Дорогами большой войны

Во второй половине дня Яковлев докладывает командиру полка о том, что Хольцмаркштрассе очищена от врага. Батальон продвигается к центру Берлина.

В восемнадцать ноль-ноль мы поднимаемся на чердак семиэтажного дома, где расположен наблюдательный пункт. Стоим у окна и смотрим вниз. Там бушует сражение. Войска генерала Берзарина штурмуют центр германской столицы.

Черный от копоти, сверкающий пламенем горящих развалин, грохочущий взрывами, сотрясаемый конвульсивной дрожью дымных улиц, вокруг нас расстилается Берлин.

Подземный Берлин это особый мир, в котором немцы жили в течение последних лет и который они обороняли с яростным упорством. Тут, в глубоких подвалах разрушенных домов, в мрачных тоннелях метро, в старых канализационных трубах, размещалась вся немецкая столица: тут были свои укрепленные районы, целая система оборонительных сооружений и складов, тут работали различные учреждения, штабы, госпитали, электростанции.

Во время боев за Берлин подземелья стали объектом самой ожесточенной борьбы, причем наши офицеры и бойцы обнаружили великолепную способность перестраиваться буквально на ходу и применили ряд остроумных методов и форм боя.

Мне хочется рассказать об одном бое в метро на восточном участке Лейпцигерштрассе. Чтобы преградить путь нашей наступающей пехоте, немцы затопили водой самые глубокие места тоннелей, а сами отсиживались на более высоких местах, простреливая все вокруг пулеметным огнем и фауст-гранатами. Продвижение пехоты прекратилось.

В одном из подвалов, где размещался командный пункт полка, собралась группа офицеров. Обозленные обстановкой, офицеры сидели и лежали на скамьях, переговариваясь вполголоса.

— У нас есть резиновые лодки? — спросил один из офицеров, ни к кому не обращаясь.

— Лодки-то есть, да что в них толку? — сумрачно отозвался командир саперной роты.

— Попробуем на лодках…

Через два часа к станции метро подошла группа вооруженных бойцов во главе со старшиной Филимоновым. Бойцы несли на плечах резиновые лодки, прожектор, ручные пулеметы. После недолгих приготовлений лодки были спущены со ступеней вниз, туда, где плескалась невидимая в темноте вода.

Бойцы расселись в лодках по четыре человека в каждой. В передней лодке, на которой разместили прожектор, уселся лихой Филимонов. Он положил рядом с собой три немецких «фауста» и сказал негромко:

— Давайте следом за мной. Держитесь правой стенки, гребите беззвучно. Чтоб было тихо. Как только я включу прожектор, шпарьте из всех пулеметов. Понятно?

— Понятно, — шепотом ответили бойцы.

Лодки двинулись вперед. Началось плавание в кромешной тьме. Вряд ли кому-нибудь из участников опасной экспедиции доводилось видеть такую тьму: черная, как сапожная вакса, она поглотила людей, и никто из них не видел даже собственной руки. Лодки тихо плыли одна за другой, сохраняя направление по правой стене тоннеля. Люди напряженно слушали, но пока, кроме звонкого бульканья падающих с потолка капель воды, ничего не было слышно. Вначале еще доносились глухие раскаты пушечных залпов, потом и они исчезли, наступила полная тишина. Так проплыли метров триста.

Но вот впереди прозвучала человеческая речь, два или три раза мелькнули робкие лучи карманных фонариков, забряцало оружие. Это был подземный опорный пункт противника, в котором отсиживалась группа эсэсовцев и жандармов.

Старшина Филимонов уверенно вел первую лодку прямо туда, откуда доносилась немецкая речь. «Подъедем поближе, — решил он, — а там ударим по-настоящему».

Гитлеровцы не могли, конечно, предположить, что русские солдаты осмелятся идти через затопленный тоннель, и поэтому не приняли никаких мер предосторожности. Филимонов привел первую лодку к нише, от которой до противника оставалось метров тридцать, не больше, и остановился. Впереди на бетонной площадке сидели и лежали немцы. Они громко сморкались, кашляли, изредка стреляли куда-то вверх. Филимонов подождал, пока подошли все лодки, шепотом передал команду и включил прожектор.

