Венок из звезд

— Как ни странно, президент переносит все это неплохо. Известность, которую получила Баранди, ему льстит — такие вещи для него важны — и, я думаю, он пока не решил, что делать. А вот Томми Фриборн начинает проявлять беспокойство. — Выражения лица Хелига за стеклами «амплитов» разглядеть было невозможно. — Сильное беспокойство.

— Думаешь, он готовится «внять зову судьбы»?

— Не понимаю, о чем ты.

— Будет тебе, Джин. Все знают, что Фриборн спит и видит, как бы показать ООН кукиш, закрыть границы, а потом перерезать всех белых и азиатов.

— Хорошо, только я тебе этого не говорил. — Хелиг огляделся, словно оиждал увидеть торчащие из стен микрофоны. — Те, кто поумнее, уже переводят деньги за границу. Я не думаю, что Томми Фриборн вытерпит это больше недели.

— Ясно. Ты уезжаешь?

Хелиг взглянул на него с удивлением.

— Это теперь-то, когда начинается настоящая работа?

— Твоя карточка представителя прессы едва ли будет значить что-то для полковника.

— Она значит кое-что для меня.

— Восхищаюсь твоими принципами, — сказал Снук, — но я вряд ли останусь посмотреть, как ты претворяешь их в жизнь.

Они вернулись к остальным членам группы, и Снук отошел в сторону, пытаясь разобраться в своих мыслях. Пришло время менять место жительства. Все признаки налицо, тревожные сигналы звучат громко и отчетливо, и, хотя он позволил вовлечь себя в чужие проблемы, эту ошибку нетрудно исправить. Не остается никаких сомнений, что на шахте произойдет бойня, подобная той, что устроили в Шарпвилле, но здесь он ничего не может поделать, и беспокойство об этом ни к чему хорошему не приведет. Природа еще не создала нервной системы, способной в одиночку выдержать груз вины за действия многих.

Амброуз и Пруденс — еще один аспект. Они утонченные, образованные взрослые люди, и если он порой относился к ним как к малым детям, это вовсе не означает, что он ответствен за их благополучие. Пруденс Девональд просто не станет слушать его советов, и если ей хочется «прицепить свой вагон к поезду Амброуза», то…

Подобный ход мыслей неожиданно заставил Снука усомниться в самом себе. Стал бы он хладнокровно планировать собственное исчезновение, если бы после инцидента в «Калливан Хаус» Пруденс бросилась в его объятья? Если верить книгам, это было бы вполне уместной наградой рыцарю, спасшему даму от опасности, но неужели он, Гилберт Снук, человек-нейтрино, всерьез ожидал, что она может обратить романтические мечты в реальность? И неужели он, пусть даже в порыве ребяческого упрямства, собирался бросить ее здесь на произвол судьбы?

Встревоженный тем, что он погряз в зыбучих песках эмоций, Снук чуть ли не с облегчением вздохнул, заметив, как Амброуз посмотрел на часы и жестом показал, что авернианцы вот-вот появятся. Затем Аброуз произвел последнюю настройку генератора векторно-бозонного поля и принялся объяснять Хелигу предстоящую процедуру. Места здесь было гораздо меньше, чем в туннелях, где происходили прежние встречи, и члены их группы стояли довольно близко друг от друга, когда наконец над каменным полом появилась уже знакомая им светящаяся голубая линия.

— Боковое смещение меньше метра, — пробормотал Амброуз в наручный магнитофон. Позади него защелкала камера Квига.

Снук, весь во власти противоречивых чувств, шагнул вперед и замер. Тем временем линия поднялась и превратилась в вершину треугольной светящейся призмы. Призма становилась все выше и шире, верхнее ее ребро переросло Снука, после чего взглядам открылась призрачная геометрия крыши. Вскоре над камнем появилась горизонтальная плоскость потолка, она поднялась сначала до лодыжек, потом до колен, как поверхность неосязаемого озера. Снук наклонился, чтобы опустить голову в авернианскую комнату. Трое полупрозрачных существ с Феллетом в центре уже ждали его, медленно поднимаясь вверх сквозь твердый камень, словно скульптурные колонны из голубого дыма.

Феллет на пока еще скрытых в полу туннеля ногах двинулся ближе к Снуку и вытянул вперед руки. Снова увеличились сгустки тумана его глаз. Снук наклонил голову и еще до того, как произошел контакт, увидел неровное движение зеленой, как море, стены…

Покоя глубины тебе волны бегущей.

Я прошу прощения, Равный Гил. Я заблуждался, не понимая, что ты непривычен к той самоконгруэнтности, которую вы называете телепатией. Некоторые несчастные члены нашей расы страдают «молчанием, которое разделяет», и, когда ты не ответил на приветствие, я поспешно решил, что у тебя такой же дефект. Меня обрадовало, когда ты попытался вступить в контакт со мной некоторое время назад, ибо я убедился, что моя ошибка не принесла тебе вреда. Во время этой встречи я буду пользоваться чисто последовательной структурой мысли, чтобы не перегружать твои нервные пути. Такая техника, которую мы используем при обучении наших детей, снижает плотность потока информации, но у нее есть и преимущество: твой мозг сможет функционировать почти в обычном режиме.

Прошу прощения также за то, что в своей слепой гордыне я осмелился отвергнуть твой прочный дом проверенных знаний и построить свою тростниковую хижину догадок. Меня извиняет лишь состояние шока и боли, вызванное тем, что в одну секунду я получил больше новых знаний, чем было собрано Людьми за последний миллион дней, и почти вся эта информация носит такой характер, что я предпочел бы ее не иметь. Признаюсь, я также был смущен и встревожен манерой твоего появления. У Людей существует множество мифов о странных существах, живущих в облаках, и, когда ты спустился с неба, я на мгновение решил, что все старые суеверия оказались правдой. Конечно, это слабое оправдание моей реакции, поскольку характер твоего появления сам по себе служил доказательством твоей правоты. Один миг логических рассуждений подтвердил бы, что твое вертикальное перемещение относительно меня было вызвано гипоциклоидальным движением планетарного масштаба. Но когда я сделал этот первый шаг, все остальные выводы стали казаться неизбежными, включая и последний, касающийся судьбы моего мира. Снук: Мне жаль, что я сообщил тебе такие плохие новости.