Круг невинных

Стефан Лоран был юношей редкой красоты. Длинные и взъерошенные темные волосы оттеняли лицо с идеально гармоничными тонкими чертами. Глаза такого угольно-черного цвета, что смотреть в них было даже страшновато, сверкали умом. Стефан был выше среднего роста и щеголял своей спортивной фигурой, что совсем не казалось удивительным: он был записан в лицейский клуб французского бокса.

«Еще один “в здоровом теле здоровый дух”», – подумала Жюстина.

Что-то в этом молодом человеке сразу же ее насторожило, но что именно, она так и не смогла понять.

– Вам известно, что произошло?

– Трудно оставаться в неведении, что Кордеро умер… Его вправду убили?

Ничего в его голосе даже отдаленно не походило ни на волнение, ни на сочувствие.

– К несчастью, это правда, – произнесла Жюстина немного торжественным голосом, являвшим собой разительный контраст с тоном собеседника. – Он был убит вчера вечером, едва вышел из спортивного зала.

– Именно поэтому вы меня и допрашиваете.

Его ответ прозвучал так, что его с одинаковым успехом можно было бы назвать и вопросом и утверждением.

– Вы были в спортивном зале вчера вечером?

– Да, как и каждую пятницу.

– Во сколько вы примерно пришли?

– Скорее всего, было уже без четверти шесть.

– После занятий вы заходили к себе или направились прямо в спортивный зал?

– Я был приклеен до пяти часов.

– Наказание?

– Нет, мы так называем еженедельные устные зачеты. Нам дают какую-нибудь тему и час на подготовку. А после этого я сразу пошел в спортзал.

– И, как я понимаю, встретили Себастьяна?

– Конечно. Впрочем, мы и так довольно часто пересекались после занятий.

– В котором часу вы ушли?

– Около половины седьмого.

– Вы не заметили ничего необычного?

– Чего, например?

– Не знаю, я хотела бы услышать это от вас.

– Ничего такого я не увидел, – бросил Стефан Лоран, явно не желая распространяться на эту тему. – По его лицу не было заметно, что его сейчас убьют, если вас именно это интересует.

– А вот мне кажется странным, что консьерж не видел, как вы выходили в это время. Он заявляет, что в тот вечер вы вообще не проходили мимо него.

– В лицее полторы тысячи учащихся: неужели вы думаете, что консьерж в состоянии составить список всех, кто проходил мимо него час за часом?

– Однако, по словам консьержа, вас он знает несколько лучше, чем остальных…

– Верно, мы часто разговариваем, обсуждаем результаты футбольных матчей.

– Но не так уж много людей входят около семи вечера. Днем – да, согласна, консьерж не в состоянии запомнить всех; но вечером он вряд ли не увидел бы первого, кто вошел на территорию.

– Вошел – да, но не вышел!

– Входная дверь в лицей не шире двадцати пяти сантиметров: я заметила, что открыта только одна створка. Так почему он не заметил, как вы проходите мимо него?

– Ну да, конечно… Я у вас «подозреваемый номер один», – насмешливо произнес молодой человек.

– Я не хотела бы, чтобы у вас сложилось такое впечатление, но вы, без сомнения, последний, кто видел Себастьяна Кордеро живым. Поэтому крайне важно, чтобы я точно знала все, что вы видели.

– Согласен, сделаю все возможное, чтобы вам помочь, – ответил юноша, становясь немного серьезнее.

– Вы были хорошо знакомы с жертвой?

– Что вы имеете в виду, говоря «хорошо знакомы»? Мы постоянно виделись в спортивном зале, немного разговаривали о спорте, о лицейской жизни, одновременно принимали душ после тренировки. В общем и целом, я чаще видел его голышом, чем одетого, поэтому некоторым образом знал его лучше, чем всех прочих смертных.

Жюстина сделала вид, будто не заметила этого подозрительного юмора.

– Насколько я могу понять по вашему ироническому тону, своим другом вы его особенно не считали?

– Мы были просто знакомы, симпатизировали друг другу, но дружбой это назвать невозможно.

– О чем вы говорили в тот вечер?

– О Мэнни Пакиао.

– Кто это?

– Мэнни Пакиао – боксер. Мы обсуждали его последнюю победу.

– А кроме бокса?

– Да так, ничего особенного.

У этого юноши и вправду был невероятный взгляд; от его черноты мурашки бежали по коже.

– А, например, о девушках?

