Страница 2 из 60
Отец — Алексей Николаевич — после службы на флоте некоторое время служил в канцелярии Ярославского губернатора, но, обладая неуживчивым характером и привычкой говорить правду в глаза даже начальству, долго в государственных учреждениях не удержался и принялся за улучшение быта крестьян своего родового поместья в Восломе. Старший сын вспоминает, что «отец ухитрялся так хозяйничать, что аккуратно ежегодно получал убытки и если случалось ему получить неожиданную прибыль, то он своим работникам выплачивал прибавки» (118). Детей своих Алексей Николаевич воспитывал в страхе Божием, сам воспринимая Бога лишь как Владыку Мира. Но дети были благодарны отцу за воспитание в них чувств ответственности и долга.
«Мать Антонина, — вспоминал владыка Андрей, — была идеально добрая женщина... она никогда ни словом ни делом не обидела и мало того — ей приходилось иногда сглаживать и исправлять те резкости в отношении к людям, которые позволял себе отец, и всегда являлась каким-то ангелом-утешителем, общей любимицей... Она чистым сердцем любила Бога Отца и верила просто, что он и ее
* О Д.Ухтомском см. 208, 293, 299.
6
молитвы не может отвергнуть. Это давало ее молитве искренность и напряженность» (1Щ. Известно, что Антонина Федоровна принимала участие в миссионерской работе сына-монаха, жертвовала на создаваемые им монастыри в Казанской губернии, а накануне своей кончины значительную часть состояния завещала Церкви. В сохранившихся отрывках воспоминаний еп. Андрея, составленных, по-видимому, в начале 20-х годов, владыка с особой любовью и признательностью вспоминает свою няню Манефу Павловну — бывшую крепостную, до конца дней жившую в доме Ухтомских: «С ее молитвенного шепота я и выучил свои первые молитвы... запомнил и весь ее запас догматических познаний. Я уже архиереем говорил неоднократно проповеди на темы, заимствованные из мудрых наставлений моей няни» (118).
* * *
Александр Алексеевич Ухтомский — старший сын в семье — родился 26 декабря 1872 года* в селе Вослома Арефинской волости Рыбинского уезда Ярославской губернии. После пятого класса гимназии он поступил в 1887 году в Нижегородский имени графа Аракчеева кадетский корпус, а после успешного окончания его, был принят в Московскую Духовную Академию.
Такая резкая перемена в судьбе во многом объясняется знаменательным событием — встречей с Иоанном Кронштадтским на волжском пароходе, когда мать везла сыновей на каникулы домой. Отец Иоанн долго беседовал с Александром и Алексеем, после чего они оба приняли одинаковое решение**. Впоследствии молодой клирик
* Даты до февраля 1918 г. приводятся по старому стилю; после — по новому (за исключением специально оговоренных).
* * Алексей Алексеевич после окончания корпуса также поступил в МДА, неизменно был там среди лучших учеников и был выпущен со степенью магистра богословия.
7
часто встречался с о. Иоанном, вел с ним переписку, а позже — вспоминал в своих проповедях и статьях.
О впечатлении, которое производил о. Иоанн, можно составить себе некоторое представление по воспоминаниям Владислава Ходасевича, который в десятилетнем возрасте в тех же ¦ местах под Ярославлем встретил знаменитого пастыря:
«В конце лета (1895 г. — Авт.) приехал на Волгу Иоанн Кронштадтский. Под вечер толпа народу встречала его на берегу и провожала в монастырь. На следующее утро служил он обедню — меня с другими детьми поставили впереди. В тот же день, часа в четыре, я по обычаю побежал в парк, о. Иоанн шел с настоятелем и о. Александром. Он благословил меня и спросил, как зовут. Он держался необыкновенно просто и куда менее осанисто, чем многие из знакомых моих монахов. Такое же простое было у него и лицо — оно показалось мне очень женственным и деревенским, и мне было странно, что он окружен таким почтением. К вечеру он уехал. Толпа народа вновь собралась на берег с иконами и хоругвями. Пароход отчаливал, было ветрено и прохладно. Отец Иоанн стоял на корме, ветер трепал его рясу и волосы. Так продолжалось, пока пароход не ушел совсем далеко. Толпа не двигалась. Было так тихо, что слышался плеск воды, набегавшей на берег, и так прекрасно и грустно, что я заплакал» (465, 119).
