Страница 2 из 3
Certainly, the conduct of the creature was exceedingly strange. Впрочем, повадки чудища были странными. Most of the time, the tread seemed to be that of a quadruped, walking with a singular lack of unison betwixt hind and fore feet, yet at brief and infrequent intervals I fancied that but two feet were engaged in the process of locomotion. Прислушиваясь к его поступи, я не сомневался, что двигается четвероногое существо, перемещающееся с характерным перебоем между задними и передними лапами; однако на протяжении нескольких коротких и нерегулярных интервалов мне казалось, что я различаю походку двуногого. I wondered what species of animal was to confront me; it must, I thought, be some unfortunate beast who had paid for its curiosity to investigate one of the entrances of the fearful grotto with a life-long confinement in its interminable recesses. Я ломал голову над тем, что за животное надвигается на меня; должно быть, думал я, несчастное существо заплатило за свое любопытство, толкнувшее его исследовать вход в мрачный грот, пожизненным заточением в бесконечных нишах и проходах. It doubtless obtained as food the eyeless fish, bats and rats of the cave, as well as some of the ordinary fish that are wafted in at every freshet of Green River, which communicates in some occult maer with the waters of the cave. Ему пришлось питаться незрячими рыбинами, летучими мышами и крысами и, может быть, рыбешкой, которая попадается в разливах Зеленой Реки, каким-то непостижимым образом сообщающейся с водами пещеры. I occupied my terrible vigil with grotesque conjectures of what alteration cave life might have wrought in the physical structure of the beast, remembering the awful appearances ascribed by local tradition to the consumptives who had died after long residence in the cave. Я заполнял свое мрачное бдение раздумьями о том, как коверкает пребывание в пещере физическое строение живых существ, вызывая в памяти омерзительный внешний вид умерших здесь чахоточных: ведь местная традиция связывала уродства именно с продолжительной подземной жизнью. Then I remembered with a start that, even should I succeed in felling my antagonist, I should never behold its form, as my torch had long since been extinct, and I was entirely unprovided with matches. Внезапно меня осенило: даже если мне удастся столкнуться с противником, я никогда не увижу его облика, поскольку мой фонарик давным-давно погас, а спичек я не взял. The tension on my brain now became frightful. Мой мозг был напряжен до предела. My disordered fancy conjured up hideous and fearsome shapes from the sinister darkness that surrounded me, and that actually seemed to press upon my body. Расстроенное воображение выдергивало из тьмы, окружавшей меня и все с большей силой давившей на меня, кошмарные пугающие силуэты. Nearer, nearer, the dreadful footfalls approached. Ближе, ближе ужасные шаги раздавались совсем рядом. It seemed that I must give vent to a piercing scream, yet had I been sufficiently irresolute to attempt such a thing, my voice could scarce have responded. Казалось, пронзительный вопль рвался наружу, но, даже если бы я решился крикнуть, вряд ли мой голос послушался бы меня. I was petrified, rooted to the spot. Я окаменел от ужаса. I doubted if my right arm would allow me to hurl its missile at the oncoming thing when the crucial moment should arrive. Я не был уверен, что моя правая рука справится со снарядом, когда настанет момент метнуть его в надвигающееся чудище. Now the steady pat, pat, of the steps was close at hand; now very close. Равномерный звук шагов слышался рядом, теперь уже действительно рядом.