Страница 6 из 50
Вообще догонять пикирующий «фиат» – пустая затея: он тяжелее И-15, на пикировании у него скорость больше… Но подбитый «фиат» догнать можно. Только зачем его догонять? Он и сам упадет как надо… Для проверки еще раз смотрю вслед: валиться! Долго наблюдать за сбитым противником опасно – самому можно оказаться в прицеле. И я набираю высоту.
Бомбардировщики уходят. Погода портится: облака прижимают нас к земле. Я ищу внизу сбитый «фиат», и вижу – вот досада! – «неуправляемый» «фиат» над салой землей улепетывает восвояси!..».
Надо сказать, что уже в первых отчетах о боевой работе, присланных советскими летчиками с Пиренеев отмечалось, что вражеские летчики применяют «приемы резкой потери скорости для того, чтобы пропустить правительственный истребитель и занять выгодную позицию в хвосте. При пикировании и на горизонтальном полете истребители мятежников уходят от атаки зигзагообразно, не давая преследующему вести прицельный огонь. Очень часто истребители мятежников, в особенности истребители типа «Хейнкель», для обмана правительственных летчиков при выходе из боя имитировали падение самолета.
В первое время правительственные истребители считали все самолеты противника, выходящие из боя таким способом, сбитыми и не преследовали их. Но наблюдением с земли было установлено (когда воздушный бой происходил над территорией правительственных войск), что истребители мятежников после длительного пикирования почти у самой земли выходили в линию горизонтального полета и уходили на свою территорию». Когда этот прием был разгадан, противник стал применять более сложный «фокус», заключавшийся в абсолютно неуправляемом падении, с переходом в устойчивое пикирование на высоте лишь около 1 000 м, и с последующим выходом в горизонтальный полет на предельно малой высоте.
Появившиеся над крышами Мадрида темно-зеленые истребители-бипланы с республиканскими опознавательными знаками были неизвестны жителям столицы, и потому как только взорвался ведущий «Юнкерс», эта весть с молниеносной быстротой облетела улицы. Люди, измученные ежедневными налетами, несмотря на опасность, начали покидать бомбоубежища и, высыпав на улицы и даже крыши домов аплодировали пилотам. Кто-то:
« – Лос чатос!»
« – Лос чатос! Браво! Ура! – неслось над Мадридом.
Тем временем бой продолжался. Оставшиеся бомбардировщики начали разворачиваться обратно, одновременно беспорядочно сбрасывая бомбы. Пилоты «Фиатов», прозевавшие появление республиканских истребителей, попытались прикрыть отход своих подопечных, и бой начал смещаться на запад к линии фронта, до которой было совсем близко. В закрутившейся «карусели» итальянцы с неприятным изумлением обнаружили, что неизвестные истребители превосходят их собственные как по максимальной скорости, так и по маневренности. Поврежденные бипланы один за другим выходили из боя, но пилотам двух из них: капитану Моске (cap. Mosca) и раненому лейтенанту Пуппи (ten. Puppi) пришлось покинуть кабины своих истребителей с парашютами. К счастью, линия фронта была уже под ними, а ветер в тот день был восточный и оба приземлились в расположении марокканцев. Но до того момента, как самолеты противоборствующих сторон разошлись, загорелся еще один «Юнкерс», экипаж которого смог совершить вынужденную посадку на своей территории в районе Эскуивиаса.
Типичная внешний вид «чато» в ноябре 1936 г.
Поздней осенью на Пиренеях задували ветра, и потому самолеты на стоянках приходилось привязывать.
В ходе боя оказался поврежден И-15 лейтенанта Михаила Воронова. Тяжело раненый пилот пытался дотянуть на горящем истребителе до стадиона, но мотор разбитый крупнокалиберными пулями остановился и «чато» быстро терял высоту. Истекая кровью, летчик смог над самыми крышами домов выровнять почти неуправляемый истребитель и приземлиться на брусчатку проспекта Кастельяна. В этот момент советский летчик потерял сознание и маленький биплан, зацепив консолями афишную тумбу, врезался в стену дома, после чего окончательно развалился. Наблюдавшие за воздушным боем жители вытащили летчика из под обломков самолета, но, несмотря на все усилия врачей, 8 ноября лейтенант Воронов скончался 1* . Героями дня стали пилоты 1-й истребительной эскадрильи майора Павла Рычагова, П.Агафонов, Е.Ерлыкин, Г.Захаров, А.Ковалевский, К.Ковальчук, Н.Мирошниченко и Н.Шмельков. По итогам боя два сбитых были засчитаны Рычагову, а Ковтуну и Мирошниченко – по одному.
