Страница 111 из 159
О серьезности подготовки русских к этой кампании говорит сам факт включения в состав армии тяжелой кавалерии — кирасир, которые до сих пор не использовалась против шведов. До 1731 года в русской армии был только один вид регулярной конницы — драгунские полки. Созданные еще фельдмаршалом Минихом три кирасирских полка — Лейб-кирасирский, Гольштейн-Готторский[630] и "бывший Минихов"[631], а также Конногвардейский полк, в кампанию 1742 года вошли в состав армии Ласси.
Как мы видим, количество кавалерии значительно было увеличено. Помимо Конной Гвардии и кирасиров, в поход уходили драгунские полки — Казанский, Астраханский, Ямбургский, Санкт-Петербургский, Ингерманландский и Киевский. (На торжествах, посвященных коронации Елизаветы Петровны, по ее желанию присутствовали гренадерские роты большинства драгунских полков русской армии. По окончанию празднования часть рот вошла в состав кавалерии армии Ласси. Например, гренадерская рота Нарвского драгунского полка под командованием капитана Романиуса[632]).
Возвращение войск, и в первую очередь кавалерии, с зимних квартир затягивалось. Еще 20-го мая драгунские полки не могли выйти из Петербурга "за не приводом в комплект немалого числа драгунских лошадей"[633].
Лишь к 17-му июня драгуны догнали армию, выступившую на девять дней раньше из Выборга. Перед выходом к Фридрихсгаму состоялся военный совет, на котором было принято решение спешить по 400 драгун от каждого полка (по два эскадрона), посадить их на галеры, обратить в морскую пехоту — "по худому ж состоянию в проездах здешних мест кавалерии рассуждается, что при нас состоит достаточно, и для того не лучше ли упомянутые, позади следующие полки и команды спешить и посадить на галеры". Так и поступили. Лошадей согнали в табуны под присмотром донских казаков.
Еще до выхода Манифеста Императрицы Елизаветы русские начали посылать рекогносцировочные партии в сторону шведов.
28 февраля из Кексгольма вышла партия полковника Каркетеля с 300 Ямбургскими драгунами, 800 казаками и 1000 пехотинцев.
1 марта ушел из Выборга в направлении Фридрихсгама отряд из 200 гусар секунд-майора Стоянова и 200 пехотинцев полковника Исакова. Посланные не дошли всего 20 верст до шведской крепости, разогнали стоявший на дороге шведский караул, да пожгли деревни вдоль тракта. 3-го марта драгуны и гусары сходили к Петерс-кирке и дошли до Роголакс-кирки, сожгли до 50 деревень.
5-го марта секунд— майор Стоянов с 140 гусарами и капитан Милорадович с 40 гусарами переправились через реку Аламтала, сожгли 11 деревень, взяли 26 лошадей и 6 пленных.
5-го марта из Кексгольма вслед за отрядом полковника Каркетеля двинулся генерал-майор Фермор лично руководить рекогносцировкой и опустошением близлежащих финских земель. В тот же день 200 драгун Ямбургского полка капитана Смалкова с казаками полковника Себрякова напали на деревню Овгинеми, сожгли 140 дворов, взяли в плен 11 шведских солдат, писаря и 6 мужиков, оказавших сопротивление. Как сказано в донесении, что все шведские пленные оказались подростками, "что при взятии их и ружьем действовать не могли". "Да сверх того в добычу получено: лошадей — 25, рогатого скота, тож и баранов и хлеба довольное число. Да всякой рухляди и платья, которое на казацких сорок возов едва поднято".
7–8 марта казаки доходили до крепости Нейшлот, были обнаружены и обстреляны из пушек. В ночь с 8-го на 9-е марта при Кидежском погосте они обнаружили шведский отряд из 500 новобранцев и вооруженных мужиков, засевших в укрепленном доме, и атаковали с помощью подошедших гренадер. В плен взято: 1 поручик, 1 прапорщик, 3 унтер-офицера, 24 рядовых Саволакского полка, и 74 вооруженных мужиков. Убито было 315 человек, причем некоторые сгорели в осажденном доме, так как казаки их оттуда просто не выпустили. Потери русских — 2 убитых и 12 раненых казаков.
Донской полковник Себряков рапортовал, что с 1 по 10 марта казаками сожжено всего 513 дворов. До конца марта казаки Себрякова опустошили весь край от крепости Нейшлот до русской границы неподалеку от деревни Мендолакс, сожгли еще 82 двора, взяли множество скота, но так как перегнать его не смогли из-за плохих дорог, то весь перебили.
Аналогично действовал и генерал-майор Киндерман вместе с бригадиром Краснощековым от Олонца. Гусары Грузинского полка князя Гуриелова в районе Тогмозерской-кирки сожгли 82 деревни, гусары Сербского полка поручика Перинга — 10 деревень, майора Станоева — 9 деревень, казаки Краснощекова 185 дворов. Сотни убитых, сотни взятых в плен.
