вам нужно взглянуть на него лично, тогда вы поймете, что я имею в виду.

— Хорошо, — сказал Кленси, — мы увидим его через несколько минут.

Он подъехал к госпиталю и выключил зажигание. Затем посмотрел на солидную вереницу автомобилей, тянувшуюся по обеим сторонам улицы, насколько хватал глаз.

— Похоже, что знак "Запрет стоянки" вынуждает людей пользоваться таким шикарным соседством, — сказал он с отвращением. — Вы оставайтесь в машине; если кто-нибудь уедет, то встанете на его место. Я вернусь через минуту, я только узнаю что с Росси и как он себя чувствует.

— Хорошо, лейтенант, — сказал Капровски, передвигаясь на водительское место.

Кленси вышел из машины, тряхнул головой и прошел в холл госпиталя. Он прошел по отделанному изразцами полу и подошел к стойке. Дежурила та же самая симпатичная девушка; у Кленси удивленно поднялись брови.

— Привет, сестра. Что вы делаете — дежурите по двадцать четыре часа?

— Доброе утро, лейтенант. Нет, я дежурю от полуночи до восьми утра. Она с симпатией улыбнулась ему. — Прошло меньше четырех часов с тех пор, как вы были здесь прошлой ночью.

Кленси улыбнулся, проведя рукой по лицу.

— Я потерял чувство времени, — сказал он. Подошел к маленькому лифту и остановился. — Этот молодой стажер, врач, как его, Уиллард. Он тоже все еще дежурит?

— Да, он на дежурстве. Кабинет врача на пятом этаже. Хотите, я позвоню ему?

— Нет, не нужно, все в порядке. Я зайду к нему после того, как проверю нашего парня. Вы не знаете, в какую комнату они его поместили?

Она кивнула.

— Шесть-четырнадцать.

Он вошел в лифт, улыбнувшись в знак благодарности, нажал кнопку и мягко поднялся на шестой этаж. Двери лифта автоматически открылись, он вышел, прошел по ярко освещенному коридору и повернул за угол. Барнет прочно сидел на стуле перед дверью комнаты, прилагая все усилия для того, чтобы не бросаться в глаза. Когда Кленси подошел к нему, то он выглядел немного несчастным и немедленно вскочил на ноги.

— Привет, лейтенант, — крупный полицейский, тряхнув головой, огляделся вокруг. — Боже мой, ну и работа!

Кленси настороженно глянул на него.

— А в чем дело? Какие-то неприятности?

— Нет. Просто здесь все не так, как в Бельвью. Полагаю, что в этой конторе до сих пор никто не видел полицейского в госпитале. Они смотрят на меня так, словно я ненормальный.

— Ну, это другое дело, Френк, — с облегчением сказал Кленси. Какое-то время мы должны присматривать за этим типом. Хотя он намерены забрать его, как только смогут. Возможно даже сегодня утром. И я надеюсь, что они заберут его за пределы нашего участка.

— И я также надеюсь, — пылко сказал Барнет и добавил: — Лейтенант.

Кленси улыбнулся. — Как он себя чувствует?

Барнет покачал головой. — Не имею ни малейшего понятия. Единственный, кто его видел, так это доктор, который пару раз заходил сюда.

— И?..

Барнет пожал плечами.

— Он мне ничего не сказал.

— Я поговорю с доктором позже, — сказал Кленси. Он молча открыл дверь и вошел, осторожно прикрыв ее за собой. Венецианские шторы были опущены и в комнате царил полумрак. Человек в постели на другом конце комнаты смотрелся как некая неясная масса под простынями. Кленси осторожно подошел к кровати и наклонился; забинтованное лицо было слегка повернуто к стене, рот искривлен в гротескной гримасе. Кленси секунду смотрел на голову, лежащую на подушке; затем его лицо потемнело и он быстро положил два пальца на толстые приоткрытые губы. Они были ледяными.

— О, Боже! — подумал он. Великий Боже!

Мгновенно он очутился возле окна и дернул за шнурок, открывавший шторы. Свет залил комнату. Затем вернулся к кровати и изучающе посмотрел на простыни, небрежно укрывавшие лежащее на ней тело; со сдавленными ругательствами он отбросил их в сторону. Яркий солнечный свет, заливший комнату, упал на кухонный нож, торчавший из груди скорченного трупа. Свет коснулся медных заклепок, удерживавших деревянную рукоятку, блеснул на небольшом кусочке лезвия, видневшегося между рукояткой и телом. С громким криком Кленси бросился к двери и распахнул ее настежь.

— Барнет!

— Да, лейтенант?

Стул в коридоре со стуком отлетел в сторону; Барнет просунул голову в дверь. Вид лежащего на постели тела заставил его влететь в комнату. Глаза его расширились и в изумлении застыли на лезвии ножа.

— Кто…? — Кленси яростно захлопнул дверь. — Ну, ладно! Кто? Кто входил в комнату?

— Никто, лейтенант! Клянусь вам в этом! Никто!

Кленси шагнул к окнам, глянул на запертые шпингалеты. Затем он снова вернулся к кровати и сказал, стараясь, чтобы его голос звучал тише.

— Барнет, — сказал он тихо, но с угрозой в голосе. — Что вы делали? Ходили выпить кофе?

— Богом клянусь, лейтенант! — Лицо патрульного стало пепельно-серым. Клянусь вам! Могилой моей матери! Я не отходил отсюда с того самого момента, как они привезли его. Я не отлучался даже в уборную!

— Барнет, — почти злобно сказал Кленси, — кто-то вошел в эту комнату и зарезал Росси. Кто?

— Я же сказал вам, лейтенант. Никто не входил кроме доктора, который заходил сюда пару раз. И вас.

Кленси скрипнул зубами.

— А откуда вы знаете, что человек, который заходил сюда, был доктором?

— На нем была белая форменная одежда, — в отчаянии сказал Барнет. — И маска и перчатки, одним словом все, как показывают по телевидению.

— Поэтому он и выглядел как доктор, — с горечью констатировал Кленси. Его глаза сверкали, когда он взглянул на испуганного патрульного. — Оба раза это был один и тот же человек? Ну, так это было или нет?

Барнет был поставлен в тупик. Он смотрел в пол, стараясь избежать взгляда Кленси.

— Боже мой, я думаю, что это был один и тот же человек. Трудно сказать точно. Они все здесь выглядят так одинаково в своих белых робах.

— И когда он заходил сюда последний раз?

— Это было не очень давно, — сказал Барнет, отчаянно стараясь припомнить. — С полчаса назад, не больше. Я не обратил внимания на время.

Кленси глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки.

— Вы останетесь здесь. Он мертв и вы не предотвратили этого. Посмотрим сможете ли вы помешать украсть тело до того, как я вернусь!

Он быстро прошел по коридору; его каблуки простучали быструю дробь по испещренным прожилками мраморным ступеням лестницы, ведущей на пятый этаж. В конце лестницы он нетерпеливо глянул в обе стороны; небольшой электрический указатель, яркий даже на фоне сверкающих стен коридора, показывал на кабинет врача. Подойдя, он резко толкнул дверь; доктор Уиллард с ногами на письменном столе и чашкой кофе в руках взглянул на него.

— Привет, лейтенант. Вы рано поднялись. Хотите кофе?

Рука врача потянулась в сторону термоса, стоявшего на столе.