В ходе следующего налета был сбит Ju52 из состава «Легиона Кондор», но его пилот – гауптман Колбитц (Hpt. Kolbitz), смог сравнительно благополучно посадить горящий самолет, и экипаж остался цел. За ним последовали три итальянских «Фиата» из состава 1 -й истребительной эскадрильи, попытавшиеся напасть на эскадрилью СБ, шедшую «на работу» в сопровождении девятки И-15. Наши истребители находились выше бомбардировщиков, и пилоты «Фиатов», чьи самолеты значительно уступали в скорости СБ, имели шансы на успех только при атаке на встречных курсах. При этом расчет делался на то, что бомбардировщик удастся повредить, и он снизит скорость, после чего его будет удобнее атаковать с задних курсовых углов. Однако, этот прием требовал хорошей стрелковой подготовки и предельной концентрации внимания пшюта истребителя на атакуемой цели, сближение с которой происходило на очень высокой скорости.
Итальянцам, сосредоточившимся на прицеливании, некогда было смотреть по сторонам, и в результате советские летчики смогли полностью реализовать фактор внезапности. Атака республиканских истребителей оказалась настолько внезапной, что сразу же были сбиты CR.32: ведущего группы капитана Макканьо (cap. Maccagno), а также двух подававших весьма большие надежды пилотов – капитана Винченцо Декуаля (cap. Vincenzo Dequal) и старшего сержанта Баттиста Магистрини (serg.magg Battista Magistrini). На счету двух последних к этому времени уже было по четыре победы.
Судя по всему, мгновенное уничтожение ведущего звена подействовало на остальных итальянских пилотов как холодный душ, и оставшаяся тройка «Фиатов» тут же вышла из боя. Что касается судьбы сбитых летчиков, то Магистрини погиб, раненый Декуаль смог дотянуть на горящем истребителе до расположения своих войск, где и приземлился, а Макканьо спасся на парашюте и попал в плен. Невероятно, но факт – той же ночыо(!!) его обменяли на одного из попавших ранее в плен советских летчиков (к сожалению, не удалось выяснить на кого именно). Чуть больше повезло экипажу итальянского разведчика «Ромео» Ro-37 – после схватки с тройкой И-15, которую вел Георгий Захаров, его пилоту с трудом удалось перетянуть изрешеченную машину с раненым наблюдателем (ten. Fernando Alfaro), который не мог воспользоваться парашютом, через линию окопов. Любопытно, что этот итальянский самолет был идентифицирован Георгием Нефедовичем как немецкий «Арадо».
К сожалению, эти успехи были омрачены потерями, которые неизбежны на войне. Из-за потери ориентировки в ходе этого боя и выработки горючего два И-15 из эскадрильи Тархова пилотируемые младшими летчиками лейтенантами Н.М.Зверевым и В.М.Кондратьевым приземлились в захваченной мятежниками Сеговии. Как пишут в своей работе «Легион Кондор» Карл Рис и Ганс Ринг, националисты окружив оба И- 15 и направив оружие на пилотов с удовольствием орали, «Добро пожаловать коммунисты!» и «Хайль Москоу!». К сожалению, о дальнейшей судьбе этих летчиков ничего не известно и они считаются пропавшими без вести.
На следующий день в районе Мадрида дюжина И-15, сопровождавших пару бомбардировщиков «Поте-54», встретились с девятью «Фиатами CR.32» из итальянской эскадрильи «Pecori», которых вел вернувшийся ночью из республиканского плена неукротимый капитан Макканьо (сар.Масcagno). На этот раз состав девятки был интернациональным: помимо двух итальянских звеньев, в нее входили и тройка «кабальеро»: капитаны Гарсия Морато, Анжел Салас и Хулио Сальвадор.