Судный день Орбитсвиля

— Я… я не знаю, что делать дальше. Сегодня вечером дьявол смеется, глядя на нас… а я… я просто не представляю, как нам быть.

Голос подал мужчина, сидящий в первом ряду:

— Вам не следует винить себя, Кори. Не вы виноваты в том, что контракт разорван.

— Да, но в довершение всего я потерял деньги, выплаченные в качестве начального взноса.

— Сколько?

Монтейн вымученно улыбнулся:

— Сто кусков.

Никлин отметил очень нехарактерное для Монтейна употребление старинного жаргонного слова. Он понял, что за стремлением выглядеть небрежным кроются отчаяние и глубокое чувство вины. Неужели Монтейн решил перестать разыгрывать из себя нового спасителя?

Против своего ожидания Джима не радовало случившееся. Хотя он и собирался покинуть общину в самое ближайшее время, но жажда мести не затухла в его душе. Катастрофа, постигшая Монтейна и его последователей, была вызвана не Никлином, поэтому он не получил никакого удовлетворения.

Что касается Дани, для нее он разработал особую, изощреннейшую месть, которая принесет ему удовлетворение во всех смыслах этого слова. Джим планировал собрать крупную сумму денег (каким образом это ему удастся, он еще не знал), сумму, от которой ни сама Дани, ни ее неуклюжий Свенгали не смогли бы отказаться. И тогда она будет обязана лечь с ним снова. Если Дани вздумает играть роль храмовой проститутки, то он, Джим Никлин, станет самым горячим ее поклонником и почитателем. Именно о таком исходе мечталось ему. Когда же наступит этот благословенный день, она пожалеет, что некогда…

«Стоп! — торопливо остановил себя Никлин. — Ты должен разыграть все совершенно хладнокровно. Спокойно и безразлично. Если ты не будешь холодным и равнодушным, они не смогут возненавидеть тебя должным образом…»

В первом ряду подняла руку электрик Петра Дэвис.

— Кори, может, стоит обратиться прямо к руководителям этого консорциума? Когда они узнают, что мы являемся религиозной организацией…

— Верно, — вмешался кто-то из мужчин. — А, может, просто арендовать у них корабль? В конце концов мы хотим совершить лишь одно-единственное путешествие, потом они могут забрать его.

Монтейн покачал головой.

— Идея хорошая, но я сомневаюсь, что эти люди сочувственно отнесутся к нашим целям. Скорее наоборот. Во главе консорциума стоит человек по имени Рик Ренард…

Конца фразы Никлин не услышал. В голове у него все завертелось. Упоминание имени Ренарда вызвало взрыв в подсознании, и этот взрыв выбросил на берег его памяти веер разрозненных осколков. Ренард… Ренард! Когда-то у него был дядя по имени Ренар. Нет, не дядя, а дедушка, да, двоюродный дедушка, родной дядя его матери. Но он всегда называл его дядей. Маленький Джим всегда очень боялся дяди Ренара, а мать имела привычку именовать того хитрым старым лисом. Маленький Джимми был убежден, что дядя Ренар и впрямь превращается в лиса в те моменты, когда его никто не видит. Он редко бывал в доме Никлинов, мотаясь по дальним уголкам, куда засылала его профессия землемера. Как-то раз из одного такого местечка он прислал Джимми, очень примечательную открытку…

— Кори, у меня для вас припасена крайне интересная новость, — крикнул Джим. — Я знаю, где найти космический корабль, который можно получить почти даром.

11

— И все-таки, Джим, к чему такая таинственность? — спросил Монтейн. — Я не хочу держать остальных в неведении. Наши дела слишком плачевны.

Дверь прицепа была плотно закрыта. Лампа под матовым абажуром отбрасывала мягкий свет. На столе, а точнее на крышке гроба Милли Монтейн, поблескивали чайные приборы. Джим, казалось, забыл о дневной усталости, наслаждаясь тишиной, уединенностью и относительным комфортом.

— Мы должны обговорить размер вознаграждения, — ответил он. — Полагаю, это лучше сделать с глазу на глаз.

— Вознаграждение? Вы требуете вознаграждения?!

Никлин улыбнулся.

— Разумеется! За все в жизни нужно платить, Кори. Вы-то должны знать эту истину.

Монтейн внимательно посмотрел на него.

— Вы хотите вернуть свои деньги?

