Страница 142 из 159
Карл Зюдерманландский немедленно послал гонца к генерал-майору Георгу Карлу фон Деббельну, оборонявшему Аланды и командовавшему шведскими береговыми войсками. Послание поступило в тот момент, когда Багратион уже выступил в поход. Деббельн отправил к Багратиону парламентера — полковника Густава Олафа Лагербринга, но русский генерал не считал себя в праве вступать в переговоры с противником, переправил парламентера дальше к Кноррингу, считая, что шведы стараются выиграть время, и ускоренными темпами двинулся вперед. Что в конечном итоге и привело авангард Кульнева в окрестности шведской столицы. Вместе с Барклаем де Толли, русские войска с 7 по 10 марта вышли в двух местах на землю Швеции.
Между тем и сам генерал Деббельн получил указание из Стокгольма отправиться лично в ставку Кнорринга с предложением о перемирии. Однако, присутствующий в Ставке военный министр Аракчеев резко отверг шведские предложение, заявив, что он послан сюда Императором Александром заключать мир, а не перемирие. Условия мира предполагали уступку Финляндии и Аландских островов, отказ Швеции от союза с Англией.
Стоило лишь Кульневу выйти на шведский берег, как Деббельн послал новое письмо Кноррингу с предложением о мире, но с тем условием, чтобы ни один русский отряд не вступал на шведскую территорию. К удивлению, Кнорринг не только согласился с этим, но отправил срочное распоряжение Кульневу и Барклаю де Толли вернуться назад. 7/19 марта 1809 г. Кноррингом и Деббельном на острове Юмала (Аландский архипелаг) подписывается документ, вошедший в историю под названием "Аландское перемирие". Генерал А.А. Аракчеев, присутствовавший при этом, не вмешивался в действия Кнорринга, хоть и не одобрял их. В результате, эта "конвенция" сорвала возможность скорейшего подписания мира, как это намечалось Александром I, прибывшим в г. Борго, и свела на нет все героические усилия армии, форсировавшей по льду Ботнический залив.
Кульнев в точности исполнил приказ и 9-го марта был уже на финском берегу, потеряв всего 4-х человек во время трудного обратного перехода — начиналась подвижка льдов.
Барклай де Толли оставался в захваченном Умео еще до 17-го марта (дата отхода арьергарда — А.Ш.) — чтобы обратное движение "не имело вида ретирады"[692]. Захваченную добычу пришлось оставить ввиду невозможности ее вывезти, но объявили, что все оставляется "в знак уважения нации и воинству". Пребывание корпуса Барклая де Толли в Умео отличалось примерным порядком, великодушием и дисциплиной русских войск по отношению к местным жителям. При отступлении из Умео огромную помощь всему отряду оказывали казаки Кисилева. Они запрягали своих коней в орудия и снарядные ящики, уступали их пехотинцам, благодаря чему в отряде было совсем мало обмороженных.
В одном из районов Умео, называемым Бакеном, и сейчас стоят три бетонных столбика, обозначающих место, где захоронены шведские, финские и русские солдаты, скончавшиеся здесь в период последней русско-шведской войны 1808–1809 гг. Огромная, в три обхвата сосна и серый камень с надписью: "В память о войнах, которых унесла смерть на Бакене в 1808–1809 годах". Это память о том самом походе Барклая де Толли, преодолевшего по льду, через многочисленные торосы, полыньи и трещины пролив Северный Кваркен.
19 марта в Або прибыл сам Император Александр и по-царски наградил всех участников последнего похода: Князь Багратион и Барклай де Толли стали полными генералами, Шувалов произведен в генерал-лейтенанты, Кульнев в генерал-майоры с получением ордена Св. Анны 1-й степени. Один лишь Кнорринг оказался обойденным Императором, а подписанное им "Аландское перемирие" аннулировано. Последствием этого была подача прошения об отставке 31 марта 1809 года, принятая Императором через неделю — 7 апреля. Новым командующим армией в Финляндии назначался генерал Барклай де Толли.
Деббельн лукавил с заключением мира, избавляя Стокгольм от грозящей ему опасности. Уже в апреле 1809 года, когда русские покинули шведский берег, а таяние льдов сделало невозможным повторный переход через Ботнический залив, изменился и тон шведских генералов, появились неприемлимые для России условия мира. Пришлось снова начинать наступление корпусу Шувалова, стоявщего в Торнео. 26-го апреля Шувалов подошел к Питео, затем двинулся в Шеллефтео, отправив казаков и 4 пехотных полка, по едва державшемуся льду, в обход неприятеля. 5-го мая, зажав в клещи отряд Фурумака, Шувалов взял в плен 691 человека, захватил 22 орудия и 4 знамени.
