Страница 24 из 159
Когда осенью следующего года герцог Карл высадился в Финляндии, первым делом он быстро разгромил войска Стэларма близ Мартилы и окружил его самого у Абовского замка. Чтобы поскорее покончить с остатками сопротивления, Карл непринужденно и легко пообещал, что виновность каждого сдавшегося добровольно в плен будет рассматривать парламент. Стэларм поверил предложенным условиям капитуляции и приказал сложить оружие. Карл тут же нарушил данное собой слово и приказал убить тех, кто, по его мнению заслуживал смерти.
Он зверски расправился с двумя сыновьями покойного наместника Флеминга, один из которых был еще вовсе юным мальчиком. Герцог не оставил в покое и прах самого маршала, приказав раскопать его могилу и вышвырнуть его прах вон. Правда это или одна из легенд, но знаменитый финский художник Альбрехт Эдельфельт запечатлел этот момент на полотне "Герцог Карл глумиться над телом Флеминга", которое мы и сегодня можем увидеть в картинной галерее Хельсинки.
Только три дворянина из Финляндии оказались на скамье подсудимых и предстали перед парламентом. Среди них был и Стэларм, приговоренный к смерти, но в последний момент помилованный прямо на эшафоте. Смертную казнь ему заменили тюремным заключением, где он оказался вместе со многими другими представителями знатных фамилий, находясь в абсолютном неведении о своей дальнейшей судьбе. Не только дворян швыряли в темнице, среди них были и священники, как например епископ Соролайнен, не согласный с решениями Упсальского собора.
Все имения арестованных и казненных были разграблены наемниками Карла, а большинство их землевладений конфисковано. Многие другие были вынуждены бросить свои поместья и бежать из Швеции.
На следующий год Карл овладел и Эстонией, чей губернатор Ёран Бойе лишь формально придерживался короля Сигизмунда. Беглецам из Швеции, поначалу укрывшимся здесь, пришлось спасаться теперь в Польше. Оппозиция была разгромлена полностью, теперь ей оставалось сидеть в Варшаве и сочинять пасквили о "мясной лавке" герцога Карла.
Как пишет финский историк Кауко Пиринен, "мясорубка устроенная герцогом не была настолько широкомасштабной, чтоб выпустить всю кровь из финляндского дворянства… Многим фамилиям, среди которых были и казненные противники Карла, возвратили почти все конфискованные земельные наделы. Так что, потери составили менее 10 %"[208]. Когда разразилась война с Польшей, многие из пленников были выпущены из тюрем, а Арвид Стэларм был назначен главнокомандующим шведской армией, принеся искреннюю присягу на верность Карлу.
Политика централизации королевской власти, пополнение господствующего класса за счет иностранцев и лиц незнатного происхождения, способствовало сливанию финляндского дворянства со шведским. Но при этом, какие-либо мысли о возможности получения хоть какой-то независимости от центра были истреблены и смогли возродиться лишь во второй половине XVIII века, в царствование Густава III.
Ненависть Карла к собственному племяннику Сигизмунду, подогреваемая религиозным противостоянием, вылилась в войну с Польшей, которая продолжалась почти без перерывов 60 лет. Карл утвердил себя на шведском троне в 1604 году, когда парламент законодательным порядком закрепил наследственность королевской власти за его ветвью фамилии Ваза. Он получил титул короля Карла IX, с которым и вошел в историю.
Почти в тоже время в России пресеклась ветвь Рюрикова, со смертью Федора Иоанновича, последнего отпрыска Иоанна Грозного, отречением его супруги Ирины, на престол был избран Борис Годунов. Мы оставим за рамками нашего повествования все то, что относится к внутренним делам, творившимся в России, если они не имеют касательства к отношениям со Швецией, как то, борьба Годунова с боярскими родами, загадочная смерть царевича Дмитрия, вызвавшая появление многочисленных самозванцев, и собственно саму смуту. Это достаточно широко освещено в отечественной исторической литературе.
Между тем герцог Карл начал войну со своим племянником Сигизмундом в Ливонии. Легко захватив в начале ливонские земли, он осадил Ригу, но взять ее не смог. На следующий год поляки перешли в контрнаступление, и коронный гетман Ян Кароль Ходкевич разгромил шведов у Дерпта (Тарту) и Ревеля (Таллинна).
