Страница 21 из 52
— Присядь, моя дорогая, — обратился к ней король, — а свою собачку посади на ковре у камина.
Бродяжка понимая важность встречи, старалась вести себя надлежащим образом. Она почтенно села на ковёр и вежливо завиляла хвостиком. Девочка присела на краешек пустующего кресла и задрожала всей душой.
— Позволь представить тебе мою дочь, принцессу Хильду, — мягко проговорил король
Принцесса Хильда оказалась пожилой дамой, сидящей во втором резном кресле. Если бы король не представил её как свою дочь, Чармейн бы непременно решила, что она его ровесница. Они различались лишь тем, что принцесса выглядела вдвое царственней. Высокая и величавая, как отец, со стального цвета сединой, одетая в твидовый костюм, такой простой и незатейливый, что Чармейн тут же отметила всю аристократичность её наряда. Единственным украшением принцессе служило большое кольцо на покрытой линиями вен руке.
— Что за милая собачка, — заметила принцесса Хильда прямым и решительным голосом. — Как её зовут?
— Бродяжка, Ваше Высочество, — заплетающимся языком произнесла Чармейн.
— Давно она у тебя? — спросила принцесса.
Девочка поняла, что принцесса пытается разговорить её, чтобы успокоить и облегчить общение, но вместо этого Чармейн ещё больше разволновалась и затрепетала.
— Нет… ну… то есть, — пролепетала она, — она на самом деле была бездомной. То есть… как бы… так двоюродный дедушка Уильям сказал. Она жила у него совсем недолго, потому что он даже не успел разобраться, что она… эм… су… то есть… ну что она девочка. Уильям Норланд. Волшебник.
— Неужели! — в один голос воскликнули король и принцесса, затем король продолжил: — Значит ты, моя дорогая, приходишься родственницей волшебнику Норланду?
— Нашему лучшему другу, — добавила принцесса.
— Я… ну… На самом деле он приходится двоюродным дедушкой моей тётушке Семпронии, — призналась Чармейн. Она почувствовала, что атмосфера в комнате сделалась дружелюбней.
— Не получала ли ты известий о самочувствии волшебника Норланда? — нетерпеливо спросил король.
— Боюсь, что нет, Ваше Величество, — покачала головой девочка. — Но, когда эльфы забирали его, он выглядел тяжело больным.
— Не стоит гадать, — сказала принцесса Хильда. — Бедный Уильям. Теперь же, мисс Бейкер…
— Нет, что вы, зовите меня Чармейн, — торопливо вставила девочка.
— Хорошо, — согласилась принцесса. — Теперь же, думаю, самое время приступить к делу, дитя, потому что в скором времени я буду вынуждена покинуть вас — первые гости вот-вот прибудут.
— Моя дочь уделит тебе примерно час, — добавил король, — чтобы разъяснить, чем мы, собственно, тут занимаемся, и что тебе придётся делать. Как мы поняли из письма, ты молода и неопытна, и решили, что тебе потребуются некоторые объяснения. — Король подарил девочке очаровательную улыбку и продолжил: — Мы очень благодарны тебе за предложенную помощь, моя дорогая. Никто прежде не предполагал, что нам может понадобиться помощь, и никогда присылал нам подобных писем.
Чармейн ощутила, как лицо начинает заливаться краской.
— Для меня большая честь, Ваше… — почти прошептала она.
— Пододвинь кресло к столу, — перебила её принцесса, — и приступим к работе.
Пока Чармейн передвигала тяжёлое кресло, король заметил очень вежливым тоном:
— Надеюсь, жар от огня тебя не побеспокоит. На дворе лето, но мы, старики, мёрзнем даже в эти тёплые дни.
Чармейн всё ещё немного дрожала и холодела от волнения, поэтому ответила:
— Всё в порядке, Ваше Величество.
— А Бродяжка, я смотрю, довольна, — король указал на блаженствующую собачку. Бродяжка опрокинулась на спину, задрав к верху все четыре лапы, и нежилась в тепле, пылающего огня. Выглядела она куда счастливей, чем Чармейн.
— Отец, работа, — сурово напомнила принцесса. Аристократическим жестом она одела очки, висевшие на шейной цепочке. Король нацепил пенсне, а Чармейн — свои собственные очки. Если бы девочка так не переживала, то непременно бы посмеялась синхронности их движений.
