Я, Дикая Дика

Жанна посмотрела на меня, и улыбнулась лукаво.

На моих глазах такие чудеса… Божечки… когда допели одну песню, Жанна поставила стакан на стол и сказала:

— Мы просто торопимся очень, заняты плотно, если что — сходи на кухню. Найди себе чего-нибудь!

Тогда ТорК посмотрел на меня и бесподобно улыбнувшись, как умеет один лишь он, сказал мягко кивнув:

— Привет!

Я тоже кивнула, прошептав:

— Привет…

Голос вдруг подвёл. Поздоровались с Дос. ТорК сказал:

— Ничего, что мы тут маленько порепетируем? А то нам записываться…

Я кивнула — он ещё и спрашивать у меня будет!! Ого… деликатность, однако… ТорК включил комп, достал профессиональные наушники, и принялся прикалываясь настраивать. Выкрикивал всякие хреньки, вроде:

— Привет, дружок, хочешь, я расскажу тебе сказку? — дублируя свой голос мерзкими голосочками на компе. Жанна смеялась, и комментировала:

— Это истинный голос Крота из подземелий!

Что и было немедленно записано, завывая и попискивая. Потом Дос предложила так записать какую-нибудь песню. Жуть! Психоделия. Крошечное чудовище тоненько завывает под балалайку. В которую превращалась акустическая гитара, прогнанная через фильтры…

— Ой, мама! — позволила я себе комментарий. Раздухарившись, стали читать стихи. А Дос просто пилила «от балды» для фона.

Потом Дос ушла, и мы отправились на кухню завтракать. Я не могла есть, хоть и очень хотела, но даже пустой чай еле-еле в горло лез, так волновалась от их присутствия!

— Да ты не жмись, чего ты? — заботливо пододвинула мне кусочек булочки Жанна.

— Я ничего… — только и смогла ответить я. Она меня гипнотизирует, ей-богу!

Потом ТорК посмотрел на часы над столом, и вздохнул:

— Эх, Иванка, а нам ведь пора!

— Да, ты уж извини — на студии ждут! — несколько жестковато улыбнулась Жанна. Да и правда, пора мне честь знать — чего я их задерживаю?

Уже прощаясь, Жанна вдруг наклонилась к мужу, шнурующему «гады»:

— Лёш, подари девчонке диск-то!

— Диск? — он не очень понимающе глянул на неё: — Сборник, чтоль?

— Ну да, именно! — кивнула она.

ТорК вернулся в комнату, и полез в стол. Вытащив из кучки дисков один, протянул мне:

— Вот, слушай и наслаждайся сиим творением шизофреничности этого мира!

Это оказался сборник лучшего, «Прелести и Красоты», и на обложке хрустальная тарелка с дерьмом. Очень даже в стиле ТорКера! Я чуть до потолка не подпрыгнула — про него в инете читала, и даже спрашивала на форуме у Самого, где да как получить, но он почему-то не ответил. Там есть песни, ещё без Жанны, старые, забойные, не выходившие нигде, и записанные «х. знает где, х. знает как, и х. знает кем».

— Спасибо!! Торк… ты такой добрый!

— Да ладно, погоди! — отмахнулся он, и вручил мне ещё один диск! Это его сольник «Невседома». Мне хотелось просто на шею ему кинуться, но я конечно же, не стала — при жене-то! Оказалось, даже и это ещё не всё! Жанна подписала мне совместную книгу с ТорКером «Раз изгой, два изгой» — а их всего пара сотен экземпляров, для своих!!! Значит, я им свой? «Дорогой Ивасик! Всего тебе глобального и вездесущего! Будь, всегда и везде, Торк и Торкесса».

Попрощались очень трогательно, они поцеловали меня на прощание — оба в губы! Торк предложил меня подбросить до метро, если надо. Но я отказалась, сказав, что пройдусь пешком — у меня сейчас времени навалом.

Шла куда-то по улице, прижимая к груди пакет с их подарками. Пошатываясь, как пьяная — а может и пьяная, не знаю! — и перебирала в голове как драгоценные бусинки моменты общения с Ними. Жанна обещала написать обо мне книгу… Она поглядывала на меня, и изредка быстро записывала что-то в блокнот. Интересно, что, но спросить никак… наверняка, это те самые выкладки, которые она постоянно делает на сайте, всякие неимоверные записки. У меня же тоже дневник такой. Пока она выходила на кухню, я поспешно глянула в тетрадь. Блин, стыдно — но не удержалась! Почерк у неё не особо хорош, будто левша писала, или спьяну. Хоть с трудом, но можно прочитать при желании, и в принципе лучше моего. Если, к примеру, я сейчас умру, и мои записки вскроют, то никто нихрена не поймёт! Вообще. Даже если обойдя первое препятствие расшифруют этот секретный (супер-секретный!) почерк, то что имелось в виду — точно уже не понять. Я сама — и то многие вещи к чему относятся соображу тока под гипнозом! Во как! Гы-гы…

И вот, я в Уфе, и звоню в дверь Гдетыгдеты.

