Уровень

— Где мой рюкзак? — хриплым после сна голосом спросила Штучка.

— Как в старом анекдоте, — не удержался Виртуоз. — "Вы мальчика вчера спасли? А где шапочка?"

Штучка вскинула на него полный неподдельного удивления взгляд.

— Ты меня спас?

— Коллайдеру скажи спасибо. Рюкзак у тебя за спиной.

Штучка обернулась, подтянула к себе рюкзак и вынула оттуда аптечку.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовался он, наблюдая за тем, как девушка достает из герметичного пакета пластиковую ампулу со встроенной иглой.

— Вколю себе стимулятор.

— Не боишься? Тебе только что антидот с транквилизатором вкололи.

— Только что — это когда?

— Два часа назад.

— Нормально, — в подтверждении своих слов она кивнула головой. — Я справлюсь.

— Я бы тебе не советовал…

— Жене своей будешь советовать.

Виртуоз промолчал, смерив ее тяжелым взглядом. У девушки сдали нервы — не опускаться же до "семейного" скандала?

— На сборы — привести себя и оружие в порядок, даю пятнадцать минут, — негромко сказал он, тоном давая понять, что шутки кончились.

— Слушаюсь, — без тени иронии отозвалась Штучка.

Тело туннеля, перевитое рядами кабелей как старинный пулеметчик патронташными ремнями, инстинктивно отзывалось на каждый шорох.

Двигались обычным порядком — первым шел Бразер. За ним Штучка — бодрая и свежая. Потом Виртуоз и замыкал группу Коллайдер.

Под ногами хрустел бетон. Пятна света черно-белым калейдоскопом бродили по стенам. Накладывались друг на друга и разбегались в стороны. Сухой туннель без привычных натеков на потолке производил впечатление рабочего. Словно им пользовались постоянно и поэтому содержали в чистоте. Такие туннели запросто могли вывести к законсервированным объектам. С одной оговоркой — здесь было темно, тогда как на объектах, как правило, работали автономные подстанции.

Только Виртуоз подумал об этом, как Бразер остановился у поворота. Приблизившись к парню, спецназовец заглянул за угол.

Что и требовалось доказать. Туннель заканчивался допотопной гермодверью, открытой больше чем наполовину. Под потолком тускло светила лампа аварийного освещения.

Виртуоз подошел к двери, держа оружие наготове, прислушался.

Тишина. Долгая, устоявшаяся.

Осторожно заглянув внутрь, Виртуоз отметил, что гермодверь не открыта, а вскрыта. Такого ему видеть еще не доводилось. Рычаг, вставленный в пазы внизу и наверху рассек железный косяк, вывернув пласты бетона. Силы, способной вытворить такое, не прибегая к помощи взрывных работ в природе не существовало. В той природе, которая была знакома Виртуозу.

Он оглядел небольшое овальное помещение в центре которого, соединяя пол с потолком, находился жестяной короб вентиляционной шахты. Стояла глубокая, пропитанная временем тишина. Горел свет.

Виртуоз вошел. Слева, утопленная в нише застыла тяжелая платформа подъемника. Посередине одиноко торчал рычаг и всего два положения: "верх" и "низ". Судя по тому, что дороги вверх не было, опять предстоял спуск.

Штучка обошла вертикальный столб, встала рядом и надменно оглядела платформу, страховочную лестницу в углу, огороженную решеткой.

Коллайдер остановился на пороге, со знанием дела рассматривая вскрытую гермодверь.

— Опять вниз. Куда уже ниже? Выхода нет, — сказал Бразер, озвучив мысль Виртуоза. Правда, он предпочитал называть вещи другими именами. "Выбора нет". В одном Бразер оказался прав. Выхода не было и путь, ведущий вперед, снова был один.

— Бразер, со мной, — Виртуоз, долго не раздумывая, первым ступил на платформу, осторожно перенося вес тела с одной ноги на другую. — Штучка, остаешься здесь с Коллайдером.

Бразер встал на платформу. Подпрыгнул, проверяя ее на прочность. Поднял голову, рассматривая подъемный механизм.

— Ниже… куда уж ниже, — нахмурилась Штучка. — И вообще, может, подъемник давно не работает.

