Страница 21 из 64
Ночью опять стало ломить спину, но не с такой силой…
Из дневника Вии
В Санкт-Петербурге мы с Наташей обдумывали программу работ на Камчатке. Нам представлялось, что в экспедиции примут участие и физики, и медики, и психологи, и другие специалисты; кто-нибудь из команды академика В. П. Казначеева — те, кто владеет методами обследования экстрасенсов и соответствующими приборами.
Мы предположили, что разумней всего так построить программу, чтобы можно было обследовать контактеров до работы, во время работы и после нее. Это было бы просто здорово, тем более что в процессе исследования будут зафиксированы контакты с разными ВЦ — значит, и контактер мог подвергаться различным воздействиям окружающей Среды.
Другие участники тоже должны были соприкасаться с ВЦ — значит, тоже могли стать объектами для подобных исследований.
Мы сразу поняли, что подобные условия — «золотое дно» для человека, занимающегося разгадкой тайн аномальных явлений и контактов с ВЦ. Уже сама поездка на Камчатку, где в одном месте должны были собраться люди, способные разговаривать с самыми разными контактерами (причем с теми, которых мы не встречали в других зонах), превращалась в очень важное и ответственное дело.
Вскоре нам стало казаться, что такая экспедиция вряд ли когда-нибудь состоится — время шло, а ничего конкретного не вырисовывалось. Даже состав участников был неизвестен. Раз мы не имели связи с теми специалистами, которые, по нашему мнению, должны были принять участие в экспедиции, мы решили сами все продумать по минимальной программе.
Я уехала в М-ский треугольник, затем на Алтай и на некоторое время совершенно оторвалась от Виктора и Нели.
Наташа оставалась в Питере и, согласно нашим планам, старалась раздобыть все, что потребовалось бы нам для работы на Камчатке. В деталях продумывала методики — в общем, без дела не сидела.
У нас, в Комиссии Планетологии Географического общества Академии наук России, накоплен кое-какой материал по исследованию биополевых характеристик участников, побывавших в различных аномальных зонах. Я решила воспользоваться этой методикой, применить ее к себе и потом увязать с данными Наташи. От подобного сравнительного анализа можно было много ожидать.
Двадцать шестого, утром, мы приступили к «промерам».
Неля начала работу по какой-то своей программе (я так до конца и не поняла, что это за программа, где она родилась — то ли это был плод ее воображения, то ли она получила ее из чьих-то рук. Не представляю, как она, не будучи ни биологом, ни медиком, ни каким иным специалистом, станет все это обрабатывать и, главное, интерпретировать). До начала экспедиции я считала, что мы с ней будем работать только как контактеры; ну, дополнительно я буду вести с Наташей нашу общую программу, поскольку (мы обе — биологи) занималась подобной работой и имею в этом опыт. Вообще, мы с Наташей давно мечтали о добротных экспериментах в этом направлении и хорошо себе представляли, какое значение это может иметь для исследования аномальных явлений.
Первый же промер моего биополя и чакр показал довольно странную картину. Характеристики были нулевыми. Я заподозрила неладное. Спросила у СВОИХ — не их ли это дело? Оказалось, что так и есть. При плюсовой характеристике чакры через нее делается сброс излишков энергии (другой вопрос — откуда он взялся, этот излишек?).
При минусе в районах чакр идет подсос дополнительной энергии. При нулевом значении наблюдается норма. В этом случае чакра берет из окружающей среды ровно столько энергии, сколько ей необходимо для обслуживания организма в той части, за которую эта чакра отвечает.
Но я не такая идеальная, чтобы иметь одни нули — так не бывает.
Отсюда и родилось подозрение насчет особой блокировки, которую поставили МОИ.
Ни тогда, ни после ОНИ не пожелали объяснить свои действия. Я только поняла, что поставленная ИМИ защита автоматически перекрывает доступ и выход биоэнергетики. По этой причине я не проходила обследование у Нели.
