Страница 44 из 84
Трудно сейчас судить, чем руководствовался командующий — гуманными соображениями или имевшимися у него указаниями на этот счет, но авиаторы получили разрешение на эвакуацию из Одессы. Сдав в порту автотранспорт и имущество, через несколько дней счастливые техники и механики были определены на очередной отходящий транспорт — баржу «Серова», буксируемую теплоходом «Потемкин», загруженную неведомо чем и отходящую с наступлением темноты. Во всяком случае, наши техники, не избежав приключений и опасностей в морском пути, благополучно прибыли на Кавказ, в Новороссийский порт, из которого им пришлось сухопутным путем добираться до своей части, находящейся в районе Мелитополя.
В начале второй половины августа 41-го года Григорию Масленникову с его двумя однополчанами было предложено отбыть на танкере «Райкомвод», который был загружен до отказа боеприпасами, предназначавшимися войскам, оборонявшим днепровский рубеж. Масленников с большим удовольствием принял это предложение. Вечером того же Дня они отплыли в сторону Очакова. Для поддержания хорошего настроения Василий Абрамов не растерялся и прихватил с собой патефон, бог весть как у него очутившийся, — отплытие сопровождалось музыкой.
Для противовоздушной обороны на танкере «Райкомвод» были установлены в носовой части зенитная пушка, а на корме — счетверенный зенитный пулемет. Капитан Смолев, придя в себя и не веря, что он на плаву, ознакомился с обстановкой и, заметив, что на танкере нет спасательных средств, обратился к капитану:
— Товарищ капитан! Я не вижу на вашем транспорте спасательных кругов или каких-либо спасательных средств?!
Капитан не сразу ответил, сделал выдержку, а затем улыбнулся и произнес:
— А зачем они вам, эти круги? Они вам не потребуются. Если попадет в наше судно вражеская бомба, то мы все взлетим на воздух, и вряд ли в этом случае мы сможем воспользоваться спасательными кругами…
Григорий Тимофеевич поинтересовался у капитана составом команды танкера и с удивлением узнал, что экипаж состоит из двенадцати моряков. Чувствовалось, что каждый из них знает свое место, все команды исполнялись без суеты, быстро и четко.
Но и гостям праздно проводить время не пришлось. Капитан Масленников был прикреплен к расчету зенитного пулемета, адъютант Абрамов — к расчету зенитной пушки, Смолев остался при помощнике капитана. Ночь прошла спокойно, не предвещая никаких тревог и опасностей. К утру «Райкомвод» подходил к Очакову. Здесь он был остановлен, и капитан получил известие, что к Херсону путь закрыт, в городе находятся немцы. Появилась пара разведывательных «мессов».
Танкер заспешил к острову Березань, невдалеке от Очакова, где были установлены зенитные орудия, чтобы укрыться под их защитой. Вскоре появилась группа «лаптежников» (так именовались бомбардировщики Ю-87 за неубирающиеся шасси), которые шли без прикрытия истребителей. Береговые и корабельные зенитки открыли огонь. Боевой порядок самолетов рассыпался, они встали в круг, переходя в пикирование на цель, но смертельный груз сбрасывали неприцельно и беспорядочно. Танкер шел зигзагами, непрерывно меняя курс, лишая штурманов «юнкерсов» возможности прицельно отбомбиться. Такой маневр принес свои результаты — сброшенные бомбы падали то с перелетом, то с недолетом невдалеке от корабля.
Во втором заходе один «юнкерс» загорелся на пикировании от зенитного огня танкера, из него выпрыгнул один из членов экипажа и опустился на парашюте, самолет же рухнул в воду. «Райкомвод» немедленно направился к парашютисту и багром поднял его на борт. Это был худой ефрейтор, стрелок-радист. В это время на некотором расстоянии от «Райкомвода» стал тонуть теплоход «Полина Осипенко», который вывозил женщин и детей из прибрежных городов. Судно имело большой крен. Возле теплохода находились шлюпки, спасавшие пассажиров. «Райкомвод» подошел ближе к тонущему теплоходу, капитан приказал опустить шлюпки и оказать помощь людям, находящимся в воде. С борта «Полины Осипенко» доносились душераздирающий плач и крики женщин и детей. Все имеющиеся в этом районе плавсредства — шлюпки, рыбацкие лодки, плоты — были брошены на спасение тонущих людей, которых отвозили и высаживали на пустынную песчаную Кинбурнскую косу.
