Страница 7 из 47
И, в-третьих, выделение следственных действий из системы всех процессуальных действий осуществляется ведь не по признаку их «опосредованности» или «неопосредованности» и даже не в зависимости от того, кем, когда они производятся. Например, если следователь составляет обвинительное заключение по делу (ст. 205 УПК РСФСР), то речь идет не о следственном, а об ином процессуальном действии. И, наоборот, следственным являются определенные действия органа дознания или суда первой инстанции. Здесь важно другое — назначение и характер производимого действия. Если последнее выражается в обнаружении, закреплении, проверке и оценке доказательств по уголовному делу, направлено на осуществление таким путем доказывания, то оно признается следственным, если даже его предпринимает не следователь, а орган дознания, прокурор или суд. В сложных же следственных действиях вполне возможно полноценное участие других субъектов уголовно-процессуальной деятельности, что не меняет их процессуально-правовой природы.
Все изложенное выше дает, на наш взгляд, достаточное основание для того, чтобы судебно-медицинскую экспертизу признать таким процессуальным действием, которое закономерно входит в общую систему следственных действий в советском уголовном процессе.
1.2
Отграничение судебно-медицинской экспертизы от освидетельствования, осмотра и других смежных процессуальных действий
Дальнейшая конкретизация рассмотренных выше признаков судебно-медицинской экспертизы предполагает отграничение ее от процессуальных институтов, имеющих с ней какие-то общие черты. Здесь возникает, по существу, три группы проблем. Надо отграничить судебно-медицинскую экспертизу: во-первых, от иных форм использования специальных медицинских познаний в советском уголовном процессе; во-вторых, от такого весьма близкого к ней следственного действия, как освидетельствование живых лиц, и, в-третьих, от некоторых видов судебной экспертизы (например, биологической, криминалистической и т. д.), которые по объекту, методам и некоторым другим параметрам имеют общие моменты с судебно-медицинской экспертизой.
Решение первой группы вопросов, думается, не представляет собой сложности. Когда речь идет об использовании по уголовному делу консультационной или справочно-консультационной помощи со стороны лиц, обладающих специальными медицинскими познаниями, то налицо совершенно иная форма привлечения специальных познаний в уголовном судопроизводстве и смешение ее с судебно-медицинской экспертизой вряд ли возможно. Эта форма применения специальных знаний в уголовном процессе в советской юридической литературе освещена достаточно подробно [48]. Применительно к судебно-медицинской экспертизе эта проблема какой-либо специфики не имеет и поэтому нет необходимости в ее рассмотрении.
Несколько сложно отграничить судебно-медицинскую экспертизу от участия специалиста в некоторых следственных действиях, если в качестве такого специалиста выступает лицо, обладающее медицинскими познаниями. Такая картина нередко встречается при осмотре места происшествия, при обысках, выемках, при следственном эксперименте, при опознании трупов и живых лиц. Все эти следственные действия проводятся следователем (лицом, производящим дознание), а специалист выступает в них лишь в роли лица, призванного оказать ему помощь своими специальными познаниями. Условия привлечения органом предварительного расследования специалиста, процессуальное положение последнего при производстве следственных действий регламентированы ст. 1331 УПК РСФСР. Все те научные, организационные и методические положения, которые разработаны советской юридической наукой по применению этой статьи УПК РСФСР [49], в полной мере распространяются на специалиста-медика.
Когда речь идет даже о наружном осмотре трупа на месте его обнаружения, то это следственное действие в соответствии со ст. 180 УПК РСФСР производится следователем (органом дознания) в присутствии понятых и с участием врача-специалиста в области судебной медицины, а при невозможности его участия — иного врача. Нетрудно видеть, что специалист с медицинскими знаниями при таком осмотре трупа не превращается в эксперта, его процессуальное положение ограничено теми правами и обязанностями, которыми наделен любой специалист в соответствии со ст. 1331 УПК РСФСР. Другое дело, что этот специалист впоследствии может быть назначен экспертом. Однако это происходит лишь постольку, поскольку органом предварительного расследования назначается судебно-медицинская экспертиза и ее производство поручается именно этому специалисту. Если же в качестве эксперта назначается любое другое лицо, обладающее медицинскими познаниями, то специалист-медик, участвовавший в наружном осмотре трупа, в эксперта по делу не превращается.
