Три дезертира

Внезапно у Челлижа словно пелена упала с глаз. Он вспомнил, какой ответ дал ему Лауэр, когда он спросил, нет ли у того какой-нибудь определенной цели.

— … главное, что это не горячая звезда. Земные корабли нежелательны…

Вот что это было. Земные корабли были нежелательны. Он должен был заметить раньше, что Ронсон Лауэр особо подчеркнул это условие.

Арконидские корабли, напротив, были желанными. Лауэр еще до этого изучил каталог и знал, что выбранная им звезда находится всего в шестнадцати световых годах от Латин-Оор. Он выбрал ее потому, что хотел, чтобы арконидские корабли прибыли туда, когда Саттни начнет осуществление своего плана.

Теперь не было никакого сомнения в том, что это был за план. Саттни искал сближения с арконидами. Аркониды, напротив, не желали его, боясь осложнений.

Данные о местоположении Земли!

Гюнтеру Челлижу не нужно было больше никакого интеркома, чтобы установить, где в это время были Саттни и Лауэр и что они делали. Они находились в информатории и старались найти среди находящихся там сведений данные о галактических координатах Земли. Это было непросто. Благодаря мерам предосторожности, данные о галактических координатах Земли нигде не были зарегистрированы. В галактическим каталоге тоже нигде нельзя было найти звезды под названием Солнце. Но, конечно, существовала возможность определить точное местоположение Земли и данные о координатах соседних звезд. Но для этого нужна была уйма астрономических знаний. Челлиж не сомневался в том, что Ронсон Лауэр обладал такими знаниями: но он был слаб в экстраполяции оценки позиции, и, даже если он узнает данные всех соседних с Солнцем звезд, ему понадобится пара часов, чтобы разработать программу для позитронного мозга.

«Итак, сколько у меня осталось времени?» — спросил себя Челлиж. Полтора часа, пока он все соберет, и еще около трех часов, пока он подготовит программу. Остальное произойдет в течение пары секунд; позитронный мозг быстро решает такие задачи.

Таким образом, всего четыре с половиной часа — если Саттни не решит вызывать арконидские корабли вместо того, чтобы беспрерывно излучать в пространство координаты Земли. Он будет ждать прибытия арконидов, на это уйдет еще пара часов. А может быть, даже четыре или пять.

В целом, это была уйма времени. Несмотря на это, Челлиж начал нервничать. Он должен что-то предпринять, чтобы сорвать план Саттни. Он должен дать знать людям на Сером Чудовище, где им искать похищенную «Газель». Но он не знал, как ему это сделать. Четыре с половиной часа или, может быть, даже еще больше были слишком небольшим промежутком времени, чтобы подобрать подходящий образ действий.

Он оглянулся на Роане. Оливер Роане все еще сидел на прежнем месте, держа пистолет в руке и тупо уставившись на него. Челлиж улыбнулся, но лицо Роане словно окаменело.

— Вы не боитесь, Роане? — спросил Челлиж. Он ничего не имел в виду. Он должен найти способ, как ему при помощи счетной машинки выдать Саттни фальшивый результат, и у него появилось странное ощущение, что это легко удастся ему, если он будет при этом с кем-то беседовать.

— Может быть, вас? — пробурчал Роане.

— Нет. Быть взятым в плен или убитым.

На лице Роане появилось неприятное выражение, когда тот понял, что имел в виду Челлиж.

— Глупости, — грубо ответил он. — Никто нас не поймает.

Разум Челлижа работал на полную мощность.

— Вы считаете правильным то, что хочет сделать Саттни? — спросил он в то время, когда его мозг начал вырабатывать новый план действий.

На лице Роане появилась улыбка.

— Это способ задавать людям вопросы, не так ли? Вы же не знаете, что намеревается сделать Саттни!

«Мне повезло, — подумал Челлиж, — он действительно туп».

— Конечно, я это знаю, — сказал он.

— Хе-хе! — хихикнул Роане.

— Он намеревается, — очень серьезно сказал Челлиж, — опуститься на неизвестной планете и поработить какой-нибудь примитивный народ. Что же другое может прийти ему в голову?