Этот день, наполненный свистом авиабомб, грохотом зенитной артиллерии, пожарами, людским плачем и криками, на всю жизнь остался в памяти Григория Масленникова и его товарищей.
Во второй половине дня капитан «Райкомвода» получил приказ убыть в Новороссийск, чтобы встать там под разгрузку. Масленников и его спутники решили остаться и высадились в Очакове. К городу подходили немцы, шла срочная эвакуация. Десятки рыбацких лодок, баркасов, шлюпок, плотов — все, что могло держаться на. воде, загружалось боеприпасами и переправлялось на Кинбурнскую косу через пролив. Один буксир тянул десять-пятнадцать таких плавсредств. Техники разместились на одном из них. Однако впереди их ждали еще большие неприятности, о которых они не могли и предполагать.
К рассвету караван был недалеко от берега Кинбурнской косы, как внезапно «мессы» атаковали буксир, который по какой-то причине перевернулся. Авиаторам ничего не оставалось делать, как броситься вплавь и самостоятельно добираться до берега косы. От берега их на быках довез до совхоза молодой парень. В совхозе, обсохнув, подкрепившись, решили двигаться дальше. В одном из дворов обнаружили брошенную полуторку «ГАЗ-АА», на которой выехали в сторону Крымского вала и города Армянск. В этом городе скитальцев поджидала вторая неприятность. Спрятав автомашину на всякий случай в одном из сараев частного дома, они направились к военному коменданту, чтобы узнать обстановку и разыскать свой авиаполк. Пришлось рассказывать все с начала: кто такие, где были и куда следуют.
Но комендант не поверил, что техники два дня тому назад были в Одессе, и посчитал их дезертирами. Каждому было предложено принять под командование по одному взводу ПТР для защиты Крымского вала и отправиться на места, где были подготовлены к обороне передовые позиции. Вся надежда была на капитана Смолева, точнее — на его отца, который работал в комитете госбезопасности Крыма и жил в Симферополе.
Смолев сумел дозвониться до отца и через него получить пропуск для выезда в Симферополь, но пропуск был только один, для самого Смолева. Вечером путешественники все же решили выехать на своей автомашине в Симферополь, имея один только пропуск.
Зная, что на каждом контрольном пункте их могут задержать, они прибегли к хитрости: подъезжая к контрольному пункту, Смолев всех высаживал и, проехав вперед по дороге, миновав контрольный пункт, останавливался и поджидал товарищей, а они, обходя по полю контрольный пункт, спешили вновь сесть в машину. Так они двигались от одного контрольного пункта к другому, пока не доехали до Симферополя. Уже на окраине города решили бросить машину, считая, что она им больше не нужна, и добираться до квартиры пешком.
На квартире у отца Смолева авиаторы почувствовали невероятное облегчение и радость на душе. Первым долгом приняли ванну, сменили белье и вдоволь наелись. Затем начали решать, как найти свой полк и каким путем до него добраться. Предполагалось, что 55-й ИАП находится где-то на левобережье Днепра, возможно, где-то в районе Геническ — Чаплинка, так как наши сухопутные войска держали оборону по Днепровскому рубежу.
Смолев-старший нашел выход, каким путем отправить сына и его сослуживцев. Они были назначены сопровождающими на уходящий в направлении Джанкой — Мелитополь эшелон с грузом, подлежащим эвакуации в тыл страны. Когда эшелон остановился на станции Ново-Алексеевка, авиаторы сошли на перрон и здесь же встретили своих однополчан: по платформе разгуливали летчики-сержанты из молодого пополнения и несколько человек технического состава. Оказалось, что рядом, в Геническе, проходят обучение молодые пилоты, а в Чаплинке базируется весь полк и с этого же аэродрома ведет боевую работу. Долгие скитания неразлучной троицы закончились.
Шла вторая половина августа, в полку их уже считали пропавшими без вести. Начстрой Павленко как раз готовился издать приказ о том, что Масленников, Смолев и Абрамов «не возвратились в расположение части по неизвестным причинам», но, узнав об их появлении, решительно зачеркнул и изменил формулировку: «Полагать прибывшими и приступившими к исполнению своих обязанностей».