Шведы, в лице Дебберна, прибегли к той же уловке, что и раньше — предложили Шувалову перемирие, последний переправил письмо Барклаю де Толли и приостановил дальнейшее продвижение. Шведы тем временем морем перевозили припасы из Умео в глубь страны. (Те самые, что не смог вывезти сам Барклай де Толли за два месяца до описываемых событий — прим. автора). Сам Шувалов заболел и 20-го мая передал командование корпусом генерал-майору И.И. Алексееву. Наконец, пришел приказ от Барклая продолжить наступление. Генерал Алексеев занял Умео, и двинулся вглубь Вестерботнии, оставляя посты на побережье Ботнического залива.
Шведы заменили Дебберна на генерала Сандерса, хорошо известного русским по прошлогодней кампании. В жесточайшем сражении, начавшемся в 11 часов вечера, 22 июня, в густом тумане, Алексеев нанес поражение передовому отряду шведов у Гергефорса. Еще три дня прошло в бездействии, затем русские снова перешли в наступление, отправив отряд генерал-майора Казачковского (три пехотных полка) атаковать с фронта, а полковника Карпенкова с 26-м егерским полком в обход. Нападение было полной неожиданностью для противника, Сандерс отошел, оставив в прикрытие отряд партизан известного командира Дункера, погибшего в бою.
По непонятным причинам после победы у Гергефорса Алексеев был отстранен и заменен генерал-лейтенантом Н.М. Каменским.
Пользуясь абсолютным превосходством шведского флота в Ботническом заливе, шведское командование разработало план уничтожения корпуса Каменского. Разбитый у Гергефорса, Сандерс был усилен подведенными с норвежской границы войсками, а в двух переходах от Умео должен был высадиться морской десант графа Вахтермейстера. Стремительным броском Каменский направляется сначала на уничтожение морского десанта, как наиболее, на его взгляд, опасной группировке противника, оставив в тылу лишь аръергард, которому было приказано имитировать главные силы русских. Демарш Каменского удался. Десант был отброшен назад к кораблям в кровопролитном сражении 7 августа у Севара. Бой шел с 4-х утра до 7-ми вечера и закончился отступлением десанта. Воспрепятствовать посадке на суда Каменский уже не мог — боеприпасы были на исходе. Он отошел к Питео, куда транспортом были доставлены боеприпасы, а шведы встали возле Умео, стянув туда все свои возможные силы. Было заключено перемирие. Каменский объяснял в Петербург, что его корпус испытывает постоянные сложности с доставкой и продовольствия и боеприпасов, между тем, как шведы, сосредоточившись в районе Умео, уже превосходили русских по своим силам.
Каменскому вновь было приказано готовиться к наступлению. Воспользовавшись перемирием и разрешением свободного плавания по Ботническому заливу коммерческим судам, русские не преминули пополнить свои припасы, а в районе Торнео были сосредоточены дополнительные войска, на случай оказания помощи Каменскому.
Между тем в Фридрихсгаме начались переговоры о мире. Шведскую сторону представлял бывший посланник в Петербурге — Стединк, с русской стороны — министр иностранных дел граф Н.П. Румянцев.
Делегации быстро пришли к соглашению по двум первым пунктам: Швеция заключает мир с Францией и Данией и присоединяется к “континентальной” блокаде Англии. Сложной задачей было решение территориальных вопросов. Стединк отстаивал, как мог интересы Швеции, но русские давили, и попытки Стединка выиграть время и получить инструкции из Стокгольма не удались. Стокгольм ответил, что он также заинтересован в скорейшем заключении мира. Единственное, что удалось Стединку, это отстоять несколько областей на севере, которые имели важное экономическое значение в будущем, так как там находились значительные залежи руды. Стединк сумел убедить русскую сторону, что они ведут спор из-за бесполезных пустынных областей. Речь шла о том, то что русские настаивали на границе по реке Каликс, отсекая, таким образом, вместе с Финляндией, ту часть Швеции, которая издавна была шведской, и географически, экономически и психологически была более ближе к сердцу государства, чем провинция Сконе[693], например. К тому же Стединк, изможденный трудными переговорами, заболел. Это не на шутку встревожило русскую делегацию. Румянцев докладывал в Петербург, что в случае смерти руководителя шведской стороны, будет назначен новый, а это затянет переговоры и заключение мира. Условия, согласованные со Стединком, Румянцев считал весьма выгодными для России, потому и писал царю: "Вот, Государь, чего я опасаюсь и почему важно покончить со всем этим, как можно скорее". Почти сразу после получения письма от Румянцева, Александр взял красный карандаш и прочертил на карте ту самую линию, что до сих пор является границей между Швецией и Финляндией.
692
Барклай де Толли подписал 10/22 марта 1809 г. перемирие со шведами (генерал-лейтенант Юхан Адам Кронстедт), по которому противник отступал от Умео на 200 верст южнее, а уже 12/24 марта было подписано новое перемирие, в соответствии с указаниями Кнорринга, об оставлении теперь русскими Умео по причине "скорейшего заключения мира".
693
Предмет извечного спора с Данией.