Рассказы

О жизни Ленина охотно повествуют многие рассказчики-шаманы, путешественники по мирам, некоторые из которых, по их словам, узнали о ней от самого Ленина, либо от его родственников и близких, то есть, людей якобы лично знакомых с ним. Хочется особо упомянуть материалы, записанные БончБруевичем. В них интересно то, что сам рассказчик считает себя важным действующим лицом своих рассказов наряду с легендарными и мифическими персонажами, что встречается в известных нам культурах нечасто. Известно, что рассказы Бонч-Бруевича о Ленине играли важнейшую роль в инициациях детей младшего возраста.

Из этих рассказов, в частности, известно, что Ленин всю жизнь был очень привязан к домашним животным, и они отвечали ему взаимностью.

"Цiле сонце - в квiточцi-роменi,

Цiле небо - в пролiсках-квiтках...

Весь теплiэш, коли бачиш - Ленiн

З котеням пухнатим на руках." (3, стр. 41)

"... А що ж Ленiн робить?.. Ось до нього

Дверi хтось тихенько вiдчиня.

На стiльцi, край столика малого,

Ленiн гладить сiре котеня.

I в очах - така весела ласка,

Стiльки молодоi доброти,

Що неначе тут поклала казка

Золотi, яснi своi мости..." (Ibid., стр. 45)

Один из рассказов Бонч-Бруевича повествует о том, как Ленин учил кота прыгать через стул.

"- Какой важный кот! - воскликнул Владимир Ильич. - И, вероятно, большой лентяй...

... Владимир Ильич быстро взял кота на руки, пощекотал его под шейкой, почесал между ушами, погладил его... Васька был очень доволен: сейчас же стал нежно кусать Владимира Ильича за палец...

... - Мы еще с тобой научимся прыгать через стул." (2, стр. 5)

Но после долгих размышлений мы отмели версию о Ленине как домашнем демоне типа домового, и решили, что налицо здесь перенос на Ленина функции культурного героя и творца животных. Возможно, что ранние первобытные представления о Ленине были именно такими, а возможно, что произошла подмена Лениным какого-то другого персонажа партийной мифологии.

Интересен в связи с этим мотив Ленина как освободителя домашних и пойманных человеком животных. Ленин, которому в подарок (возможно также, в жертву или во исполнение какого-либо обряда) мальчик приносит живого снегиря, выпускает его со словами:

- Полетiв? Бо крила маэ...

Дуже добре, що з крильми...

Тих люблю я, хто литаэ,

Визволяэться з тюрми!" (3, стр. 24)

Далее стоит вспомнить об учреждении Лениным "Общества чистых тарелок" (2, стр. 7-9). Ленин всегда следил за тем, чтобы вся пища была доедена. Если принять во внимание то, что, по славянским представлениям, недоеденная пища отправляется в мир мертвых, такое поведение Ленина становится чрезвычайно интересным, и тем более, что этот рассказ оказывает большое влияние на уже упомянутые нами инициации детей младшего возраста. Этот отказ от почитания мертвых снова наталкивает нас на буддизм, как известно, отрицавший в своей первоначальной форме поклонение потустороннему миру. Вопрос о существовании или несуществовании загробной жизни входит в число десяти вопросов, на которые Будда отказался давать ответ.

В то же время мы знаем, что сам Ленин практически не употребляет человеческую пищу. Единственное, что он употребляет - это морковный чай, скорее всего оттого, что морковь, растущая в земле, посвящалась подземному миру. Когда, уже в конце земной жизни Ленина, ходоки-шаманы приносят ему жертвоприношения от людей - мед, молоко, рыбу и другие сакральные продукты Ленин принимает ходоков, но жертвоприношения отправляет куда-то в другое место. Впрочем, возможно, Ленин считает недопустимым есть на глазах у людей, что соответствует представлениям о трапезе духов у многих примитивных народов.

