Допустимые потери

Глава 2

Деймон проснулся от колокольного звона. Перед этим он видел сон. И снова там был его отец – на сей раз один. Он весь светился. И этот свет шел от его улыбающегося, исполненного любви лица. Во сне он остался молодым, таким, каким был в то время, когда Деймону еще не исполнилось и десяти, и совсем не походил на худого, изможденного человека, которым стал ближе к кончине. Отец стоял, прислонившись к мраморной резной балюстраде, и кого-то манил рукой. В другой руке он держал маленькую пеструю лошадку. В жизни отец занимался тем, что мастерил детские игрушки, безделушки и всякие пустяковины вроде брелоков. Со времени его смерти прошло двадцать лет.

Звонил на сей раз не телефон. Церковные колокола. Воскресное утро. Колокола призывают Нью-Йорк вознести молитвы.

Придите все вы, верующие великого города, – придите прелюбодеи и клятвопреступники, шантажисты и биржевые жучки, пьяницы и наркоманы, грабители и убийцы, побирушки и психи из дискотек, любители бегать трусцой и профессиональные марафонцы. Приходите и вы, тюремные надзиратели, так же как и те, кто карабкается на самый верх или безостановочно катится вниз. Одним словом, приходите как истинно верующие, так и исповедующие ложную веру, чтобы преклонить колена перед Богом, который создал вас по Своему образу и подобию. Последнее, впрочем, вовсе не обязательно.

Деймон заворочался в постели. Из-за отсутствия рядом Шейлы он чувствовал себя несколько странно. Вспомнив о ночном звонке, посмотрел на часы. Девять. Обычно к семи утра он уже был на ногах. Природа оказалась к нему милостивой, одарив сном с четырех до девяти. Пять часов забвения. Воскресный дар.

Деймон рывком поднялся с постели, но вместо того чтобы отправиться в ванную, почистить зубы и принять душ, он босиком затопал в гостиную. Все лампы продолжали сиять. Деймон прошествовал к входной двери взглянуть, не валяется ли рядом с ней на полу конверт или какое-либо иное послание. Ничего.

Он внимательно изучил дверной замок. Хилое, простое устройство. Его без труда при помощи перочинного ножа мог открыть даже ребенок. За все годы жизни в Нью-Йорке Деймона не обворовывали, и он никогда не задумывался о замках. Дверь была деревянной и очень старой. Ее навесили еще во время строительства дома.

Когда это было? В 1900-м? 1890-м? Ее давно следовало бы заменить новой – со стальной обшивкой, надежным замком, глазком и цепочкой. Консьержа внизу не было, и все обитатели дома, включая Шейлу и его самого, безмятежно нажимали открывающую нижний замок кнопку, как только в квартире звучал сигнал. Переговорное устройство, по которому можно было узнать, кто пришел, сломалось много лет назад. Насколько знал Деймон, ни один из его соседей жалоб по этому поводу не высказывал и не требовал, чтобы домофон привели в порядок. Невинные, испытывающие чувство ложной безопасности души. Их вечный девиз – «Завтра…».

Затем Деймон приготовил себе завтрак. Когда Шейла по воскресеньям бывала дома, она потчевала его отжатым из свежих апельсинов соком, оладьями под кленовым сиропом и беконом. На сей раз ему пришлось ограничиться чашкой кофе и ломтем вчерашнего хлеба.

Его обычный воскресный ритуал был несколько иным. Пока Шейла готовила завтрак, он выходил из дома, чтобы купить два экземпляра воскресного выпуска «Таймс». Две газеты покупались потому, что как он, так и Шейла любили решать большой воскресный кроссворд, не мешая друг другу. Супруги проводили утро, расположившись на противоположных концах кухонного стола и заполняя в дружелюбном молчании клеточки головоломки. Для них было делом чести вписывать слова сразу чернилами, не допуская помарок. Покупка двух толстенных пачек бумаги, напичканных новостями, мнениями, спортивными результатами, рекламой, похвалами и хулой, выглядела несколько экстравагантно. Однако почему не порадовать себя и не провести приятно час или даже чуть больше после воскресного завтрака?

Деймон оделся и спустился вниз по плохо освещенной лестнице. Похоже, что все его соседи любят поспать. «Интересно, кому-нибудь из них звонили посреди ночи?» – подумал он. В почтовом ящике ни писем, ни записок тоже не оказалось.

Ощупав карманы и убедившись, что ключи на месте и он сможет вернуться домой, Деймон вышел на улицу. От подъезда к тротуару вели несколько ступеней. Дул холодный порывистый ветер. День был промозглым и серым. Весна в этом году запаздывала. Деймон внимательно посмотрел по сторонам. В это воскресное утро машин почти не было, поблизости он увидел только полную даму с парой крошечных собачек и молодого человека, толкавшего перед собой детскую коляску. Никакой опасности для себя Деймон не узрел. Но лишь опытный взгляд способен сразу обнаружить зловещие приметы, напомнил себе он, и скривился, внезапно разозлившись, что стал таким подозрительным.

Перед киоском он немного потоптался в раздумье, не зная, сколько экземпляров купить – один или два. В конце концов Деймон взял два, испытывая при этом раздражение из-за объема и веса воскресного издания. Сомнительно, что Шейла сможет раздобыть в Вермонте воскресный выпуск «Таймс». Жена будет благодарна ему за то, что он думал о ней и запасся воскресным кроссвордом, хотя и знал, что у нее не будет времени на его заполнение. Он бросил взгляд на первую полосу. Имени Заловски на ней не оказалось. Не исключено, что это вообще вымышленное имя. Возможно, на самом деле он Смит или Браун, а Заловски всего лишь боевой псевдоним – маска, так сказать, – и на внутренних полосах газеты окажется статья, описывающая множество совершенных им ужасных преступлений, за которые его разыскивает полиция десяти штатов. Хотя выбор такого псевдонима, как Заловски, какое бы преступление или акт мести этот человек ни замышлял, даже Деймону показался чрезмерно хитроумной затеей. Эта мысль заставила его улыбнуться.

По дороге домой он уже взирал на прохожих без всякого подозрения. Утро постепенно начинало следовать обычному воскресному образцу, а когда облака на время разошлись и показались лучи солнца, Деймон, подходя к дому, вдруг обнаружил, что напевает какую-то приятную мелодию. Но, усевшись за кроссворд, он с трудом смог угадать лишь несколько слов. Или кроссворд был сложнее, чем обычно, или его ум был занят чем-то иным. Отбросив в сторону журнальное приложение, Деймон открыл секцию книжного обозрения на той странице, где публиковался перечень бестселлеров. «Надгробная песнь» Женевьевы Долгер стояла в списке под четвертым номером. Несмотря на название, книга оставалась в числе бестселлеров вот уже двенадцатую неделю. Деймон удрученно покачал головой, вспомнив, что лишь по настоянию Оливера Габриельсена он согласился работать с автором и попытаться продать опус. Из-за этого опуса они с Оливером едва не переругались окончательно.