– Вы очень проницательны. Мы немного поговорили об Орели Донасьен – девушке, с которой он очень бы хотел встречаться.

Жюстина вынула из кармана фотографию молодой блондинки, которую взяла со стола Кордеро.

– Это она?

– Нет, – без малейшего колебания ответил Стефан Лоран. – Это Сандрин Декорт, девушка, с которой Себастьян встречался. Она из моего класса.

– Кордеро не говорил при вас о каких-нибудь своих трудностях? Может быть, его что-то тревожило?

– Нет, он выглядел совершенно нормально.

– Когда вы уходили, чем он был занят?

– Он еще тренировался… кажется, колотил по мешку, не помню точно.

– Он тогда не сказал вам ничего особенного?

– Нет. Я, кажется, пошутил, сказал что-то вроде: «Пока, разрядись хорошенько». А после вернулся к себе.

– Кто, по-вашему, мог бы иметь на него зуб? – спросила Жюстина, оставляя последние слова без внимания.

– Вы подозреваете кого-то из лицея?

– В настоящий момент я подозреваю всех и никого. Это я спрашиваю просто для сведения.

– Трудно сказать. Если б речь шла о том, чтобы напакостить или испортить ему книги, я бы смог составить для вас целый список. Но убийство… это выше моей компетенции.

– Меня интересуют только ваши предположения, ничего больше.

– Хотел бы я знать, что вам уже рассказали о нашем лицее.

– Вопросы задаю я, – сухо отрезала Жюстина.

– Ну, будьте так любезны, расскажите хоть немного. Наверно, директор опять начал свое: «Наш лицей один из самых отборных, девяносто процентов поступлений на степень бакалавра, наши учащиеся подготовительных курсов становятся студентами лучших институтов, здесь процветают и развиваются юные умы…»

Можно было подумать, что немногим раньше он присутствовал во время ее разговора с директором.

– А разве это не правда? – заметила Жюстина.

– Да, но подготовительные классы – это свой особый мир. Особенно на филологии.

– А вы сами с научного факультета?

– Да, но Кордеро с филологии, и это все меняет.

– Пожалуйста, поясните.

– Сначала в Массене практически ни один учащийся с подготовительного литературного не поступал в Высшую нормальную школу, хоть в Ульме, хоть в Кашане. То есть это так называемое «соревнование» – на самом деле вранье. Учащиеся с филологии прекрасно знают, что не поступят в нормальные институты, а вновь окажутся в гнусных лекционных залах факультета будущего года. И, несмотря на это, толпы студентов ведут себя просто как маленькие. Например, вырывают страницы из книг или воруют книжки в библиотеке, чтобы другие ими не воспользовались.

– Почему вы мне все это рассказываете?

– Чтобы дать вам понять: здесь многое является показушным и не надо обманываться внешней роскошью заведения.

Жюстина снова подумала о латинской надписи на входе в лицей… Не доверяйте внешнему виду.

– Скажите, а как, по-вашему, это может быть связано с недавней трагедией?

Казалось, Стефан Лоран на мгновение поколебался, но затем сказал:

– Ну, на литературном подготовительном вы найдете кучу странных типов. Это не легенда и не банальность.

– Каких еще странных типов?

– Список может быть длинным. Всевозможные крайности: фашики, роялисты, троцкисты, никчемные антиглобалисты… Я знаю одного; у него в комнате постер с дарственной надписью графа Парижского; он на полном серьезе готов отдать жизнь, лишь бы тот взошел на трон.

Жюстина не была уверена, что дерзкий юноша не насмехается над ней.

– Вы скоро найдете много разобиженных, полностью оторванных от реальности, Танги[9], оставшихся при папочке с мамочкой… Идите, прогуляйтесь по классической филологии и увидите персонажей, которые будто прибыли из другого века – в вельветовых штанах и лакированных мокасинах. Есть тут один: каждое утро приходит в фетровой шляпе на голове. Все держат их за полных придурков, но тех, судя по виду, это не смущает. Там вы встретите худших, простите, сволочей. Или полную их противоположность – услужливых святош в кружевах и шерстяных жилетках, проводящих каникулы в Лурде[10].

9

Герой одноименного фильма, юноша, который уже 28 лет сидит на шее у родителей.

10

Лурд – город во Франции, в департаменте Верхние Пиренеи, на реке Гав-де-По; один из наиболее популярных в Европе центров паломничества.