Глаза, казалось, вот-вот вылезут с бараноподобного лица Роане. Он нагнулся вперед и недоверчиво уставился на Челлижа. Потребовалась пара секунд, прежде чем он понял, что сказал Челлиж, и за эти секунды Челлиж решил, что хотя его идея и не гениальна, но ее можно использовать.

Оливер Роане засмеялся. Он буквально заходился от смеха. Он смеялся над глупостью Челлижа. В централи управления все гремело. Челлиж использовал эту возможность. Он отклонился в сторону и мгновенно нажал на две находящиеся рядом друг с другом кнопки.

Роане заметил это быстрое движение. Он оборвал смех и, прищурив глаза, уставился на Челлижа.

— Что вы тут сделали? — произнес он и встал.

— Ничего особенного, — равнодушно ответил Челлиж. — Я слегка подрегулировал климатизатор. Мне что-то стало жарковато.

Распределителю номер двести двадцать пять, контрольный пункт семнадцать в отсеке управления, который связывал структурный компенсатор с гравидвигателем, как обычно, были скормлены точно сформированные импульсы напряжением в два вольта и базисной длительностью от 5 до 10,8 секунд. Только их он мог переработать, распределить и пустить в двадцать исходных каналов, которые отходили от него.

Существовал только один-единственный случай, в котором он мог перерабатывать другой импульс, а именно, коробчатый импульс в десять вольт, базисной длительностью в 10,7 секунды. Это был так называемый аварийный импульс, который он должен не распределять, а заключить в себе самом и заблокировать все двадцать исходных каналов. Но, восприняв этот импульс, распределитель номер двести двадцать пять должен был изменить потенциал на катодной сетке первой лампы так, как это ему предписывалось.

Это изменение не было осуществлено, несмотря на то, что распределитель номер двести двадцать пять получил аварийный импульс. Он не хотел воспринимать его, потому что у него был некий электронный инстинкт насчет того, что было опасно. Но в те наносекунды, когда импульс ждал у входа, потенциал на катодной сетке первой лампы в конце концов был изменен, и распределителю не оставалось ничего другого, как только снизить опасно высокий скачок напряжения. К несчастью, у него не было времени, чтобы заблокировать все двадцать исходных каналов. Импульс быстро устремился на выход, прежде чем распределитель успел среагировать.

Часть из двадцати исходных каналов вела к выключенным в настоящее время приборам, которым двадцатикратно распределенный импульс не причинил никакого вреда. К примеру, механизм управления структурным компенсатором попросту был мертв, потому что компенсатор был заблокирован с другой стороны. Но все же была пара мест, обладающих высокой индуктивностью, в которых он вызвал заметную неразбериху. Он же был в пять раз мощнее нормальных импульсов, исходящих из централи управления, поэтому он вызвал индукцию, превосходящую нормальную в пять раз. Пластиковая пленка на запечатанной катушке расплавилась.

Цепь управления была прервана. Хотя это произошло только в одном-единственном месте, но так как это место было одним из важнейших, одного-единственного нарушения было достаточно, чтобы вывести из строя всю систему управления.

Оливер Роане не доверял ему. Челлиж видел, что тот напряженно раздумывает над тем, что ему делать.

— На самом деле климатизатор? — глуповато спросил он.

Челлиж кивнул.

Роане все еще не принял никакого решения. Ему было ясно, что он должен был немедленно доложить Саттни о том, что здесь произошло. Но для этого ему нужно покинуть централь управления, ведь интерком был отключен.

Роане неуверенно огляделся и попытался понять, работает ли климатизатор в другом режиме. Но здесь все еще было так же жарко, как и раньше.

Тем временем Гюнтер Челлиж снова повернулся к пульту, спиной к Роане, и, как казалось, сделал он это совершенно равнодушно. «Ну да, подумал Роане. — я же могу сказать об этом Саттни, когда он вернется».

Но Гюнтер Челлиж уставился на маленькую светящуюся надпись, которая замерцала под двойной пестрой кнопкой на пульте.