Страница 17 из 68
Сошлюсь на «Очерки изгнания» Солженицына. «В СССР годами нас стращали НТСом как самым ужасным пугалом, отчего думать надо, что советская власть их все-таки побаивалась: ведь единственная в мире организация против них с открытой программой вооруженного свержения…» Солженицын считал, что «если кто в эмиграции еще и держал какой-то обмен с кем-то в советском населении, то именно НТС».
Пятидесятые – время первых визитов в СССР эмигрантов, защищенных иностранными паспортами или дипломатическим иммунитетом. Так приезжали, среди прочих, Вадим Андреев (писатель, сын Леонида Андреева), Давид Бурлюк, Зинаида Шаховская, Роман Якобсон, Владимир Сосинский-Семихат (заведующий Стенографическим отделом ООН), некоторые неоднократно, – специально ради общения со старыми и новыми друзьями. Рассказы приезжих расходились как круги по воде, достигая самых неожиданных уголков страны.
Обсуждая вопросы «импорта» эмигрантов – как в 1935, 1946 или 1954 г. – или их «инкорпорации» – как в 1939, 1940 или 1945 г., – советское руководство всякий раз должно было задумываться, не внесут ли они идейное разложение в чистые советские души. Оглядываясь назад, можно со спокойной совестью сказать: эмигранты внесли достойный вклад в идейное разложение «советского человека». Без них это разложение шло бы медленнее.
Те, кто говорит о невозможности влияния диаспоры на метрополию в тридцатилетие между 1930 и 1960 гг., по умолчанию исходят из того, что общество в СССР было в этот период контуженным и обездвиженным, а страна в целом – большой серой дырой. Но это полностью неверно. Миллионы (не тысячи, а миллионы!) людей сомневались и недоумевали, размышляли и делали выводы, жадно ловили информацию и малейшие признаки перемен. Историческая Россия проступала сквозь советскую коросту, и очень важно, что имелись живые люди, всей своей сутью подтверждавшие, что это не мираж.
(Добавление уже из другой эпохи. В Москве существует сложившаяся еще в начале 90-х неформальное содружество иностранцев русского происхождения. Потомки эмигрантов первой и второй волн, едва рухнул коммунизм, а некоторые и в преддверии его обрушения, стали приезжать в Россию на работу и на жительство, многие обзавелись здесь вторым паспортом. Наиболее сплоченные собираются дважды в год в одном из ресторанов, принадлежащих выходцу из Венесуэлы Ростиславу Вадимовичу Ордовскому-Танаевскому. Обеду обязательно предшествует общая молитва, а первый тост всегда за Россию. «Местных» тоже радушно приглашают, и я не раз замечал, какое ошеломляющее впечатление производит все это, а также послеобеденное пение под гитару полковых песен времен балканского похода и Первой мировой на тех из них, кто попал в компанию впервые. Некоторые уходят другими людьми. Благотворное воздействие Второй России продолжается.)
Глава четвертая
Вы, друзья, как ни садитесь…
1. Погружение в трясину
Вторая половина 70-х гг. породила на Старой площади массу радужных надежд. Опасения, что СССР заходит в тупик, дотоле достаточно характерные, улетучивались на глазах. Еще бы: в 1973 г. на «мир капитализма» обрушилось страшное испытание. Война на Ближнем Востоке вызвала резкий скачок цен на нефть, следствием чего стал тяжелый кризис в экономике Запада. По закону домино он затронул все. Советского Союза кризис практически не коснулся, и в Кремле потирали руки в уверенности, что Запад выкарабкается не скоро. Радовали и нефтедоллары, хотя их значение сейчас преувеличивается: основную часть (можно проверить по ежегоднику «Внешняя торговля СССР») своей экспортной нефти СССР поставлял соцстранам по дотационным ценам, к тому же за виртуальные переводные рубли, закупая на них в ГДР, Польше, Венгрии и т. д. товары легко представимого качества. «Братские страны» перепродавали часть нефти дальше, а СССР делал вид, что ничего не замечает, думая, что покупает тем самым искреннюю преданность.
Но в целом поступление валюты все же возросло, и советская верхушка с облегчением перестала рассматривать проекты внутренних реформ, способных модернизировать коммунистическую систему и продлить ее жизнь. Возобладал подход: «Не трогай то, что работает».
