Страница 52 из 64
Что-то меня в этой истории очень заинтересовало.
С другой стороны, мало ли кому что приснится… Правда, Вия только что призналась, что сны ей снятся очень редко. Ладно, предположим, что это непростой сон, что тогда? Сон — предупреждение? Сон — намек на какое-то событие в будущем? А может, в прошлом?..
— У вас есть подруга, родившаяся в год Крысы, — задумчиво проговорила Линда, — возможно, она тоже контактер, и вы ее однажды спасли?..
Вия вздохнула:
— Крыса у меня дома есть, и собака живет. Немудрено, что именно они мне приснились.
Что-то в этом духе Линда мне уже рассказывала, я, естественно, тогда не обратил внимания… Надо проверить.
Я вышел на кухню, достал прошлогодний дневник и быстро нашел нужную страницу, на которой крупными буквами было написано:
Рассказ Линды от 22 ноября 1991 года
«В мае 1991 года, во сне, „братья“ предупредили меня, что ОНИ встретятся со мной 17 июня.
Однако встреча не состоялась — в конце мая мне приснился человек с очень бледным лицом, который сообщил, что встреча переносится на 17 июля. Еще он сказал, что их тела состоят из тонкой энергии, и они могут вселяться в физическую оболочку любого человека, то есть принять любой облик.
В июне мы с мужем купили пасеку, одну пчелиную семью — у Толи, фермера.
Поехали на пасеку вместе с дедом, который должен был обучить мужа обращаться с пчелами.
Пока мужчины занимались своими делами, я решила сходить в лес за грибами. Со мной отправился и Анатолий, как раз 17 июня…
Естественно, в лесу мы с Толиком разбрелись.
Я неторопливо шагаю, листву под ногами веткой расшвыриваю, грибы высматриваю. Поднимаю голову и вижу буквально в нескольких метрах женщину.
Невысокого роста, одета в черное трико под горло, подпоясана блестящим тонким ремешком. Стройная, гибкая, костюм с блестками, на ногах что-то вроде сапожек. Они — бежевого цвета, как лапти сплетенные. Красивая, волосы темные, однако нос словно вдавленный — ноздрей не видно, волосы до плеч, очень ровные, как у Матье.
Она присела на корточки и сказала: „Вы — Линда“, — и засмеялась, блеснув черными глазами.
Мне стало жутко, особенно поразил меня ее металлический голос, звучащий как из бочки.
„Я — Сарбу, — снова заговорила она, однако уже со злостью посмотрела на меня. — Я — Сарбу“.
„Рада познакомиться“, — отвечаю.
И тут увидела гриб, сорвала его, а когда подняла глаза, женщины уже не было. На том месте, где она стояла, вился тонкий дымок. И слышу в воздухе над головой что-то вроде стрекотания. Гляжу — шар серебристо-металлический. И темный дымок тянется к шару (диаметром около метра), вернее, к черной точке в середине него.
Улетал шар плавными колебательными движениями, похожими на падение листа, только с той разницей, что его направленность уводила вверх.
Я не чувствовала ни рук, ни ног. Только через какое-то время смогла сделать несколько шагов и тут увидела Анатолия. Спросила, не заметил ли он чего?
Нет, говорит, ничего не видел и не слышал. Тут у меня появился страх за сына — словно огнем обожгло.
Бегу на пасеку к мужу, слышу — сын плачет. Муж на меня напустился, где так долго ходила? Мне казалось, что я отсутствовала не более десяти минут.
Вечером, вернувшись домой, когда легли спать, я почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Глянула в окно — вижу звезду, от которой тянется бледно-голубой луч, неприятный и жуткий.
„Лень, — говорю мужу, — опять они появились“.
„А ты не смотри туда“, — в полудреме бормочет он.
Закрываю глаза — передо мной появляется та женщина, которую встретила днем в лесу, но уже в красном платье, свободном, длинном, просвечивающем.
Она машет руками, глядит на меня горящими черными глазами, и вдруг потянулась душить меня.
От страха открываю глаза — все исчезает. Закрываю — снова она…
Кошмары эти продолжались две недели. Ни на минуту не давая мне сомкнуть глаза.
1 июля меня позвали к деду, у которого была парализована нога.
