Уровень

Прима откинула голову и закрыла глаза.

Тот тихий свист, который она услышала в туннеле, шел рука об руку с другим шумом: шипением старой, заезженной пластинки, по которой скользит игла, то и дело сбиваясь с проторенной дорожки.

АРИЕЦ

— Ну что это за такие спецхраны? Херня какая-то… оружия ни хрена нет…

До Арийца снова долетел навязчивый шепот и явился последней каплей, переполнившей чашу терпения. Он резко обернулся, схватил не успевшего увернуться парня за грудки и прижал к стене. Подержал некоторое время на весу, чтобы ноги не касались земли.

— Если я еще услышу от тебя хотя бы один звук, — прошипел диггер в испуганное лицо.

— Я все понял, Ариец, — полузадушено сказал Бармалей. — Я больше не буду.

— Тут тебе не игруха виртуальная, придурок. Я не собираюсь подыхать из-за твоих соплей. Еще один звук — и ты пойдешь один. И в другую сторону.

— Прости… я понял.

Ариец ослабил хватку и отпустил парня. Как только тот обрел относительную устойчивость, диггер, подтверждая серьезность своих намерений, с размаху опустил руку ему на щеку. И сдержался лишь в последний момент: шлепок получился так себе. Больше всего ему хотелось ударить парня так, чтобы из носа потекла кровь и странная эйфория, в которую впал новичок, переодевшись в сухие вещи, сменилась страхом и настороженностью.

Оружия в спецхране не было и быть не могло: его давно увели те, кто нашел первым. Те же нью-ди. Однако объяснять это парню, окрыленному находкой спецкостюма и защитного шлема с фонарем, было бесполезно. Неизвестно, что он ожидал найти, скорее всего, начиная от холодного оружия вплоть до гранатомета. После очередной фразы, произнесенной Арийцем безапелляционным тоном "оружия здесь нет", парень впал в уныние и теперь гундел, не переставая.

Сам Ариец разжился дополнительными аккумуляторами. И это был повод если не для радости — уж в том, что не помешала бы пара тройка гранат, он был с парнем солидарен — то во всяком случае, повод для удовольствия.

Дорога уводила все ниже и спорить с ней не имело смысла. На земле ты был волен развернуться и пойти куда глаза глядят, на все четыре стороны. Под землей имелась дорога туда и обратно. А до всяких ответвлений еще нужно было дожить.

Тюбинг неумолимо шел под уклон, призывно выпячивая худые ребра скоб. Истекал как кровью черной водой, тяжелыми каплями срывающейся с натеков. Тюремным надзирателем — дотошно, обстоятельно — обыскивал щели сквозняк.

С каждым шагом опускаясь все глубже под землю, Ариец ощущал себя пешкой, которая едва шагнув с законной клетки уже оказалась под ударом. Пешкой, которой так легко жертвовать в расчете на будущий выигрыш.

Еще каких-нибудь два часа все было наоборот: диггер чувствовал себя хозяином положения, тем, кто решает куда пойти и для чего. Сейчас все изменилось. Мало того, что сам он оказался лишен выбора, так и число спасенных увеличивалось в арифметической прогрессии. Ладно эта суицидница — сам виноват. Но зачем ему на голову свалился еще и бывший жмурик, без пяти минут? Если так пойдет и дальше, еще через пару часов за ним будет двигаться целая колонна желторотых новичков, ищущих защиты под его крылом.

О преследователях Ариец не думал. Наверняка после обвала возобладал здравый смысл. Что бы там ни натворила девчонка и кем бы кому ни приходились двое погибших, собственная жизнь дороже. Скорее всего, к сюрпризам следовало готовиться после выхода на поверхность. Ариец был уверен, что проблемы надо решать по мере их возникновения. Сейчас проблему он видел только в одном: выбраться живыми с глубины.

Один знакомый нью-ди как-то всерьез утверждал, что под землей два мегаполиса — и Москва и Питер, давно слились воедино, соединенные многочисленными артериями тюбинга. Он хвастался, что прошел из Москвы в Северную Пальмиру, не выходя на поверхность. Верилось в такое с трудом. Сейчас они шли именно в том направлении. Только приближались к Питеру медленно, потому что тюбинг не отклонялся на север или на юг. Он уходил под землю.