Единственный случай того, как Ленин ест, описан у Зощенко, известного и скандального писателя эпохи расцвета империи, который, дабы реабилитировать себя в глазах империи за серию крамольных сатир, также обратился к ленинской тематике и донес до нас множество ранее неизвестных и в других местах не упоминающихся преданий и мифологических мотивов. Это случай, когда Ленин, заключенный белым царем в железную тюрьму, пишет послание своим "соратникам" невидимыми чернилами - "молоком" - из хлебной чернильницы на полях библии (sic!), и при появлении солдата съедает чернильницу вместе с чернилами. Эта сложная мифологема связана, во-первых, со славянским (и не только славянским) мотивом молока как средства передачи или хранения тайных знаний - вспомним сказку "Пойди туда, не знаю, куда", в которой Иван-царевич нес жабу, подсказчицу и советчицу, в молоке, а во-вторых, он напоминает о связи чернильницы и черта - даже слова эти в русском языке фонетически сходны, и о том, как Лютер кидался в дьявола чернильницей. Не исключено, что Ленин съедает чернильницу именно для того, чтобы не дать солдату сделать этого.

Отношения Ленина с солдатами тоже представляют интерес. Как известно, в поздней русской сказке солдат - основной антагонист черта. Ленин боится солдат и всячески стремится овладеть их душами. Ленин старается не дать солдату до себя дотронуться, и в то же время смотрит ему в глаза, гипнотизируя, и ласково разговаривает, велит напоить солдата чаем и т.п. Высшее удовлетворение Ленин испытывает тогда, когда финский крестьянин видимо, не простой крестьянин, ибо в представлениях древних народов Северной Европы финны являются народом колдунов и ведьм, и отзвуки этого представления мы встречаем у А.С.Пушкина в "Руслане и Людмиле" - говорит Ленину при встрече в лесу, что "больше не нужно бояться человека с ружьем".

Самые нежные чувства питал Ленин к детям. Впрочем, возможно, такое впечатление складывается исключительно из-за того, что мы анализировали в основном фольклор, предназначенный для детской инициации, как наиболее доступный и широко представленный. Общеизвестно также, что любил Ленин также и рабочих, особенно тех, чей труд связан с холодным железом, с ковкой и др. По-видимому, он вообще был покровителем таких ремесел, которые в раннем средневековье числились "от дьявола" и "от Каинова семени" (см., например, "Молот Ведьм").

Впрочем, нам кажется, что олицетворять Ленина с дьяволом, с темной ипостасью дуалистического бога, как это подчастую делается сейчас, было бы неверным или по меньшей мере неполным раскрытием образа Ленина. Ленин фигура более сложная, и более сложны его отношения с мирами мертвых и живых. Ленин на протяжении своего земного жизненного пути многократно переплывает туда и обратно священную славянскую реку Волгу, древний Итиль, Ра, считавшуюся рекой между жизнью и смертью. Говорится, что каждый раз, переплыв Волгу, Ленин как будто молодел и полнился новых сил. Известно, что переплывал Ленин также и реку Мсту, выступавшую антиподом Волги в более поздний период (название "Волга" происходит от финского корня valkea, "белый", тогда как "Мста" - от musta, "черный"). С мотивом переплывания Волги связаны, возможно, и монголоидное, заволжское узкоглазие Ленина, тогда как по другому контексту оно же может дополнительно указывать на связь с потусторонним миром.

Об особых отношениях Ленина с водной стихией говорит и такая цитата:

"Один его знакомый, вспоминая о прошлом, говорил, что в Швейцарии было очень страшное озеро, где постоянно тонули люди. Это озеро было очень глубокое. Там были холодные течения, омуты и водовороты. Но Ленин бесстрашно плавал в этом озере...

- Тонут, говорите? - спросил Ленин. - Ничего, мы-то не потонем." (1, стр. 9)

Вообще Ленин часто оживлялся водой, подобно русскому Кощею, висящему на цепях. После того, как глупый, но сострадательный былинный богатырь подносит Кощею Бессмертному три, девять или тридцать три ковша или ведра воды, тот крепнет, молодеет, вырывает из стены свои цепи и рвет их, выходя на волю. Видимо, с Лениным происходило что-то подобное, просто мы не имеем уцелевших конкретных свидетельств такого мотива в литературе - кроме темной и загадочной истории с графином Тети Ани из Казани, который Ленин в детстве случайно разбил (при этом прозвучали слова о том, что "наверное, он хотел с нами побегать, и вот поэтому он прыгнул со стола на пол" (1, стр. 4) и сказочно долго и тяжело переживал по этому поводу - лишь через два месяца он признался матери, что "когда мы были в Казани, я сказал тете Ане неправду что это не я разбил графин, а это я разбил графин" (1, стр. 6)).