Со мной пошла Ирина и ее брат Григорий. Шла и думала о том, что у деда газовая гангрена, случай тяжелый, врачи от него отказались.
Приходим в дом, я занялась ногой, и в этот момент почувствовала резкую боль во всем теле, в голове помутнело. Тут слышу внутренний голос: „Я — Х-связь“. Вдруг в комнату влетают Ирина с Григорием — они находились на улице. У обоих лица перекошенные и бормочут невнятно: „Там, там, там…“
Выхожу на улицу и вижу такую картину: как солнце на небе сияет большой квадрат, а по бокам от него отходят по два красных прямоугольника поменьше, которые соединяются с квадратом бледно-голубыми лучами. И от квадрата к земле идет расширяющийся книзу, но с четко очерченными границами луч такого же золотистого цвета.
Ирина, Григорий и полуслепая бабка видели все, кроме вот этого, наиболее яркого луча.
Вдруг из этого луча, словно из радиоприемника, раздается голос: „Здесь не подходит конфигурация почвы. Большое количество излучений, может произойти взрыв. Ждем вас 17, когда листва опадет с дерев. Место встречи сообщим потом. АЯ“.
Я захожу в дом, тут выясняется, что у Ирины и Григория парализована правая сторона тела, то есть онемение такое, что не могут пошевелить ни рукой, ни ногой.
Наступила осень, пожелтела и начала опадать листва… Как-то вечером меня потянуло на улицу. Выхожу и вижу — над лесом висит шар цвета червонного золота.
У меня на душе сразу полегчало — СВОИ! От этого шара отделился маленький шарик и принялся выделывать в воздухе замысловатые фигуры. Тут я увидела надпись „АЯ“, то есть АЙА, что означает мое имя, там, у НИХ…
Понимаю, что это меня зовут, и ухожу в комнату, чтобы остаться одной. Сажусь и слышу голос: „Мы были на планетах и прилетели за тобой. Ты должна выйти из дома в 12 часов ночи, когда уснет ваша пара“. И шарик слился с родительским светящимся клубком.
Так и раньше случалось — я знаю, что шарик связан с ним светящейся нитью.
Когда я слышу голос, шарик исчезает, а по окончании разговора вновь возникает на нити рядом с шаром, потом втягивается в него.
С этого момента я стала так хорошо спать. Через три дня ОНИ точно так же появились снова, и шарик „пригласил“ — пора!..
Я вышла на улицу и… оказалась на космическом корабле. Естественно, в тонком теле.
В кабине корабля сидели два моих „брата“ (так они представились) и „сестра“, они наперебой стали спрашивать, как я себя чувствую, не задыхаюсь ли на Земле, не надоело ли мне среди людей? Может, я хочу вернуться домой?..
Я сказала, что на Земле жить тяжело, но вернуться на родную планету я пока не могу, так как не исполнила до конца свою миссию.
Мне дали таблетку, я ее сразу положила на язык. Она тут же растаяла — я ощутила легкий аромат полевых цветов.
Затем один из братьев сообщил, что моя одежда лежит в шкафу.
— Ты ведь знаешь где… — смеясь добавил второй.
Передо мной было три кресла. В среднем сидел командир, по бокам — его спутники.
Я отправилась по коридору в свою комнату.
Уверенно толкнула дверь во вторую слева…
Там увидела подвешенный спальник — мягкий, как поролон, рядом столик и стул на кривых ножках; справа от спальника туалет и пульт с кнопочками. Нажала… Будто знала, что именно так осуществляется сброс отходов, которые сжигаются в вакууме.
Слева от двери (здесь они открываются, сдвигаясь вверх) расположен экран — что-то наподобие телевизора, на нем можно наблюдать планеты, встречающиеся на пути во время полета; или биоробота, который извещает, к какой планете приближается космический корабль, каковы там условия обитания — физические, климатические, надо ли надевать скафандр с антенной в виде круга на шлеме, которая соединяется с обручем на голове.
Я нажала кнопку, открылась дверца шкафа — там висел расстегнутый комбинезон. Прислонилась к нему спиной (я откуда-то знала, как мне следует поступать) — он сам на мне застегнулся.
Затем я отправилась в командный отсек, где уже появился четвертый стул, который я и заняла.