Страница 3 из 71
Соображения, выводы и прогнозы в духе процитированных настолько распространены, что из них можно составить целую антологию. Не откажу себе в удовольствии приводить их время от времени. Подобная умственная продукция отражает, скажем помягче, слабое ощущение страны по имени Россия.
3. В поисках верного тона
Вплоть до 1917 г. в восьмых классах российских гимназий изучался предмет «Отечествоведение», и был очень популярен, не в пример многим другим предметам. Патриотизм русской эмиграции первой волны, так поражавший многих, не в последнюю очередь был связан с этим гимназическим курсом.
Все современные опросы, к счастью, подтверждают, что и нынешний россиянин любит свою родину, болеет за нее, однако ему остро нужны подтверждения того, что он прав в своей любви – слишком часто ему намекают, а то и говорят прямым текстом, что она любви не заслуживает.
Если же он, не поверив, отправится на поиски позитива в родной истории, то, очень вероятно, наткнется на слащавую и неумелую апологетику, изложенную псевдонародным стилем с прилагательными после существительных. Еще больше шансов у него будет набрести на сочинения, в аннотациях которых говорится примерно следующее: «Русской империи 35 тысяч лет, это самая древняя в мире страна, от нее произошли все современные народы и государства Северного полушария». Либо, что совсем уж печально, он вляпается в труд какого-нибудь рехнувшегося шовиниста.
С шовинистами ситуативно и типологически смыкаются конспирологи. Они изображают Россию многовековой жертвой мировых заговоров – масонских, талассократических, мондиалистских, католических, иудейских, исламских, вампирических, плутократических и проч., – обиженной и обведенной вокруг пальца всеми кому не лень. Но горе народу, который усвоит психологию обиженного – он станет завистлив, ущербен, жалок. Лучшие душевные силы он потратит на вычисления, кто и когда его обсчитал и обвесил.
В лабиринте книг с бодрыми названиями «Прощай, Россия!», «Опасная Россия», «Россия в историческом капкане», «Россия на дне», «Российская трагедия», «Россия на обочине мира», «Страна воров», «Мир без России» и так далее наш искатель истины, проявив настойчивость, доберется и до мировоззренчески адекватных авторов. Беда, однако, в том, что даже им почему-то никак не удается (исключения редки) найти верный тон и верную точку отсчета.
Один (из лучших побуждений, разумеется) призывает: «Россия, поднимись с колен!», тем самым внедряя в сознание читателя мысль, что его родина стоит перед кем-то на коленях.
Другой пишет: «Легко и естественно любить свое Отечество, когда можно им гордиться… Но когда оно повержено и лежит, оплеванное, осмеянное…» (и т. д.), нанося страшный удар по психике и самолюбию своей аудитории не только фантастической картиной лежащего Отечества, но и презумпцией, что гордиться им без специальных усилий не очень естественно.
Третий, вместо того чтобы высмеять или с презрением игнорировать тот или иной антироссийский вздор, начинает обиженным или оправдывающимся тоном суетливо его оспаривать, невольно этот вздор рекламируя.
Но не все допустимо игнорировать. Развенчанию мифов, которые нельзя пропускать мимо ушей, я посвятил свою книгу «Мифы о России и дух нации». Ее характеризовали как «манифест либерал-патриотизма» и даже как «декларацию российского оптимизма» – и то, и другое не вполне точно. Она печаталась в виде журнальных статей в 1998–2001 гг., после чего вышла отдельным изданием (М., 2002, 336 с.). Попав в Интернет, она была растащена на цитаты и даже на целые книги и, могу сказать без ложной скромности, содействовала перелому настроений в обществе. То, что у этого перелома были куда более увесистые причины, не мешало бы мне гордиться своим скромным вкладом, если бы не сознание того, что до коренного перелома еще далеко.
Ряд положений «Мифов», встреченных сперва с недоумением и даже гневом, сегодня вызывают другую реакцию: да кто же этого не знает?
