Суррогаты

Для прорыва подготовили всё необходимое, обрушив на место контратаки всю мощь орудий крупного калибра.

Бронетехника военных двинула в прорыв. Потери при столкновении с суррогатами оказались существенными и невосполнимыми. Большая часть бригады оказались уничтожена, а техника разбита, но всё-таки отдельные экипажи сумели прорвать кольцо окружения — и только-то. Назад пути у них не было. Они увидели новое пополнение, прибывавшее к суррогатам на восточный берег Днепра. К нему пристало две новых баржи, и оттуда началась выгрузка пехов и САУ.

Они попытались атаковать их сходу, рассчитывая на внезапность. Какое там — послужили тренировочными мишенями для суррогатов.

Видя бессмысленность лобовой атаки на позиции военных засевших на территории Запорожской АЭС, суррогаты изменили тактику. В бой с людьми вместо "живодёров" и "мародёров" вступила "элита" со "спецами". К тому времени наймит уже обладал достоверными сведениями о точном расположении всех орудий противника. Оставалось лишь расстрелять их с точностью до метра. В худшем случае погрешность могла составлять два-три метра, а не двести или триста. Да и стрелять предстояло с расстояния в три-четыре километра высокоточными ракетами самонаводящимися на цель "Краснополь" и "Сантиметр", а не за тридцать из самоходных орудий обычными снарядами, коих так не доставало суррогатом. При помощи них они в свою очередь достали военных.

Одну из батарей состоящих из "Гвоздик" вперемежку с "Акациями" накрыл мощный взрыв. По ним отработали из "Акации", а возможно и с применением "Пиона" или "Тюльпана". Не столь суть важно — из 152-мм или 203-мм самоходного орудия или 240-мм самоходного миномёта. А то, что где-то поблизости засели наводчики с приборами лазерного наведения на цель. Поскольку и последующий выстрел снарядом крупного калибра с взрывом за ним был произведён со 100 % точностью попадания в цель.

Суррогаты не опасались задеть атомные реакторы ядерных блоков станции, пока бронетехника военных располагалась за его периметром на подступах. Ситуация в корне изменилась, едва заседавшие в штабе командиры решили пойти по их мнению на оправданный риск и ввести на территорию АЭС. Но суррогаты были готовы к этому, ударили им в спину, отвлекая внимание от собственных диверсантов внутри под видом рабочих, облачившихся только теперь в свои оранжевые робы с комбинезонами и жилеты.

Дело дошло до рукопашной схватки, ей противостояние меж суррогатами и людьми закончилось полной победой первых, и провалом вторых.

Наймит с лёгкостью восполнил потери в живой силе и бронетехнике за счёт противника. Запорожская АЭС была захвачена. О чём последовал доклад инструктору, а от него уже в свою очередь координатору. Тот остался доволен действиями исполнителей и самим инструктором из первого сектора. В их руках оказались уже три работающие атомные электростанции — Ровненская, Хмельницкая и Запорожская. На неё и бросили суррогаты в южном направлении основные силы, в то время как у Южно-Центральной АЭС им противостояли дополнительно военно-морские силы Украины, временно обосновавшиеся в Черкассах на Днепре. Для её захвата суррогатам требовалось перебросить дополнительные силы с западного направления — то есть от Ровно и Хмельницкого.

Отсюда такая неожиданность — суррогаты активизировались и это в тот самый момент, когда Азаровский замыслил диверсию против них. С одной стороны хорошо — уменьшаться силы врага подле атомной электростанции, но с другой — плохо и кому-то придётся на стороне. Одно ему было очевидно с его наблюдательной позиции: "гастарбайтеры" разделили силы, готовя часть бронетехники к выезду за периметр обороны на противоположный берег реки. Они производили последние приготовления перед марш-броском в неизвестность, перетаскивались боеприпасы и горючие.

— Знать путь им неблизкий предстоит? — думал майор про себя, размышляя вслух, чтобы Москаленко рядом с ним не отвлекался, не забывая ни на миг о чудовищной действительности. И реальность нынче такова: у них появился реальный шанс поквитаться с суррогатами. — Заминируем мост, а? Что скажешь? Заложим мины под опорами?