Война Швеции и Польши была чрезвычайно выгодна Борису Годунову. Не разыграть такую карту в политике — грех! Вспомнили и о несчастном сыне Эрика XIV, которого сверг с престола Юхан III, отец нынешнего польского короля Сигизмунда. Отыскали его русские в Торне, где юноша влачил довольно жалкое существование, и в Москву пригласили. "На границе, в Новгороде встретили, в Твери ждали сановники царские, одели в золото, бархат, ввезли в Москву на богатой колеснице, представили Государю"[209]. Замысел Годунова был следующий: выдать за Густава свою дочь Ксению, и тем самым предъявить свои права на Ливонию. А пока дали ему "удел Калужский, три города с волостями — для дохода!" В самом раннем детстве оторванный от матери мстительной Катериной Ягеллонкой, несчастный Густав и не помышлял о таких грандиозных перспективах. Он вел жизнь скромную, обладал большими познаниями в науках, особенно в химии, чем заслужил имя второго Феофраста Парацельса[210], знал много языков, включая русский. Карамзин, ссылаясь на указанные источники, пишет, что Густав прибыл в Москву не один, а с некой "любовницей из Данцига" (совр. — Гданьска), женитьбой на царевне Ксении не прельстился и переходить в православие тоже отказался. Тем вызвал гнев Годунова, посажен под стражу, после выпущен. Жил в Угличе, Ярославле и Кашине, где тихо и скончался в 1607 году. Могилу его видели шведы — Яков Делагарди и королевский посланник Петр Петрей де Ерлезунд.
Отказ от царского предложения не помешал русским сочинить некое письмо от Густава к своему сводному дяде герцогу Карлу: "Европе известна бедственная судьба моего родителя, а тебе известны ее виновники и гонители: оставляю месть Богу! Ноне я в тихом и безбоязненном пристанище у великого монарха, милостивого к несчастным державного племени. Здесь могу быть полезен нашему любезному отечеству, если ты уступишь мне Эстонию, угрожаемую Сигизмундовым властолюбием: с помощью Божьей и царской буду не только стоять за города ее, но возьму и всю Ливонию, мою законную вотчину"[211].
Едва ли это письмо дошло до адресата… Его использовали, как подметные грамоты, раскидав среди жителей Ливонии, в то время, как поляки со шведами выясняли там отношения.
Официально же правительство Годунова вело переговоры и с одними и с другими о мире. Полякам предлагалось заключить новый мир на двадцать лет, но Сигизмунда писали без титула "Король Шведский" — чтоб усладить слух герцога Карла, а полякам объясняли, что, дескать, когда на престол шведский Сигизмунд взошел, то не известил Россию о том событии официально. Боярин Салтыков так и заявил: "Мир вам нужнее, нежели нам. Эстония и Ливония собственность России от времен Ярослава Мудрого, а шведским королевством владеет герцог Карл. Царь наш пустых титулов никому не дает!" Деваться было некуда, и поляки подписали, но не мир, а перемирие сроком на двадцать лет. В отместку по-прежнему именовали Бориса великим князем, пообещав, что когда подпишут вечный мир, то тогда и назовут. "Двадцать лет пройдут скоро, а кто тогда будет государев, что у нас, что у вас, неизвестно!" — на том и разошлись.
Карлу писали, убеждая не мириться с поляками и скорее короноваться. Заодно предложили пересмотреть и условия последнего мира, подписанного Федором Иоанновичем и Сигизмундом — от Швеции. Раз теперь у шведов другой король, следовательно, мирная грамота не действительна. Заодно приврали насчет того, что переговоры с Сигизмундом закончились передачей России половины Ливонии. Шведы удивились: "Если польский король уступает вам половину Ливонии, то уступает не своё. Она и так нами завоевана… Мы воюем и берем города, что мешает вам также ополчиться и разделить Ливонию с нами?"[212] Но воевать Борис Годунов не хотел. Он продолжал учтиво величать герцога Карла королем шведским, хотя сама коронация состоялась намного позже.
208
Eino Jutikkala, Kauko Pirinen. A History of Finland. Helsinki. 2003. S. 140.
209
Карамзин. Т. IX. Гл. I. С. 337–338. Историю принца Густава Карамзин излагает по книге пастора лютеранской церкви в Москве Мартина Бера "Московская хроника… 1584–1612" с привлечением "Истории о великом княжестве Московском" Петр Петрея де Ерлезунда, посланника шведского короля Карла IX.
210
Феофраст Парацельс (1493–1541) — швейцарский ученый, врач, алхимик, увлекавшийся оккультными науками и каббалой, хотя говорят, что физика обязана ему открытием азота. Настоящее имя — Филипп Ауреол Теофаст Бомбаст фон Гогенгейм. Прозвище "Парацельс" — в честь римского врача Цельса, дословно: "такой же как Цельс". Был убит (версии — смертельно ранен или отравлен) в 48 лет в Зальцбурге другим врачом. Почему так прозвали принца Густава остается загадкой, все-таки первое призвание Парацельса была медицина.
211
Карамзин. Т. IX. Гл. I. С. 338.
212
Карамзин. Т. IX. Гл. I. С. 341.