— Вот сейчас и проверим. В таком случае придется по лестнице спускаться, — не тратя понапрасну слов, Виртуоз потянул на себя рычаг. Ниже так ниже. Хотя Штучка права: куда уж ниже?

После того, как рычаг ушел до упора, ничего не произошло. И в первый момент Виртуоз испытал облегчение. Подъемник предполагал спуск — в этом можно было не сомневаться — не на три метра. Что могло твориться на такой глубине, он себе не представлял. Вряд кто-либо из вернувшихся после заброса, мог похвастаться тем, что удалось спуститься так глубоко под землю.

Натужно заработал подъемный механизм, платформа дрогнула и пошла вниз.

Сначала Виртуоз смотрел Штучке в глаза, вскользь отметив холодную решимость идти до конца. Потом взгляд его скользнул ниже, задержался на порванном камуфляже, потом в поле его зрения попали грязные сапоги.

Платформа нырнула в шахту, отгородившись от всех бетонной стеной. Скрежетал на разные лады подъемник. Под эту "музыку" Виртуоз прислушался к себе и не обнаружил страха. Настороженность, собранность и готовность ко всяким неожиданностям, непредсказуемым, как движения напёрсточника. И тревогу.

Тревога росла. Прибывала, как вода во время паводка, закрывая дно, где кальциевыми отложениями на камнях гнездился инстинкт самосохранения. И чем выше поднимался уровень, тем скорее на поверхность выбрасывало все легковесное. Долг, чувство ответственности, любопытство исследователя, наконец, — Виртуоз относил к тому же числу. Об экземпляре он не вспоминал. Когда в глубине сознания прожорливой акулой ворочалась тревога за собственную жизнь, все остальное мелкими рыбешками уносилось прочь.

Платформа опускалась ровно, без толчков. На физическом уровне Виртуоз ощущал мрачную пустоту под ногами, сдерживаемую ребристой плоскостью платформы. Сопротивлялся тугой, устоявшийся воздух, выплескивался сквозь зазоры у стены как наполненный до краев стакан, придавленный сверху чем-то тяжелым. Лучи света шарили по неровной поверхности шахты рассеяно, не имея определенной цели. Цеплялись за металлическую сетку, огораживающую лестницу, за цифры, выведенные на бетоне красной краской. "ПУ-2". И спустя некоторое время — "ПУ-3".

На Бразера Виртуоз не смотрел. Недовольство, к тому же не высказанное в глаза — еще не повод сомневаться в личных качествах парня. Такие как он…

Виртуоз не успел додумать мысль до конца. Платформа встряхнулась как норовистый конь и остановилась. Прямо перед собой спецназовец увидел металлические раздвижные двери. Оценить безнадежность затеи со спуском у него не получилось. В следующее мгновение двери разъехались и Виртуоз ослеп.

В глазные яблоки словно вонзились стальные иглы, выжимая слезы. Спецназовец зажмурился, инстинктивно подался назад и в сторону. Слышно было, как от души ругался Бразер. Скоро в его речи стали проклевываться обычные слова, без примеси мата. К тому времени Виртуоз уже свыкся с ярким светом, открыл глаза и повел дулом автомата в сторону распахнутых дверей.

Ослепительно белый коридор, выложенный кафелем. Пластиковые прозрачные двери слева и справа, за которыми угадывалась офисная мебель. Коридор уходил вперед и упирался в другие двери. На сей раз металлические, с окошками, забранными решетками.

Все вокруг настолько выбивалось из общего ритма, настолько не соответствовало тому, что Виртуоз ожидал увидеть, что у него зачесался палец на спусковом крючке.

— Так, — Виртуоз разлепил сухие губы. — Остаешься здесь.

Не оглянувшись на Бразера, чтобы уловить кивок, он шагнул с платформы в коридор и медленно двинулся вперед, оставляя следы на девственно чистом полу.

ПРИМА

— Очнулась?

Прима почувствовала сильный удар по голени. Не открывая глаз успела удивиться: чем тогда сон отличается от яви? Если боль везде одинакова и нет возможности забиться в укромный уголок, то не предпочтительней ли в таком случае смерть?

— Очнулась, вижу. Ошейник не давит?

Девушка подтянула ноги к груди и села, привалившись спиной к стене. В странной комнате, обитой мягким материалом горела одинокая лампочка. Шнур, на котором крепился патрон, завернулся петлей.