— А хватит мощи взрывчатого вещества заложенного в них? У нас не так уж и много их? Всего ничего — два ящика! — отреагировал капитан СБУ.

— Ничего страшного — раздобудем недостающие заряды на поле битвы, — указал в противоположную сторону от моста Азаровский.

— Ты не в себе — не в своём уме? Там же звери-ри-и… — едва не зарычал Москаленко.

— Спокойно, Тарас. Я — ас своего дела — по диверсиям! Положись на меня!

— Не понял? В смысле?

— Прикрывай с тыла!

— Это чё ли мне твою жопу оберегать?

— Как свою собственную!

— А меня кто прикроет?

— Твоё дерьмо! Им и станешь отстреливаться! А оружие — тем более огнестрельное — запрещаю применять!

— Это чё получается — голыми руками воевать с этими гадами?!

— Штыком! Или ножом!

— Ты идиот, майор? Или как?

— Истина всегда где-то посередине…

"Партизаны" оживились. Им предстояло под носом у "гастарбайтеров" провернуть немыслимое дело — диверсию в открытую. Риск велик, но по сугубо личному мнению Азаровского оправдан на все сто и более процентов при наличии костюмов "гастарбайтеров" у майора КГБ и капитана СБУ. В них и облачились оба, расположившись сверху на "Акации", чтобы противник не начал вдруг оголтело палить спутал их с теми, кого на самом деле представляли, а принял за своих.

Тарас не находил себе места. Ещё бы — он на броне как на ладони. Любой "мародёр" применив РШГ, снимет его без проблем. А и экипаж внутри не минёт их в том случае вместе с ним. Скрежетал зубами, так, что Азаровскому казалось: громче гусениц самоходки, издающих металлический скрежет.

Вот уж кто действительно сделан из металла, пройдя многолетнюю закалку. Казалось от майора и пули должны отскакивать как от терминатора, словно был не из плоти и крови, а железа. Но сердце не камень. Воспоминания бередили майору душу, поэтому он постоянно стремился гнать их прочь от себя, принимая участие в новых авантюрах подобно этой нынче на Украине. За что и любил его уже бывший начальник, также сгинувший в лесах Полесья на границе с Беларусью.

Чуть отвлёкся, даже где-то увлёкся, вновь предавшись забытым воспоминаниям, но всё сразу встало на свои места, едва на глаза попалась зверюга, а за ней — "живодёр". Он сам "мародёр" в отличие от него. Как ни в чём небывало спрыгнул с брони.

Москаленко не спешил покидать самоходку, а то мало ли что — далеко на своих двоих не убежит. Пули имеют свойство летать быстрее по воздуху. И спрятаться негде, как на ладони. Поле битвы простреливалось суррогатами со всех сторон. К одному такому стражнику и подкатили они.

Азаровский в два счёта разобрался с ним — двинул по затылку, выводя из строя микрочип, а попутно суррогата — тут же сдал на поруки капитану.

— И чё мне с ним делать?! — растерялся Тарас.

— Починить… — огрызнулся Азаровский.

— Неужели?

— Ты дурак или как, капитан?

— Так бы сразу и сказал…

Москаленко в два счёта содрал одежду с "живодёра" — мародёрствовал, соответствуя букве "М" на собственном комбинезоне. Всё-таки снял не кожу, если на то пошло, да и насиловать не стал — не маньяк.

"Шкура живодёра" перекочевала к одному из бойцов экипажа "Акации". Её на себя напялил лейтенант, показавшись снаружи в новом обличии. Новая форма была ему к лицу.

— Каску смени, дурень… — отвлёкся Тарас на него, в то время как Азаровский на зверя, вонзив в "скота" клинок под брюхо.

Снова привлёк внимание Москаленко. Тот опешил при виде крови, хлынувшей из животного. Тарасу почему-то вдруг показалось: его боевой друг снимет шкуру со зверя, и она достанется очередному "партизану" из числа экипажа самоходного орудия. Уже даже видел её на сержанте. Тому инвалиду впору и передвигаться на четвереньках. Сам чуть присел, озираясь с опаской по сторонам.