Так Ходасевич завершает главу «Младенчество»... Александр Ухтомский в 1891 году успешно сдал многочисленные вступительные экзамены в МДА и был принят в состав юбилейного — пятидесятого — ее курса, почти целиком состоявшего из бывших семинаристов. В переводных списках курса Александр занимал 33-35 места, то есть учился средне и стабильно: в протоколах заседаний Совета Академии ни разу не отмечался ни среди отличившихся (за исключением вступительного экзамена по греческому языку), ни в списках задолжников. Среди преподавателей МДА тех лет следует вспомнить Е. Голубинского, Н. Субботина, В. Ключевского, Н. Каптерева.
Первые месяцы учебы инспектором академии был архимандрит Сергий (будущий патриарх), а затем архимандрит Антоний (Храповицкий), контакты с которым у будущего епископа Андрея поддерживались долгие годы. И через много лет владыка Андрей с благодарностью вспоминал, что ректор «всегда твердо воспитывал нас в том взгляде на церковную жизнь, что Церковь должна быть свободной, что Она должна управляться Соборами, что без Соборов церковной жизни нет» (118).
В 1895 году Александр Ухтомский пишет курсовое сочинение на тему «О гневе Божием», оцененную экстраординарным профессором А.Беляевым*, как достойную присуждения ее автору звания кандидата богословия. Рецензент писал:
«Сочинение... есть первый в русской богословской литературе опыт обширного исследования о гневе Божием. Должно прибавить, что даже иностранная литература не изобилует сочинениями об этом предмете... Отсюда видно, что исследование этого предмета сколько желательно, столько затруднительно. Г. Ухтомский взялся за такой труд и выполнил его не без успеха.
Источником ему служили — Священное писание и творения святых отцов, большею частию из тех, которые переведены на русский язык, и пособиями сочинения русских богословов, как то: епископа Феофана, протоиерея Иоанна Сергеева, профессоров: Ф.А. Голубинского и А.Д. Беляева и других. В изучении материала автор обнаружил значительное усердие и сочинение его показывает, что он занимался своим предметом с любовью. Благодаря этим хорошим качествам, он, несмотря на разбросанность материала, сумел выработать, провесть и по возможности обосновать свой взгляд на гнев Божий. По его мнению то, что называется гневом Божиим, есть проявление Промыслительного отношения Бога к грешникам и страдание человека от греха... Он раскрывает свой взгляд
* Который, кстати сказать, в свое время писал сочинение на тему «Любовь Божественная».
9
положительно, не вдаваясь в пространные опровержения несогласных с ним взглядов и ограничиваясь упоминанием о них и краткими замечаниями против них.
Главный недостаток сочинения в том, что г. Ухтомскому не удалось выработать строгого плана, отчего материал как бы разбросан по сочинению, тесной связи между частями не установлено и мысли не везде изложены с логической последовательностью»* (162).
14 июня 1895 года Александр Ухтомский написал заявление, в котором высказал пожелание служить по учебно-духовному ведомству, на что в отношении канцелярии обер-прокурора Св.Синода от 15 ноября 1895 г. за N 6892 было определено: «По утверждению г.Синодальным Обер-Прокурором, 9 текущего ноября, докладу Учебного Комитета при Священном Синоде, кандидат Московской Духовной Академии князь Александр Ухтомский определен учителем по русскому языку в 1-й класс Казанского духовного училища с окладом жалования, положенным учителям из студентов духовной семинарии» (315, 435).
2 декабря 1895 года в Казани Александр Ухтомский был пострижен в монахи с именем Андрея, а б декабря рукоположен в иеромонаха. В 1897 году он становится инспектором Александровской миссионерской семинарии, а с 1899 года — наблюдателем Казанских миссионерских курсов в сане архимандрита.