Страница 51 из 63
Все налоги акционерное общество и его служащие уплачивали в Минусинское казначейство. С 1909 года за «Енисейской медью» начали числиться недоимки: сначала в размере 1332 рубля (ГАКК, ф. 160, оп. 1, д. 2324, л. 46). К 1913 году этот долг казне увеличивается до 6734 рублей (ГАКК, ф. 160, оп. 1, д. 2571, л. 54).
Управляющему Михаилу Васильевичу Чарушникову слали то письма, то телеграммы с просьбой отсрочить долги. Наконец 17 декабря 1916 года акционерное общество «Енисейская медь» свернуло свои дела в России, продав акции предприятия акционерному обществу «Сибирская медь». Необходимо отметить, что часть долга «Енисейской меди» списало правительство, оставшуюся сумму акционеры успели погасить еще в 1915 году. Этот факт попал в поле зрения местных журналистов, которые из этого решения вывели своеобразную формулу: рабочему — обязательный тяжелый труд, акционеру — обязательный высокий дивиденд.
Свою яркую страницу в историю Енисейской Казенной палаты вписала наша землячка Вера Арсентьевна Баландина. Невдалеке от Минусинска она открыла Черногорские копи и построила узкоколейную железную дорогу длиною в 9 верст — от пристани Енисея до места добычи угля. Вскоре дешевым черногорским углем стали топить котлы на речных пароходах и на паровозах Сибирской железной дороги.
Она была настоящей патриоткой России и делала все от нее зависящее, чтобы наша держава стремилась к энергетической независимости от стран Запада. А такая угроза существовала.
В 1913 году депутат IV Государственной думы А. А. Бубликов говорил: «В 1912 году в Россию завезли 307 000 000 пудов угля. Сколько же денег уплыло за границу?» — спрашивал он правительство (Стенографический отчет Государственной думы. Четвертый созыв. Сессия L. Часть 22-я. — Стб. 429).
Но самым главным делом ее жизни стало проведение железной дороги от Ачинска до Минусинска.
Подготовку к проекту дороги сорокалетняя сибирячка вела с размахом, грамотно и основательно. Отдельной брошюрой она опубликовала итоги изыскания Минусинской железной дороги, а в 1911 году напечатала «Записку об экономическом положении района Минусинской железной дороги и ее вероятном грузообороте». Управляющий Казенной палатой Михаил Васильевич Чарушников понимал всю важность этого смелого проекта для развития края и оказывал Баландиной поддержку.
29 октября 1912 года правительство утвердило устав Ачинско-Минусинской железной дороги. По этому поводу в своей брошюре «Восстановление истины», отпечатанной в Красноярске в 1918 году, Баландина писала: «Провести проект честнейшим путем, без взяток и подкупов, можно было только благодаря моей неутомимой энергии и настойчивости. Приходилось 13–14 раз в зиму ездить из Москвы в Петербург». В этом признании нет хвастовства и краснобайства. Действительно, это был тяжелый изнурительный труд. На постройку железной дороги требовался огромный капитал, примерно в 35–36 миллионов рублей, и она его нашла. Право на строительство дороги Баландина передала консорциуму Петроградских банков.
Строительство пути началось быстро и поначалу даже успешно. Однако, перечитывая заметки тех лет, опубликованные в местной печати, о дороге Ачинск-Минусинск, чувствуешь, что в них больше скептицизма, чем веры в удачное окончание этого грандиозного проекта. Да, размах стройки поражал воображение, да, суммы затрат по тем временам выглядели астрономическими. Одна верста пути в среднем стоила 81 тысячу 918 рублей.
Директором-распорядителем Ачинско-Минусинской железной дороги назначили депутата IV Государственной думы Александра Александровича Бубликова. Это был один из лучших профессионалов по строительству железных дорог. Ни губернатор, ни Казенная палата, ни ачинский городской голова А. С. Мокроусов не ставили «палки в колеса». Только обыватели, как это часто бывает у нас, были недовольны проектом Баландиной. «Дорога не нужна, утверждали они, добавляя, что с ее проведением появится всякий сброд и вздорожают продукты» (Баландина, В. А. Восстановление истины / В. А. Баландина. — Красноярск, 1918. — С. 8).