— Итак, — начала принцесса, — в нашей библиотеке хранятся книги, документы и пергаментные свитки. В свободное время мы с отцом составляем список имеющихся книг, — записываем название книги и автора, — присваиваем каждой собственный номер и пишем небольшие аннотации. Отец займётся книгами, а ты займёшься моим делом: будешь сортировать документы и свитки. Я недавно начала составлять каталог и, боюсь, пока не сильно преуспела. Вот он.
Принцесса открыла огромный ящик, в котором плотно друг к другу примыкали папки с бумагами, покрытые вязью изящного почерка.
— Как видишь, здесь указаны несколько основных разделов: «Семейные письма», «Хозяйственные счета», «Исторические заметки» и так далее. Твоя задача: просмотреть все бумаги на столе и решить, к какой категории они относятся. После чего дать краткое описание, а затем аккуратно положить документ в нужную папку. Всё ясно?
Чармейн разглядывала исписанный прелестным почерком каталог и очень боялась показаться глупой.
— А что мне делать, мэм, — всё же спросила она, — если документ нельзя отнести ни к одному из разделов?
— Замечательный вопрос, — откликнулась принцесса. — Мы как раз надеемся, что ты найдёшь много подобных записей, которые не подойдут ни под одну категорию. Как только тебе попадётся такой документ, и ты заметишь, что речь идёт о чём-то важном, обращайся к отцу. Если же в записях нет ничего особенного, откладывай их в папку «Разное-прочее». Вот твоя первая стопка бумаг. Я пока посижу рядом и посмотрю, как ты работаешь. Вот бумага, а тут — ручка и чернильница. Приступай.
Пододвинув девочке связку писем, перетянутую розовой лентой, принцесса погрузилась в кресло и стала наблюдать.
«Меня ещё никогда так не смущали!» — пронеслось в голове Чармейн. Она трясущимися руками развязала узелок и слегка рассыпала письма на столе.
— Каждое держи бережно с двух сторон, — заметила принцесса. — И смотри не порви.
«О, боже!» — только и мелькнуло в мыслях девочки. Она краем глаза посмотрела на короля, который аккуратно листал ломкие страницы фолианта в кожаном переплёте.
«А я-то надеялась, что книжками буду заниматься именно я,» — вздохнула про себя Чармейн. Затем она бережно развернула первое письмо с ветхими коричневыми листами.
«Моя бесценная, распрекрасная, чудеснейшая дорогушечка, — прочитала девочка. — Скучаю по тебе чудовищно и бесконечно…»
— Хм, — обратилась она к принцессе Хильде, — а есть папка для любовных писем?
— Конечно, есть, — отозвалась принцесса. — Вот она. Запиши дату и имя отправителя… Кстати, кто его написал?
— Так, — сказала Чармейн, заглядывая в конец письма. — Тут написано «Большой Долфи».
— Вот как! — хором отозвались принцесса и король и тут же рассмеялись. Смех короля звучал куда мягче и добродушней.
— Эта связка писем от моего отца моей матери, — пояснила принцесса Хильда. — Мама умерла много лет назад. Но не бери в голову. Занеси все данные в каталог.
Чармейн ещё раз взглянула на ветхие побуревшие листы и подумала, что прошло действительно много лет, может даже сотня. Она заметила, что король вовсе не смущён тем, что читают его переписку; ни он, ни принцесса не высказывали ни капли беспокойства на этот счёт. «Наверное, королевские семьи отличаются от обычных,» — подумала Чармейн, переходя к следующему письму.
«Любименький мой толстячок-мужичок,» — прочла она первые строки и осознала, что задание ей по плечу.
Прошло несколько минут, принцесса поднялась и аккуратно придвинула кресло к столу.
— Я вижу, ты неплохо справляешься, — сказала она. — Теперь же мне пора идти. Моя гостья пожалует с минуты на минуту. Отец, я бы всё же хотела переговорить с её мужем тоже.
— Исключено, — не отрываясь от своих записей, ответил король. — Мы не имеем права. Он королевский волшебник другой страны.
— Да, я знаю, — проговорила принцесса Хильда, — но ведь в Ингарии целых два королевских волшебника. А наш бедный Уильям смертельно болен.