Страница 22 из 144
Возвративъ же ся князь Володимер Андреевич, и ста на костех,* и виде множество избиеных христианъскаго воинства князей, и бояр, и воевод, и слуг, и пешего воиньства, яко и число превзыде, всюду реки кровавыа протекоша.
И нача князь Володимер искати брата своего великаго князя Дмитреа Ивановича, и не обрете его, и биашеся главою своею, и терзаше себя от многиа печали. И повеле трубити собранными трубами, и снидошася, елико осташа живии христианьстии вой, и вопрошаше их: «Кто где виде великого князя Дмитрея Ивановичи, брата моего?». И начата ему глаголати неции: «Мы видехом его язвена зело, еда в трупе мертвых будет?». Ин же рече: «Аз видех его крепко бьющася и бежаша, и паки видех его с четырма татарины бьющася и бежаша от них, и не вем, что сътворися ему». Глагола князь Стефан Новосилский:* «Аз видех его пеша с побоища едва идуща, язвен бо бысть вельми зело, и не могох помощи ему, понеже сам гоним бех треми татарины». Тогда князь Володимер Андреевичь, иже из двоюродных брат великому князю Дмитрен> Ивановичу, собрав всех и глаголаше имь с плачем и со многыми слезами сице: «Господие, и братиа, и сынове, и друзи! Поищите прилежно великого князя Дмитреа Ивановича. И аще кто жива обрящет его, не ложно, но истинну глаголю вам: аще кто будет славен, велик, честен, да наипаче прославится, и возвеличится, и чествуеться. Аще ли кто будет от простых, убог и в нищете последней, да будет пръвый и богатьством и честию, и славою възвеличится».
И разсыпашася вси всюду и начата искати. И овии наидоша Михаила Андреевича Бренка, наперстника великаго князя, убита, в приво-лоце, и в доспехе, и в шоломе великого князя, и всей утвари царской. Инии наидоша князя Феодора Семеновича Белозерьскаго, чающе его
великим князем, понеже приличен ему беаше. Два же некиа от простых воя уклонишася на десную страну к дубраве, единому имя Феодор Зов,* а другому имя Феодор Холопов,* беху же сии от простых суще, и наехаша великого князя бита велми, едва точию дышуща, под новосъсе-ченым древом, под ветми лежаше, аки мрътв. И спадше с коней своих и поклонишася ему. И един скоро возвратися ко князю Владимеру Андреевичу, поведаа ему великого князя жива. Он же в той час борзо на конь взыде и поиде с скоростию с сущими его воиньствы, и, пришед над него, рече ему: «О брате мой милый, великий княже Дмитрие Иванович! Древний еси Ярослав, новый еси Александр!* Но преже всех слава господу богу нашему Исусу Христу, и пречистей его матере, и великому чюдотворцу Петру, и преподобному игумену чюдотворцу Сергию, и святым страстотерпцом Христовым Борису и Глебу, и всем святым бо-жиим угодником, яко невидимою божиею помощию побежени быша из-маилтяне, и на нас милость божиа возсиа». Князь великий же Дмитрей Иванович едва рече: «Кто глагслеть сиа и что сии глаголи суть?». Глагола к нему князь Володимер Андреевич: «Аз есмь брат твой, князь Володимер Андреевич, глаголяй тебе таковаа». И едва възставиша его, и бысть доспех его весь избит и язвен зело, на телеси же его нигде же смертныа раны обретеся. А преже въсех стал на бой, на первом сступе, и в лице с татары много бился. И много ему глаголаша князи и воеводы его: «Господине княже, не ставися напреди битися, но ставися назади, или на криле, или инде где на опришнем месте». Он же отвещеваше им, глаголя: «Да како аз възъглаголю кому, что, подвизаемся, братиа, крепко на врагы, а сам стоя назади и лице свое юрыа? Не могу аз сие сотворити, еже таити и скрывати себя, но хощу, якоже словом, тако и делом преже всех сам начати и преже всех главу свою положити за имя Христово и пречистыа его матере, и за веру христьаньскую, и за все православное христианьство, да и прочии, видевше мое дръзновение, и тии такоже да сотворят со многым усердием». Да якоже рече, тако и сотвори, преже всех нача битися с татары, да одесную его и ошую его оступиша татарове, аки вода, и много по главе его, и по плещама его, и по утробе его бьюще и колюще, и секуще, но от всех сих господь бог милостию своею и молитвами пречистыа его матере, и великого чюдотворца Петра, и всех святых молитвами, соблюде его от смерти. Утруден же бысть и утомлен от великого буаниа татарьскаго толико, яко близ смерти. Беаше же сам крепок зело и мужествен, и телом велик и широк, и плечист, и чреват велми, и тяжек собою зело, брадою же и власы черн, взором же дивен зело.