Возникает вопрос: не изменяется ли только что высказанное положение, если осмотр сопряжен с эксгумацией трупа? Часть 2 ст. 180 УПК РСФСР предусматривает, что «в случае необходимости извлечения трупа из мест захоронения следователь выносит об этом постановление. Извлечение трупа производится в присутствии следователя, понятых и врача-специалиста из области судебной медицины, а при необходимости — и в присутствии иного специалиста». По смыслу этой нормы ведущим лицом в производстве этого процессуального действия все же остается следователь, а судебный медик так же, как и любой присутствующий при этом специалист (например, криминалист), остается специалистом в смысле ст. 1331 УПК РСФСР. Это в достаточной мере очевидный признак, не позволяющий смешивать осмотр трупа, сопряженный с эксгумацией, с судебно-медицинской экспертизой [50].
Соответственно сказанному при эксгумации врач-специалист из области судебной медицины своими познаниями помогает следователю и другим участникам этого следственного действия решить, какие меры предосторожности предпринимать при извлечении, осмотре и в случае необходимости транспортировки трупа, обнаружить и квалифицированно описать в протоколе совершаемого следственного действия данные, имеющие значение по делу (в том числе те, которые необходимо учесть в ходе последующего экспертного исследования). При этом медик может обратить внимание на глубину захоронения, состояние гроба, характер позы трупа, имеющиеся на нем повреждения и на иные обстоятельства, которые могли повлиять на сохранность трупа, на его внешний вид и т. д. [51].
Положение, на наш взгляд, не меняется в тех случаях, когда эксгумация трупа осуществляется в целях опознания последнего. Здесь, по существу, имеет место участие врача-специалиста из области судебной медицины последовательно в двух процессуально-значимых действиях: сначала в эксгумации, затем в опознании. Оба эти действия предпринимаются следователем соответственно требованиям ст. 180, 165 УПК РСФСР, участие в них лица с медицинскими познаниями не выходит за пределы того статуса специалиста, который очерчен в ст. 1331 УПК РСФСР. Иначе говоря, лицо с познаниями из области судебной медицины оказывает необходимую помощь следователю (органу дознания) в производстве соответствующего следственного действия, которое в силу отмеченных выше обстоятельств никоим образом не превращается в судебно-медицинскую экспертизу.
Необходимо четко провести грань между собственно эксгумацией, проводимой от начала до конца следователем и остающейся следственным действием, и самостоятельным экспертным исследованием, осуществляемым судебным медиком. В имеющейся литературе на этот счет подчеркивается, что эксгумация и экспертиза извлеченного из земли трупа являются двумя самостоятельными действиями. В частности, правильно, на наш взгляд, подмечено, что собственно эксгумация — это извлечение трупа из земли (могилы) с представлением его судебно-медицинскому эксперту для исследования. Согласно ст. 180 УПК РСФСР и соответствующим статьям УПК союзных республик извлечение трупа из места захоронения производится в присутствии следователя, судебно-медицинского эксперта и понятых. Судебно-медицинская же экспертиза эксгумированного трупа выполняется экспертом или комиссией экспертов [52].
48
48 См.: Штромас А. Ю. Деятельность сведущих лиц в советском уголовном процессе: Автореф… канд. юрид. наук. М., 1964. С. 9—11; Панюшкин В. А. Правовые основы использования научно-технического прогресса в уголовном судопроизводстве: Автореф… канд. юрид. наук. М., 1980. С. 15–18; Калинкин Ю. А. Участие в уголовном судопроизводстве лиц, обладающих специальными познаниями: Дис… канд. юрид. наук. М., 1981. С. 28–42; Орлов Ю. К. Производство экспертизы в советском уголовном процессе. М., 1982. С. 23–24 и др.
49
49 См.: Махов В. М. Участие специалиста в следственных действиях: Дис… канд. юрид. наук. М., 1972. С. 108–206; Морозов Г. Е. Участие специалистов в стадии предварительного расследования: Автореф… канд. юрид. наук. Саратов, 1977. С. 6—17; Циркаль В. В. Тактика производства следственных действий с участием специалистов. С. 5—24; Ванштейн А. А. Участие специалиста в следственном осмотре: Автореф… канд. юрид. наук. М., 1968. С. 4—14.
50
50 О классификации возможных случаев эксгумации, об основаниях и порядке ее производства подробнее см.: Шиканов В. И. Теоретические основы тактических операций в расследовании преступлений. Иркутск, 1983. С. 113–127.
51
51 См.: Шахов В. Н. Участие специалистов в следственных действиях. М., 1975. С. 43.
52
52 Бедрин Л. М., Загрядская А. П. Судебно-медицинские возможности исследования эксгумированного трупа; Уч. — метод. пособие. Горький, 1978. С. 9.