Года три-четыре назад получил некоторое хождение тезис о том, что решающими предпосылками прорывного развития той или иной страны в XXI в. является наличие в этой стране традиций свободы и собственности. Тезис не обязательно верен и уж в любом случае неполон без третьего условия, которое следовало бы даже поставить на первое место. Это условие – культурная самодостаточность. Правда, пропагандисты тезиса придумали и внедряли его с достаточно узкой целью: убедить нас, что России на развитие рассчитывать нечего, ибо названные традиции у нас отсутствуют. Сама возможность такого утверждения показалась мне столь удивительной, что я посвятил истории этих традиций специальную книгу «Традиции свободы и собственности в России от древности до наших дней» (М., 2007, 360 с.). Есть она и в Сети.
История российского успеха, как и всякого успеха, терниста, но, ценя специалистов по терниям, приходится признать: они почти никогда не способны увидеть цельную картину. Всякий успех – итог сложного развития. Именно об этом развитии у нас и пойдет речь – о развитии пространственном и общественном, о созревании этноса, адекватного своей географии и своей истории, об успешном преодолении этим этносом исторических катастроф и негативных факторов длительного действия, о движении, которое прерывалось, но всякий раз возобновлялось вновь, о формировании национального характера.
Особое внимание будет уделено тому, что представляло собой российское общество накануне таких исторических переломов, как Петровские реформы, большевистская революция, распад СССР, и что представляет собой сегодня.
Рассказать обо всем этом сколько-нибудь исчерпывающе нечего и думать – тема «Россия: история успеха» имеет сотни аспектов, одному автору не по силам. Но и уклониться от этой задачи не считаю для себя возможным.
Предлагаемый читателю рассказ о чуде России, о феномене российского успеха – не перечисление общеизвестных фактов. Наоборот, я пропускаю почти все общеизвестное. В связи с этим просьба не удивляться, если в книге окажутся ни разу не упомянуты какие-то периоды, деятели, события и битвы.
Часть первая
Правильное место
Глава первая
Наши предки делают выбор
1. О российском пространстве
Что собой представляет территория России? У множества журналистов и даже у некоторых профессоров очень популярна тема «проклятия российских пространств», тема непригодности этих пространств для жизни и хозяйственной деятельности. Развивая мысль нашего знаменитого (не на сто процентов заслуженно) историка Сергея Михайловича Соловьева о русской «природе-мачехе», они – включая тех, кто никогда не слышал о Соловьеве, – подталкивают своих читателей к выводу, что наши предки ошиблись с выбором территории, выбрали неправильную.
В. Г. Сироткин, профессор МГИМО (правда, не профессор географии), в своей книге «Демократия по-русски» (М., 1999) утверждает, что в России «приполярный характер климата». (Заглянем в ушаковский «Толковый словарь русского языка»: «Приполярный, ая, ое. Находящийся в районе Полярного круга, близко к полюсу»). Плодовитый автор Андрей Купцов вообще уверяет, что «у России нет жизненного пространства», что вся Россия (внимание!) «живет в климатических условиях, в которых жить нельзя в юридическом смысле – в Крым ссылали людей еще из Древнего Рима».
Даже такая проницательная исследовательница, как Наталья Алексеевна Нарочницкая, доверившись нашим народным климатологам, отважилась на следующее утверждение: «Великодержавие было дано Московии [наша страна никогда так себя не называла – А. Г.], расположенной на суглинке, где ничего не росло, кроме репы и редьки, где восемь месяцев зимы и три месяца бездорожья». Стране, соответствующей такому описанию, «великодержавие» просто не могло быть «дано».
Если даже коренная Россия провозглашается малопригодной для жизни, надо ли удивляться, когда журналист «Огонька» Александр Петрович Никонов храбро объявляет «территориальным шлаком» наши сибирские просторы. В связи с этим мне вспомнилась дискуссия на канадском ТВ, один из участников которой заикнулся, что полярные территории менее важны для Канады, чем, скажем, провинция Квебек. Его возмущенно поправляли в семь голосов, напоминая, что Арктика является ядром канадской идентичности, несет в себе потенциал будущего страны, напоминали, что в канадском гимне есть слова про «истинный Север, свободный и сильный». Это на наших форумах и в публичных дискуссиях даже самые выдающиеся глупости сходят с рук их изрекателям (пока сходят), в таких странах, как Канада, – нет.