Сама не знаю, и зачем я пришла сюда… Просто чтоб похвастаться знакомством с ТорКом. Да, точно, пусть будет так. Не для того же, чтоб узнать, в себе ли Ветер сейчас, и можно ли… и не для того, чтоб случайно на него здесь, в доме его сучки, нарваться. Нет. А потому, что Гдеты мне подруга…

Открыла, лицо такое, будто если бы бензин и спички под руками, нечаянно на меня и пролила, а потом помогая отряхнуться, спичкой чиркнула, так неловко… Ха, думает, дорогая, мне крыть нечем? А как насчёт моих «Невероятных приключений неформалки в Москве»? Тебе-то, солнышко, такое ни под каким соусом не светит! Я тебе завидую, что ты с Ветром в «законных» парочках, а ты мне позавидуй! Уж я-то знаю тайну полночных терзаний, как подруга твоя — заметь, лучшая! — ты, сука, по ТорКу убиваешься!! Что, Ветер-то так и не знает, как ты слюни пускаешь, пьяные, до чего же ТорК роскошный, самый офигительный на свете, и всякое-прочее, а?

Ну, вот сиди теперь и слушай! Особенно, как он меня на прощание поцеловал! И как я рядом сидела, и даже запах его ощущала — да, Ленка, какой за-апах от него чудесный, и тепло! Бледнеешь от чувств, да? Вот и молодец. Вот так тебе.

— Девочки, идите хоть чаю попейте, ну что вы всё тут сидите, я уж и стол накрыла!

А бабушка у тебя хорошая, заботливая! И ты, сука, вся в неё — прямо-таки жёнушка, предмет первой необходимости для Ветра, дурака беспомощного нашего! Только заметь — нашего! А вот ТорК между нами двумя, в определённом смысле останется только моим! Тебя он ни разу не видел даже, а если бы и увидел, то уж точно не запомнил ни твои кривые зубы, ни пустые глаза!

Ненавижу тебя. И чай твой. Скучно мне с тобой, и серо.

Как убого можно жить, я и забыла! Ведь сами не так давно выбрались из подобной дыры… спасибо предкам! Деньги есть гуд!

А мне пожалуй, пора!

«Да ты вообще зачем приходила-то?» — так и вопрошают Гдетовы глаза. «Да пошла ты в задницу», — отвечают мои.

Потом нашла-таки Ветра, и помчалась к нему, делиться кайфом!

Прямо с порога всё ему выпалила одним духом! Как отрывалась, как шаталась по Москве, и нашла вдруг Их, как с ними в одной квартире ночевала… Он смотрел, и улыбался. А я таяла, и думала — как же я скучала! Хочу снова этих рук, сцепленных на груди, хочу боли от них. Хочу…

— А знаешь, я ведь плохо поступила, что убежала из Уфы, да? — выпалила я, не подумав.

— Что? — брови его взлетели вверх. А в глазах заплясали черти. — Да, точно!

Ветер охотно принял мою игру.

Он отшлёпал меня, как негодного ребенка, прямо так, перегнув через колено. Приговаривая при этом:

— Дика, ты ужасно плохая девочка! Ты знаешь, за что это тебе? Потому что ты шаталась по Москве, совсем одна, ночевала черт знает где! Подумать только, со звездами панк-рока! Ты очень нехорошая девочка, ведь так! А нехороших девочек наказывают!

Больно, до ужаса! Я больше всего на свете хочу сейчас видеть, какое у него лицо при том, что он делает со мной. Мелькает мыслишка, что в следующий раз надо бы зеркало поставить, и видеть и себя и его… а то ощущения какие-то не полные… но много думать не приходится — я вскрикиваю от очередного звонкого шлепка. Реально больно! Реально круто! Ах, другого такого раза не будет, все только сейчас…

Вдруг он наклоняется и кусает меня через трусики.

Безумие овладело мной начисто.

Я соскакиваю на пол, и стягиваю медленно трусики, пританцовывая, а топик не снимаю — почему-то мне так нравится. Поглаживаю свои припухшие груди, запускаю пальчики между ножек… он смотрит с явным удовольствием. Я хочу черт знает чего, и отключив сознание за ненадобностью, делаю все по наитию, сама удивляясь каким-то краешком существа — вот ведь как могу!