В сводках отмечается сопротивление финнов, собирающихся в отряды, и пытающихся на лыжах противостоять казакам и гусарам, однако это у них получалось с трудом. Потери русских совсем незначительны и исчисляются единицами убитых и раненых.
Конечно, цифры сожженных деревень явно завышены, такого количества деревень просто не могло быть, а потом ведь Финляндия лишь двадцать лет назад пережила уже одно вторжение, и не до конца еще смогла оправиться, но все равно картина получалась ужасная. На 20, 30. 40, а то и 60 верст в глубину финской территории, все было уничтожено и разорено. Создавалась некая мертвая зона, разделяющая шведскую и русскую армии.
6 июня в русский лагерь прибыли два парламентера от шведов — унтер-офицер и барабанщик. При них было письмо для французского посланника при русском дворе Шетарди. По распоряжению Ласси их разместили среди конногвардейцев генерал-майора Георга фон Ливена. Однако разбушевавшиеся гвардейцы подняли шум и требовали казнить шведов, а заодно и офицеров-иностранцев. Ласси лично принимал участие в переговорах с взбунтовавшимися солдатами, и ему с трудом удалось подавить зарождавшийся мятеж. Это еще раз подтверждает, как себя вела гвардия, и почему ее отправили проветриваться в Финляндию из Петербурга. Наказали всего 17 человек, да и то высылкой в Сибирь, в дальние гарнизоны.
Шведы
С наступлением весны положение шведской армии стало лучше. Из Стокгольма подвезли продовольствие и прибыли свежие войска.
Осознав, что Фридрихсгам не годиться для обороны, шведы принялись возводить новую оборонительную линию в полутора милях восточнее. Место было выбрано просто идеально. Оно представляло из себя небольшую продолговатую долину, с запада, то есть со шведской стороны прикрытую горами, где была расставлена артиллерия. Причем горы с русской стороны были весьма крутые, а со стороны Фридрихсгама отлоги, что позволило без особых проблем поднять туда пушки. Теперь шведская артиллерия могла совершенно спокойно стрелять в русских через голову своих, находящихся в долине войск. Поперек долины протекает речка с узким мостом на почтовой дороге. Перед мостом вся местность была укреплена засеками, непроходимыми под артиллерийским огнем. С юга позицию прикрывал Финский залив, на котором находилось около 20 шведских галер и 2 прама (плавучих батарей), с севера на речке была возведена плотина, превращавшая местность в непроходимое топкое болото. Это и было знаменитое мендолакское дефиле (Mendolax pass). По оценкам специалистов, что шведов, что русских, отряд в 2000 человек, мог совершенно спокойно держаться на такой позиции долгое время, а штурмующий противник положил бы не менее 10000, для взятия укрепления.
Оборона мендолакского дефиле была поручена полковнику Фребергу с 2000 человек. На горах установили 8 пушек под командованием поручика Бромеля.
Карельский драгунский полк перешел в деревню Аньяла (Aniala), и встал там перекрывая проход к Тавастгусту. Саволакский и Тавастгустский полки, вместе батальоном Кюменегордского полка встали лагерем у деревни Хусула (Husula), остальные располагались или в Фридрихсгаме, неподалеку в Кварнбю, и основные силы в лагере близ деревни Сумма (Summa).
630
Гольштейн-Готторский — бывший Бевернский (Брауншвейг-Бевернский, Брауншвейг-Люнебургский — встречаются самые разные наименования этого полка из-за длинного титула шефа) полк, шефом которого являлся муж Правительницы России Анны Леопольдовны — принц Антон-Ульрих Брауншвейг-Беверн-Люнебургский до свержения правящего семейства. В этом полку служил, кстати, Герасимус Карл Фридрих фон Минихаузен, прибывший в Россию в свите принца в феврале 1733 года. Тот самый Мюнхаузен, вошедший в историю благодаря своим "правдивым мемуарам". Позднее, в связи с известными событиями, полк переименовывается в Гольштейн-Готторский или Его Императорского Высочества Наследника Петра Федоровича (после объявления Елизаветой, что он является ее наследником). См. Марков. История Лейб-гвардии Кирасирского Е.И.В. Марии Феодоровны полка. 1704–1879 гг. СПб.: 1884.
631
"Бывший Минихов" — так именовался первый в русской армии кирасирский полк, созданный лично фельдмаршалом Минихом из Выборгского драгунского полка, и носивший его имя. После ссылки Миниха, указом от 3-го февраля 1742 года Высочайше повелено "до указу оставить без звания, когда же о нем, приключится писать, то упоминать "Бывшим Миниховым полком" — А. Григорович. История 37-го драгунского Военного Ордена генерал-фельмаршала Миниха полка. СПб.: 1907.
632
Тихановский. Памятка исторического прошлого Нарвского кавалерийского полка. СПб.: 1897.
633
В.Н. Шустов. История 25-го драгунского Казанского полка. Киев. 1901 г.