Страница 65 из 94
La Stampa отмечает, что с началом своего правления Ахмадинежад в публичных выступлениях стал часто ссылаться на «скрытого имама» – Махди. При этом бывший основатель Корпуса стражей исламской революции Мохсен Сазегара заявил итальянским журналистам, что Ахмадинежад «дает понять, что именно он имеет прямой контакт с аль-Махди».
Политические лидеры, стремящиеся достичь абсолютной власти в религиозной стране, всегда заявляют о своей прямой связи с неземными силами. Только так они могут вступить в конкуренцию с местным клерикализмом. Если Ахмадинежад стремится к абсолютной власти, он должен убедительно изображать свою мистическую сопричастность высшим силам. Если он это только изображает, то беспокойство должен проявлять прежде всего иранский клерикализм. А если не изображает? Или не только изображает?
Та же La Stampa цитирует Фредерика Кемпе из Wall Street Jornall, который утверждает, что «специалисты по ядерной проблеме обеспокоены тем, что Ахмадинежад может считать себя человеком Апокалипсиса».
Данный тезис Кемпе связан со спецификой интерпретации роли Махди в шиизме. В частности, с версией о том, что проявление сокрытого двенадцатого имама Махди возможно лишь «в конце света».
Ряд источников указывает на возможную принадлежность Ахмадинежада к закрытому ордену «Хожжатех», деятельность которого не поощрялась даже при Хомейни. При этом общеизвестно, что сам иранский лидер питает огромные симпатии к связанному с «Хожжатех» крайне консервативному аятолле Мухаммаду Язди. И этот факт якобы раздражает даже очень консервативного духовного лидера исламской революции аятоллу Хаменеи.
По сообщению иранского журналиста Хоссейна Бастани, Ахмадинежад, находясь в русле религиозных убеждений Язди, еще в середине 2005 года на официальных встречах говорил, что «сокрытый имам» явится в течение ближайших двух лет. И что главная цель иранской революции – приготовить мир к пришествию Махди. А британская «Санди Телеграф» пишет: ученик Язди, мулла Мохсен Гаравиан, недавно заявил, что создание и применение ядерного оружия для нанесения «ответного удара» не противоречит законам ислама. В связи с этим подчеркнем, что, по сообщениям некоторых экспертов, одной из составляющих доктрины «Хожжатех» является тезис о возможности и допустимости наращивания хаоса в мире для ускорения прихода Махди.
В любом случае, в нынешней консервативной иранской элите, видимо, существует крайне радикальный махдистский сегмент, политическое поведение которого определяется ожиданием близкого явления «сокрытого имама» и, соответственно, Апокалипсиса. Знаменательно, что, по одной из наиболее распространенных версий, при этом «силы зла» придут со стороны Сирии и Ирака, «силы добра» соберутся для «последней битвы» в Иране, а решающее сражение между ними произойдет около иракского города Куфа.
Играет Ахмадинежад с этим радикальным «махдистским» сегментом в определенную политическую игру или же он сам в него действительно религиозно интегрирован – вопрос сложный. Однако чем острее становится американо-иранский конфликт, тем прочнее оказываются в Иране позиции «апокалиптических» групп, готовых на все в «последней схватке с американским и сионистским шайтаном».
Но ведь и в США в правящей элите существует достаточно мощный религиозно-фундаменталистский (преимущественно специфически протестантский) сегмент, который глубоко интегрирован в «финалистские» апокалиптические ожидания. Об этом в последние годы сказано и написано достаточно много.
И что может произойти, если и в Тегеране, и в Вашингтоне, в ходе обострения взаимной конфронтации, ключевые «политические карты» перейдут именно в руки таких «апокалиптических» групп, располагающих ядерным оружием? К каким последствиям это приведет не только для мировой политики, но и для будущего всего человечества? Какие механизмы запускает такая игра закрытых структур? Как процессы в этом «Зазеркалье», в этом «мире ЗС» (который абсолютно не обязательно должен волновать нормального человека) влияют на общезначимое?