— Возможно. Я еще не пришел к окончательному выводу. Быть может, я соглашусь считать их своим вкладом в «Монтейн Энтерпрайзиз Инкорпорейтед».

— Ну хорошо, Джим, чего же вы хотите? Давайте, говорите. Я готов выслушать вас.

Прежде чем начать, Никлин отпил чай, откровенно растягивая время.

— Отложим пока в сторону вопрос о деньгах. Я хочу получить должность. Отныне никаких ночных дежурств за рулем, никаких работ по расчистке земли от колючек. Думаю, что мою должность можно назвать Вице-президент.

— Пышные титулы у нас ничего не значат. — Монтейн едко усмехнулся.

— Для меня значат. В соответствии с моим новым статусом я рассчитываю на увеличение жалования. Естественно, я не стану злоупотреблять этой привилегией. Мои запросы весьма умеренны.

— Продолжайте, продолжайте, — все так же едко подбодрил его Монтейн.

— Кроме того, я хочу иметь в своем распоряжении отдельный прицеп. — Никлин с шумом втянул в себя чай, всем своим видом показывая, как тот хорош. — Когда я говорю о прицепе, я, конечно же, имею в виду жилое помещение. Разумеется, должны быть водители, которые будут в моем полном распоряжении. Во время длительных остановок я хочу жить в лучших отелях.

— Глядя на вас, я тоже начинаю получать удовольствие. Вы же еще ни слова не сказали о том, где находится ваш мифический корабль.

— Я как раз к этому и перехожу, — ответил Никлин. Сердце его забилось чаще. — Осталось уладить лишь один вопрос.

— Какой же?

— Дани Фартинг, — небрежно ответил Джим. — Я хочу Дани Фартинг.

Усмешка слетела с лица Монтейна. Он резко поставил чашку, пролив чай на блюдце.

— Вон отсюда, Джим Никлин! Вон! Убирайтесь и не смейте возвращаться! Немедленно!

Джим устроился на скамье поудобнее.

— А как же космический корабль, Кори? Гарантия покинуть Орбитсвиль прежде, чем ловушка захлопнется? Надежный билет до Нового Эдема? Господь доверил вам вести его детей к спасению, он дал вам право не гнушаться никакими средствами. Вы ведь сами объясняли мне это совсем недавно, сидя на этой самой скамейке. В тот день вы очень убедительно рассуждали о том, что совершенно правильно обобрали меня. Неужели вы так быстро все забыли?

— Вы гнусный… — Монтейн прикрыл глаза. Лицо его пожелтело. — Дани Фартинг — живой человек.

— Надеюсь, — усмехнулся Никлин. — Ну, так и я не зверь.

— Избавьте меня от вашего юмора. Я повторяю, Дани — человек.

— Раз так, значит, она продается! — В голосе Никлина не было и тени юмора. — Поэтому вам следует продать ее сейчас. Поговорите с ней. Уверен, у вас получится.

Монтейн сжал кулаки и просидел так более десяти секунд. Затем неожиданно расслабился, поднял веки. Взгляд его был мягок и незамутнен.

— Я молился, — объяснил он. — Беседовал с Господом.

— И что он вам сообщил?

— Господь напомнил мне, что о корабле я знаю лишь с ваших слов. Может быть, его уже не существует? Господь посоветовал мне сдержать гнев.

— Воистину, Господь дал вам добрый совет. — Джим рассмеялся. — Этот язык, оказывается, заразителен!

— Так что же, Джим? — Монтейн не давал себя отвлечь.

— Как насчет вознаграждения?

— Мне кажется, я уже не верю в существование корабля, но, признаться, сгораю от любопытства и жажду выслушать вашу историю. — Теперь Монтейн говорил в своей обычной проповеднической манере. Он был явно доволен, что сумел получить преимущество в этом разговоре, постепенно превратившемся в словесную дуэль. — Поэтому я не могу согласиться на ваши условия, не узнав сути.

— Мудро. Очень мудро, — откликнулся Никлин.

— Полагаю, что так, Джим. — Лицо Монтейна было теперь совершенно спокойно. Он вновь взял чашку. — Так что я жду необыкновенной истории. Где же этот таинственный космический корабль, который мы можем получить почти даром?

Несколько уязвленный спокойным и насмешливым тоном Монтейна, Никлин не внял внутреннему голосу, который настойчиво шептал, что он слишком уж круто берет быка за рога.