Стараясь не перейти на бег по наклонной поверхности, диггер едва сдерживал злость. Так в любимой книге бывают места, которые хочется перечитывать вновь и вновь, и бывают те, которые просматриваешь вскользь. Под землей для Арийца тоже существовали места, куда он предпочитал не возвращаться.

В одно такое место его и заманивала тюбинг, идущий под уклон. Через пару десятков метров труба выльется в туннель. Задолго до рождения Арийца там велись глубинные разработки. Заброшенный туннель с многочисленными ответвлениями дренажных скважин — горизонтальных и вертикальных, с проложенными, казалось, в саму преисподнюю рельсами, с вагонетками, застывшими на вечной стоянке, — все это неизбежно маячило в близком будущем.

Ариец снова и снова прокручивал в голове маршрут с одной целью: уклониться от того, который с хитрой улыбкой протягивала ему Судьба. И всякий раз оказывалось, что путь один.

Мутный, забитый пылью луч метнулся влево и трусливо подался назад, к ногам хозяина.

У входа в туннель диггер остановился, пережидая острый приступ недовольства. Самоубийство — двигаться по туннелю, похожему на решето из-за многочисленных ответвлений, имея в своем распоряжении один ствол. И еще один условно.

Ариец обернулся, поймал светом фонаря две пары глаз, полных ожидания.

— Значит так, — тихо сказал он, обращаясь преимущественно к девушке. — Двигаемся тихо. Тихо — это приказ. Подниму руку — стоять. Покажу вперед — идти можно. Махну — бежать и как можно быстрее. Дальше по обстоятельствам. Старайтесь держаться ближе к стенам. Но не к тем, где видны дренажные скважины. Я покажу. По возможности. Все понятно?

Они синхронно кивнули. Вопросов не было. И все равно, Ариец переждал пару секунд. Потом повернулся и услышал за спиной шепот Бармалея.

— Блин. Идти хрен знает куда и без оружия. А вдруг там крыса на меня бросится? Что я ее — криком буду отгонять?

— Не ной, — отозвалась Прима. — Держи.

— Что это? Нож, — послышался тяжелый вздох. — Ладно. Спасибо и на этом, — и совсем тихо, — у него вон…

Шизофреничка, суицидница. Но добрая. Надо будет этим воспользоваться. Например, в патовой ситуации тебе светит ярким светом выстрел в голову, вместо долгих мучений.

Некоторое время диггер стоял у входа в туннель, вслушиваясь в тишину, дробя едва уловимые звуки на отдельные составляющие. Ритмично капала вода, шуршал песок, протяжно скрипело вдалеке и еще. Тихий свист на грани слышимости, по всей видимости завывал сквозняк, блуждающий в шахтах.

Остро пахло гнилью и еще чем-то тошнотворным.

Декорации готовы, занавес поднят. Жались к рельсам вагонетки, стараясь казаться ниже, чем были на самом деле. Под потолком свисали черные туши кабелей, закрепленных на стенах. Метрономом отсчитывая секунды, звонко капала вода. Клубилась тьма, неоднородная по составу — густая с боков и почти прозрачная прямо по курсу. Матово блестели рельсы, тянулись вдаль и обрывались, подступая к самым границам непроницаемого мрака.

Все готово для начала спектакля. Не хватало только появления действующих лиц.

Ариец ступил из тюбинга в туннель и замер, призывно подняв руку. Никакой надобности в том пока не было. Он с удовлетворением отметил, что его слова не пропали даром: ни шороха, ни звука позади.

Туннель продолжался в двух направлениях, но никакая сила не заставила бы Арийца повернуть направо. Слева предполагался опасный, без сомнения, путь. Но в конце концов, он выходил к подъемнику. Рабочему или нет — не в том суть. В крайнем случае, придется подниматься по лестнице. Что же касалось другого направления, тут существовала полная неопределенность. На этот раз исключались даже рассказы о подземных тварях: все, кто ушел туда — там и остались.

Диггер двигался медленно. То и дело останавливался, пытаясь рассечь лучом клубящийся мрак. Он старался держаться ближе к стене, мимоходом отмечая недвусмысленный росчерк автоматной очереди и черные потеки на бетоне, ответвление слева, перегороженное разорванной сеткой.