Мы уже проделали почти весь путь. Нам осталось вглядеться в несколько лубков достаточно высокого ранга. И сопоставить их с реальностью. А также рассмотреть еще один контекстуальный элемент. После этого мы сможем как-то все подытожить.
Начнем с недостающего (десятого по счету) контекстуального элемента с простым и одновременно сложным названием «Майкл Хейден» (рис.44).
Новый контекстуальный элемент: Майкл Хейден
Назначение Майкла Хейдена и игра «внутренних партий»
Данное исследование проводилось в очень сжатые сроки – с 13 апреля по 18 мая 2006 года. Проводилось – и тут же излагалось на Клубе «Содержательное единство» и вывешивалось на наш сайт. Нетрудно (при наличии заинтересованности) установить, что Хейден появился в моем анализе примерно за неделю до его сенсационного назначения на пост главы ЦРУ. И уже тогда было ясно: если существующей конфигурации Негропонте–Госс не удастся нанести сокрушительный удар по «внутренней военной партии» (иначе – группировке Чейни–Рамсфелд), то в игру может быть более активно введен Майкл Хейден. И именно как непримиримый враг Рамсфелда (а значит, и всей элитной «военной партии»).
Сейчас в этих «соснах» путаются даже матерые американисты. Кое-кто считает, что Хейден (как кастовый военный) является ставкой Рамсфелда, а не его противником. Между тем ошибка в оценке может привести к очень серьезным последствиям.
Ниже я этим займусь. Сейчас же дам минимальные необходимые сведения.
Майкл Хейден как таковой
Генерал-лейтенант Майкл Винсент Хейден родился 17 марта 1945 года в Питтсбурге (Пенсильвания). Его отец работал сварщиком на трансформаторном заводе компании Allis Chalmers.
Питтсбург – центр сталелитейной промышленности США. Это вообще не лучшее место для прорыва в американскую элиту. А рваться в эту элиту со столь низкого старта (сын квалифицированного рабочего) – это почти безнадежное дело. Но Хейден преуспел. В чем-то он повторял традиционную схему прорыва. Картежники шутливо рекомендуют: «Хода нет – ходи с бубей». Те, кто играет в элитную игру, знают: если нет хода (с семьей не повезло), то надо, во-первых, очень хорошо учиться, а во-вторых, преуспевать в спорте. Сочетать и то, и другое трудно.
Но в своей элитной игре сын сварщика мог ходить только с этих «бубей». И он полностью отыграл такую возможность. Он был блестящим учеником. И одновременно блестящим спортсменом. Его знакомые утверждают, что он мог стать высококлассным профессиональным футболистом. И какие знакомые! Не дилетанты, а, например, Ден Руни, сын основателя Питтсбургской футбольной команды «Питтсбург стилерс».
Но не эти лавры привлекали молодого искателя отсутствующих элитных возможностей. Майкл Хейден был блестящим учеником по всем предметам. Особо он проявил себя в гуманитарной сфере. Впоследствии это ему пригодится. Окончив католическую (и это существенно) школу с отличием, он поступает в католический (не менее существенно) Университет Святого Духа «Дюкесн». Майкл выбирает для себя исторический факультет.
В 1967 году он получает звание бакалавра по истории.
В 1969 году оканчивает магистратуру (узкая специализация – современная американская история).
Но уже в 1967 году он делает неожиданный ход. Между прочим, крайне непопулярный в то антивоенное время. Он записывается в корпус подготовки офицеров резерва ВВС. Еще раз напомним, что у него нет богатых родственников. И что ему, женившемуся сразу после окончания университета, приходится нелегко. Учась в магистратуре и готовясь к защите докторской, он подрабатывает таксистом, ночным портье, тренером в средней школе (той самой, которую когда-то закончил).
Итак, Хейден вступает на военную (необязательную для него) тропу в эпоху абсолютного могущества студенческих антивоенных настроений. Жгутся приписные листы. Молодые люди убегают в Канаду, чтобы не служить в американской армии. По всей стране идут огромные антивоенные демонстрации. То есть Майкл не просто выбирает профессию. Он делает моральный и политический выбор.