Ценовой кризис принудил страны Запада к жесткому энергосбережению, а оно привело за несколько лет к структурному обновлению производства. В итоге кризис не подкосил страны Запада. Наоборот, они совершили качественный рывок, создав «новую экономику», уже компьютеризированную. В СССР же последствия 10–12 упущенных лет оказались печальными: советская экономика стала окончательно неконкурентоспособной. Потребление энергии на каждую советскую душу за эти годы, в противовес мировой технологической тенденции, выросло с 3,16 до 6,79 т условного топлива. Как Кощеева смерть в игле, в этих двух цифрах была скрыта энергетическая причина неизбежного проигрыша советской стороной так называемого экономического соревнования двух систем. Проигрыша соревнования, но не обрушения коммунизма и не распада СССР, жесткой обусловленности тут не было. Но было многое другое. Коммунистическое руководство начиная с середины 70-х все более утрачивало чувство реальности. Приукрашенность получаемой информации порождала ошибочные и даже безумные решения.
Самым тяжелым из них стало вооруженное вмешательство в соперничество политических кланов Афганистана. Руководители советского ВПК и генералитет обрадовались возможности провести испытание новых видов вооружений, отработать тактику, обучить армию, давно не нюхавшую пороха, действиям в боевых условиях.
Чтобы устранить одного афганского лидера и посадить другого, не требовалась армейская операция. Так называемый Ограниченный контингент Советской армии был введен в Афганистан без ясной цели – если не считать целью вооруженное подавление тех, кому может не понравиться ввод Ограниченного контингента. Позже ответственность за Афган была возложена не на тех, кто принял в декабре 1979 г. ошибочное политическое решение, а на генералов, руководивших военными действиями.
Между ноябрем 1982-го и мартом 1985-го умерли подряд три генеральных секретаря КПСС. К марту 1985 г. средний возраст 19 членов Политбюро ЦК КПСС достиг 68 лет: усредненной датой их рождения был 1917 г. Афганская трясина и груз «лагеря мира и социализма»[35] в сочетании с внутренними проблемами Советского Союза откровенно тяготили их. Новым генсеком они выбрали 54-летнего М. С. Горбачева, по кремлевским понятиям того времени – почти юношу.
Ему досталась страна, обладавшая величайшей в истории военной машиной. Общая мощность советских ядерных зарядов равнялась полумиллиону бомб, сброшенных на Хиросиму. В то же время это была страна, в которой государственные капиталовложения в сельское хозяйство на протяжении 1976–1985 гг. составили (в пересчете) 150 млрд долл., дав близкий к нулевому (!) прирост сельхозпродукции. СССР собирал меньше зерновых, чем США, хотя производил в 12 раз больше зерноуборочных комбайнов. Большинство колхозов были убыточны, к 1987 г. их совокупная задолженность государству составляла 140 млрд руб.[36].
Мощные советские научно-исследовательские структуры, подчиненные развитию ВПК и космических программ, не делились своими достижениями с массовым производством, а оно, не подгоняемое конкуренцией, энергично отторгало любые нововведения.
Сегодня стоит завести разговор о степени деградации предперестроечного СССР, как кто-нибудь обязательно скажет: это все злостные либеральные бредни. Такие мыслители, как Александр Зиновьев, Сергей Кара-Мурза, Максим Калашников, Александр Проханов, Сергей Кургинян, а также ряд авторов-почвенников, чья искренность часто не вызывает сомнений, написали и произнесли миллионы слов, доказывая, что СССР был разумен, человечен, воплощал народную мечту и вдобавок находился в двух вершках от технологической и экономической победы над Западом, да вот беда – Горбачев все испортил. Высказывания людей попроще также подтверждают пушкинское: что пройдет, то будет мило. Поэтому лучше привести свидетельство об этом времени (о конце 70-х, чтобы быть точным) Владимира Солоухина – почвенника, которому вряд ли кто-то откажет в уважении.
35
Почти треть населения земли, до 30 стран – сколько именно, никто никогда точно сказать не мог: некоторые (Камбоджа, Никарагуа, Сальвадор, Эфиопия, Мозамбик и еще четыре-пять) числились то в «лагере», то вне его.
36
Сравнения ради: вся доходная часть бюджета СССР в 1987 г. составляла 460 млрд руб.