Скрюченные, покореженные могучей силой деревья расступились, открывая обширную низину, поросшую непривычно высокой травой. В зеленой стене темнел широкий проход. Ярко светит солнце, небо чистое, безветренно и жарко. Переход по травянистому коридору — последний отрезок пути к лагерю. Среди травы уже скрылись оторвавшиеся от нас Неля, Виктор и Наташа.
Мы же с Субботиным не торопились.
С утра мы вышли впятером в район сопки Крутой исследовать то место, которое в своих «картинках» видела Неля. Но не дошли — далеко оказалось, мы устали. Да и, как я заметил, Неля и Виктор были не в настроении. Зато мы увидали прекрасные места, погода стояла отличная…
Поэтому мы сейчас и не спешили — зачем бежать в такую жару, теперь не заблудимся. Правда, шаровые скопления мошкары над головой не давали покоя — я уже устал от нее отмахиваться. Странно, но Субботину мошка почему-то не досаждала. Я давно уже приметил за ним эту особенность. Еще одна тайна природы? Или человеческой психики?..
Слушай, — Володя неожиданно остановился, — вот бы сделать штук сто фотографий этих очаровательных уродцев, — он кивнул на искривленные деревца, от которых веяло какой-то непонятной грустью, — и издать альбом под названием что-то вроде «Шутки природы». Как идея?
Отличная, — соглашаюсь я, — особенно при дефиците пленки.
Володя бросает на меня уничтожающий взгляд, обреченно машет рукой и быстро скрывается в зеленом коридоре. Я спешу за ним, ругая себя за то, что тронул больную тему.
Вообще, с Субботиным творится что-то неладное — он постоянно на взводе, ходит какой-то взвинченный, неразговорчив. Хотя по натуре он человек веселый, с юмором, всегда поддержит разговор. В компании — свой человек.
Иногда это его естественное состояние прорывается наружу, и он снова сыплет шутками, однако теперь они стали какие-то злые, и все это чувствуют.
У некоторых из наших он уже вызывает ответную реакцию. Непонятная напряженность и нервозность ощущается и у тех, кто более сдержан в проявлениях чувств. Я и в себе какой-то раздражающий разлад заметил — от его шуток меня уже коробит, хотя я и понимаю, что это только шутки.
Внешне мы все спокойны, но только внешне. Очевидно, Вия права в своих выводах относительно геопатогенной зоны, где мы разбили лагерь, пусть частично, но это все-таки ее воздействие.
Если кто-то не выдерживает и дает волю эмоциям, тут же следует цепная реакция взаимных упреков, обвинений, недовольства.
Вчера едва не случился срыв.
Виктор после ужина устроил собрание и начал с упреков в адрес дежурных. Возможно, он был в чем-то прав, но ведь мы находились в зоне всего два дня. Если Виктор заметил какой-то промах, можно было сказать об этом конкретному дежурному, а не обрушивать на всех шквал начальственных окриков.
В этом тоже зона виновата?
Кстати, Виктор в ее воздействие не верил, а если и допускал что-либо подобное, то был убежден — человек в любом случае может пересилить себя.
Честно говоря, в то время я разделял его взгляды, хотя уже в ту пору много начитался о «приключениях в зонах». Но сам я находился в таком месте впервые, и многое представлял себе иначе.
Досталось на собрании и Субботину, которого Виктор обвинил в том, что тот игнорирует обследования, отказывается от тестирования.
Этим замечанием Виктор как бы поставил Володю вне коллектива.
Как ни странно, раньше и лучше других в ситуации разобралась Наташа.
Когда Виктор объявил, что завтра группа добровольцев пойдет к сопке Крутой, чтобы найти и обследовать еще одно место возможного контакта, которое «видела» Неля, вызвались идти четверо — Иван, Наташа, Неля и я.
Тут неожиданно раздался мрачный голос Субботина, который сидел у костра и курил одну сигарету за другой.
— А как же я? Если там что-то произойдет, кто будет фотографировать? Это же экспедиция, мы приехали работать, а не на прогулки ходить. Я обязательно должен идти.