Ослепительно-яркий свет залил тоннель, выхватив из темноты группу немецких солдат. Эсэсовцы замерли от неожиданности. В ту же секунду на лодках застрекотали пулеметы и автоматы. Потрясая воздух оглушительным ревом, сверкнули разрывы «фаустов». Точно зайцы под фарами автомобиля, фашисты метались по тоннелю, падали, скошенные пулями, и поднимали руки вверх.

Через двадцать минут бой в подземелье закончился. Опорный пункт противника перестал существовать. Отважные бойцы во главе со старшиной Филимоновым без потерь вернулись в полк. Докладывая командиру роты о ходе боя, Филимонов деловито закончил:

— Может, тут поблизости еще есть метро, так мы его живо очистим…

Так завершился бой в подземельях на Лейпцигерштрассе. Однако не везде подземные сражения оканчивались быстро и бескровно. В ряде районов немцы имели замаскированные выходы из подземных убежищ. Пропустив наши подразделения вперед, гитлеровцы вылезали из-под земли, занимали позиции где-нибудь в развалинах многоэтажных домов, стреляли в спину наступающим бойцам и уползали в свои подземные норы. Их приходилось выкуривать оттуда с большим трудом. Особенно опасной и сложной была борьба в гигантских заводских подземельях. Словно лабиринты, тянулись они под землей, отклоняясь то влево, то вправо и имея десятки выходов на поверхность. Не зная расположения ходов, там трудно было ориентироваться, применять прожекторы невозможно, так как вражеские засады вели огонь по источникам света.

И все же наши бойцы одолели коварного врага. Они тщательно разведывали местность, стерегли каждый выход, спускались в подвалы и, не обнаруживая себя, подстерегали вражеских солдат. Не щадя жизни, сражались они в кромешной тьме, сокрушали фашистские подземные гнезда и вышибали врага из каждой щели.

И вот уже за нашей спиной темнеют обезвреженные логовища врага. Мы бродим по тоннелям метро, по подземельям и погребам. Все здесь приспособлено к обороне: своды подпирают новые крепления на толстых столбах, столбы опоясаны полосами светящейся краски, всюду пробиты бойницы.

Впереди бушует яростная битва за Берлин. Город, точно издыхающий дракон, агонизирует в конвульсивной дрожи, пылает пламенем, грохочет взрывами.

Кольцо окружения все туше сжимается вокруг берлинского гарнизона. В подвалах рейхстага беспрерывно совещаются генералы Гитлера. Но никто из них не видит выхода. Берлин обречен.

Он пришел, этот день, так же, как приходили другие дни на войне, и еще никому из нас не было известно, что этот пасмурный день будет навеки отмечен историей. Но уже многие знали, что близится час падения Берлина, что этот час совсем близок. Штурмующие город войска сжали вражеский гарнизон в самом центре столицы и неуклонно продвигались по обоим берегам Шпрее.

Второго мая рано утром на участке батальона, который вел бой в направлении дворца императора Вильгельма I и Александерплац, появились шесть немецких офицеров с белым флагом. Пятеро из них были в металлических касках, шестой, невысокий пожилой майор, — в фуражке, увитой шнуром. Майор объяснил командиру батальона, что германской офицерской делегации нужен советский генерал. После коротких переговоров по телефону командир батальона направил немцев на КП дивизии.

Разговор с генералом происходил в глухом дворе, замкнутом тремя высокими домами. Дома эти горели несколько дней подряд, и двор был завален всяким хламом: изломанной мебелью, остовами разбитых немецких машин, сплющенными велосипедами, побитой кухонной рухлядью.

Накинув на плечи желтое кожаное пальто, генерал в сопровождении трех офицеров вышел из подвала на крыльцо. Немецкие офицеры вытянулись. Руки их взметнулись к каскам. Шагнув вперед, майор посмотрел снизу вверх на генерала и сказал по-немецки:

— Моя группа больше не может сопротивляться, и я пришел просить вас о прекращении военных действий на моем участке.

— Вы пришли сказать о том, что ваша группа капитулирует? — поправил генерал.