На постройку «железки» правительство утвердило смету в размере 34 476 629 рублей, гарантировав также и весь облигационный капитал на эти цели (Воля Сибири. — 1918. — № 56).
Уже в 1914 году главный инженер дороги Перлов принял на работу 200 служащих и более тысячи рабочих. Вся же протяженность пути составляла 450 верст. Маховик стройки раскручивался все сильнее и сильнее. И вдруг в июне 1915 года стало ясно, что журналисты оказались правы — дорога в срок построена не будет.
А произошло следующее. Для ведения войны с Германией военная промышленность России испытывала катастрофическую нужду в металле. А где взять? «Умные» генералы с благословения государя императора решили: все гражданские заказы на заводах срочно реквизировать. Так, более 400 тысяч пудов рельс, которые должны были прибыть в Ачинск, были переплавлены на пушки. И на сей раз очередной произвол российских властей считался как бы мерой вынужденной, необходимой.
Благодаря усилиям Баландиной 1 января 1916 года движение поездов от станции Ачинск до станции Ададым открылось. 50 верст пути стали приносить прибыль, к открытию готовился еще один участок дороги, Ададым — Глядень, протяженностью более 30 верст. Но здесь в строительство дороги вмешался трагический 1917 год.
К этому времени неиспользованных кредитов Енисейская Казенная палата насчитывала на сумму 8 миллионов рублей (Свободная Сибирь. — 1918. — № 56). Вскоре, с изменением политической власти, они исчезли. По этому поводу одна из красноярских газет выразила мнение большинства жителей края словами: «Нигде в мире ни одна страна не живет за счет прошлых сбережений. У нас же первым долгом приступили к экспроприации сбережений и думают питаться за их счет» (Дело рабочего. — 1918. — 13 мая).
Годы Гражданской войны заставили надолго забыть о продолжении строительства дороги. Лишь в 1921 году новая власть вспомнила о ней и сразу же обратилась в Совет народных комиссаров с письмом о выделении средств для завершения строительства железной дороги Ачинск — Минусинск. В 1925 году дорога была достроена. Сегодня мы много пишем и говорим о русском предпринимательстве, что нам, мол, никак не обойтись без иностранного капитала. Баландина же думала иначе.
Обращаясь к своим землякам в далеком 1918 году, она писала: «Если бы мы с мужем личные денежные интересы ставили выше интересов дела и общественных интересов, мы, конечно, могли бы как по угольному, так и по железнодорожному предприятию сойтись с такой группой иностранцев, которая заплатила бы и нам больше, и сама нажилась на европейских или американских биржах» (Баландина, В. Восстановление истины / В. Баландина. — Красноярск, 1918. — С. 14).
Глава семнадцатая
В начале больших перемен
На социализм надо смотреть не как на нечто могущее быть искорененным, но как на нечто требующее введения в известные границы… Нельзя искоренить социализм, как нельзя искоренить микробов. Без желания счастья и стремления к нему застыла бы сама жизнь. Для успешной борьбы с социализмом необходимы нравы, учреждения и законы, упрочивающие нравственное и материальное благосостояние всех и каждого, как классов, владеющих недвижимым имуществом, так и рабочих.
К концу XIX века материальная база финансовых учреждений губернии стала постепенно отставать от быстро возрастающих требований повседневной жизни. Здания окружных казначейств старились, приходили в упадок. Постоянно проводимые косметические ремонты лишь на короткое время останавливали эти необратимые процессы.
Наконец в июне 1903 года управляющий Казенной палатой Петр Фомич Морозович обратился с большой аналитической запиской в столицу, в которой подробно описывал, в каких трудных условиях приходится работать его подчиненным. Например, здание губернской Казенной палаты, где размещалось и казначейство, находилось в весьма неприглядном виде. Вот что по этому поводу сообщал высокопоставленный чиновник: «Печи и штукатурка на потолках сильно потрескались и в некоторых местах грозят даже падением, а крыша здания пришла в ветхость настолько, что во время дождей работать в таких помещениях просто невозможно, все документы заливаются водой» (ГАКК, ф. 595, оп. 60, д. 362, л. 2).