И уразуме, яко ведаша ему радость велию, и окрепився, рече: «Сей день, иже сотвори господь, возрадуемся и возвеселимся в онь!».* И вса-диша его на конь, и вострубиша на костех с радостию велиею. И рече «му князь Володимер Андреевич: «Веси ли, колико бысть божиа милости и пречистыа его матере на нас, яко и где же и не доходиша наши вой, и тамо множество татарь избиено бысть невидимою божиею силою, а пречистыа его матере, и великого чюдотворца Петра, и всех святых».
Князь великий же, воздев руце на небо, рече: «Велий еси, господи, и чюдна дела твоя, и ни едино есть слово доволно к похвалению чюдее твоих!* О богомати пречистаа! Хто может похвалити тя достойно и великаа и неизреченнаа чюдеса твоя возпети? О блаженный Петре, заступ-ниче нашь крепкый! Что воздамы тебе, яже воздал еси нам!». И тако, отдохнув от труда своего и от поту своего, и от болезней своих утепшвся, и брата своего князя Володимера Андреевича, и прочии князи, и все воиньство възвесели сладкыми словесы и похвали их и възвеличи, яко тако брашяся за православную веру и за все христианьство.
И поиде з братом своим и со остаточными князи и воеводами, яко мало их суще осташася, и виде мертвых лежаще, аки копны, и смесишася христьяне с татары, кровь христьяньскаа слиася с татарьскою кровью, и бе видение страшно и ужасно зело. И возплака князь великий великиим плачем со слезами. И наеха место, идеже лежаху вкупе восмь князей белозерскых убиеных. Бе же сии мужествени и крепки зело, яко нарочитые и славнии удалци, и яко един единаго ради умре, и со множьством бояр их. Таже близ ту наеде великого воеводу своего Микулу Васили-евича, тысяцкаго, и 15 князей с ним, и многое множество бояр и воевод мертвых лежаще. Таже наеде наперстника своего, его же любляше паче всех, Михаила Андреевича Бренка, и близ его множество князей и бояр лежаще изьбьеных. Ту же и Семен Мелик лежаше убьен с Тимофеем Волуевичем. И преиде на другое место, и виде Сергиева черньца Пере-света и близ его нарочитаго багатыря татарьскаго, и, обратився, рече к сущим с ним: «Видите, братие, начялника, той бо победи подобна себе, от того было многим пити горкую чашу». И проплака о всех князь великий горким плачем с великими слезами, глаголя сице: «Слава богу, изволившему тако». Бысть же избьеных от Мамаа яко и число пре-возходяше на том побоище. Убьени3 же быша нарочитые и велицые и удалые зело, их же имена суть сиа:* князь Феодор Романович Белозерь-ский, и сын его князь Иван, князь Феодор Семенович, князь Иван Михайлович, князь Феодор Торусский, князь Мстислав брат его, князь Дмитрей Манастырев, Семен Михайлович, Микула Васильевич тысяцкаго, Михайло и Иван Акинфовичи, Иван Александрович, Андрей Шуба, Андрей Серкизов, Тимофей Васильевич Волуй Окатьевичи, Михайло Бренко, Лев Мазырев, Тарас Шатнев, Семен Мелик, Дмитрей Минин, Сергиев чернець Пересвет, емуже имя Александр, бывый преже боярин бряньскый; бе же сей удалець и богатырь славен зело и смыслен к воиньственому делу и наряду. Быша же и сии вси удалцы и богатыри ве-лицыи, их же имена написашася, прочих же князей, и бояр, и воевод, и княжат, и детей боярьскых, и слуг, и пешего воиньства тмочисленое множество избьено, и хто можеть сих изчислити или написати, яко число превзыде?
Тогда князь великый Дмитрей Иванович ко всем нача глаголати сице: «Господие мои, и отцы, и братиа, и сынове! Благодаря благодарю вас, яко толико подвизастеся. И подобает убо вам служити, а мне вас по достоянию жаловати. Егда ми дасть господь бог быти на своей отчине, на великом княжении на Москве, тогда чествую и дарю вас. Ныне?ке кождо подвигнитеся, елико можете, похоронити братию нашу, православное христианьство, избьенное от татарь на месте сем». И стоя князь великый за Доном на томь месте 8 дний, дондеже егда киих возмогоша христиан розобрати от нечестивых татар, еликых возмогоша и успеша — о прочих же бог весть, яко тако сътворися божиими судбами. Грех убо ради наших попусти господь бог таковую напасть, но убо милости ради своея наконець умилосердися молитвами пречистыа его матери и великого чюдотворца Петра, невидимою его божественою силою побежени быша измаилтяне.*