Уровень

Там, наверху, вряд ли кто-нибудь осознавал разрушительности первых ласточек будущей катастрофы. Люди не ведали, что лишились толщи земли, переставшей удерживать Мир на своих плечах. И только хрупкие коробки небоскребов на шатких курьих ножках свай шатко опирались на сеть коллекторов, что подобно растениям в зыбучих песках стянули пласты земли. Время, запустившее щупальца в святая святых продолжало свою работу, постепенно — и все быстрее, вышибая из-под ног человечества, на шею которого уже наброшена петля, опору за опорой.

Шум стоял неимоверный. Какофонию звуков разбивал на части торопливый перестук камней. Потом все слилось в единое: удары досок о тропу, со свистом отлетающих к стенам, плеск волн, бьющихся о берега, влажные шлепки падающих в воду трупов…

Девушка так и стояла бы на тропе, открыв рот и рискуя в любой момент получить камнем по голове. Не докричавшись, диггер опять рванул ее за руку, заставив возобновить бег. Перегораживающую путь кучу камней он одолел легко. Взлетел птицей наверх и тут же подал ей руку.

Прима не отвергла предложенную помощь. Перебирая ногами камни, цепляясь свободной рукой за каждую выбоину, чтобы облегчить Арийцу подъем, она расслышала, как диггер ей что-то быстро говорит. Смыл его слов дошел до нее с опозданием — когда перебравшись через завал, она на пятой точке съехала вниз.

— …сначала не понял. Там, на поверхности в этом месте должно быть кладбище. И, видать, вымыло потолок пещеры, вот он тяжести земли и не выдержал. Рухнул и посыплись сюда покойнички…

В углу пещеры, между завалами из камней, обнаружился вход в коллектор. Ариец, не тратя слов, скрылся в темноте. Прима обернулась, задержавшись у входа.

Вода бурлила. И в этом кипящем бульоне варились человеческие останки. Появлялись и исчезали черепа, конечности, мелькали гнилые бока досок, остатки одежды.

Прима заранее втянула голову в плечи, готовясь войти в низкий тюбинг. И вдруг остановилась, как громом пораженная. Нечто странное привиделось ей. Такое, чему не было места среди трупов и обломков гробов.

Вместо того, чтобы войти в тюбинг, девушка повернулась и пошла к озеру. Среди костей, ветоши и досок, у самого берега, там где волны бились о камни, из седой пены поднимались две человеческие руки.

Прима ясно видела, как царапают синие ногти гладкую поверхность камня, пытаясь вытянуть то, что скрыто под водой.

Она не раздумывала больше ни секунды. Присела, сомкнула руку на синем, худом запястье и рванула на себя что было сил. Легкость, с которой поддалось остальное, подтолкнула Приму к мысли, что она вытащила не все тело, а только часть. И что зрелище этой части, бьющееся в агонии у нее на руках, вряд ли прибавит ей мужества.

Девушка распрощалась с ужасными мыслями сразу после того, как упала на спину, придавленная сверху мокрым, ледяным, трепещущим телом. Скрюченные пальцы впились ей в лицо, заскользили вниз, сомкнулись на шее…

Прима хрипела, пытаясь освободиться. Сведенные судорогой пальцы с острыми ногтями никак не хотели разжиматься. Она крутилась, лежа на земле, отбиваясь ногами, всеми силами стараясь оторвать от горла ледяные костистые руки. Когда ей удалось наконец ослабить хватку, цепкие пальцы никак не хотели оставить в покое — хватались за куртку, путались в карманах, рвались выше, стремясь опять во что бы то стало добраться до горла.

Наконец, ей чудом удалось освободиться. Она вскочила, готовая бежать.

Перед ней на коленях стоял мужчина. Скорее, молодой человек. В черном костюме и светлой рубахе. Темные волосы мокрыми прядями били по плечам скрюченное тело. Парня тошнило.

— Эй… эй, — донесся до пещеры голос Арийца и Прима растерялась. Следовало действовать быстро. Уйдет диггер далеко, ей совсем не улыбалось бродить одной в запутанном лабиринте скрытых ловушек, наводненных привидениями и страшными тварями.

— Парень, — позвала она. — Ты слышишь меня? Надо идти.

При звуке ее голоса молодого человека подбросило. Он вскочил и бессильно замолотил руками в воздухе ища кого-нибудь, до кого можно было дотянуться.

— Где я? Это ад? Я в аду? — воздух их его легких вырывался со свистом. — Я умер?! Ну скажи что-нибудь!!

— Успокойся, ты жив, — без особой уверенности ответил Прима. И на физическом уровне с досадой ощутила, как тает драгоценное время: Ариец уходил все дальше и дальше.

— Жив? Я не жив! Я ничего не вижу!

— Черт. — Она нашарила фонарь на каске и включила. И тут же пожалела об этом.

Парень рванулся к ней как ночная бабочка на свет — в свой неотвратимый и последний полет.

— Свет!! Я вижу свет! — завопил он.

Прима не успела увернуться. Его пальцы снова вцепились в ее куртку. Так, что оторвать их можно было только с руками. Девушка отшатнулась, с опозданием осознав, что их опасный спарринг — балансирование на скользких камнях может закончиться в воде. Больше не пытаясь его отцепить, под безумные вопли, Прима ударила спасенного по щеке. Потом по второй.

Голова молодого человека дернулась из стороны в сторону и вопли прекратились. И самое главное — судорожно сведенные пальцы разжались.

В свою очередь девушка ухватила спасенного за грудки, тряхнула изо всех сил и слепя фонарем безумные от ужаса глаза, твердо сказала:

— Иди за мной. Отстанешь — сдохнешь.

В черных глазах появился проблеск разума и парень кивнул.

— Черт… черт.

Ариец ругался, стоя к девушке спиной.

Прима не выдержала. Подошла ближе и коснулась его плеча.

— Ариец, что-нибудь случилось? Что-нибудь плохое?

— Выход из шахты завалило. Это плохо? — наконец, он снизошел до ответа. — Там наверху был вход в бомбарик. Одежда, сапоги… Не будет же этот жмурик таскаться за нами босой.

— Я не жмурик! Слышишь ты — я не жмурик! — Спасенный парень сидел на корточках у стены, обняв себя руками. Его трясло. То ли от холода, то ли от страха.

— Заткнись, — коротко бросил Ариец. — А то сейчас им станешь. Делов-то…

Прима, наверное, назвала бы его недобрым, если бы с полчаса назад не стала свидетельницей того, как диггер снял с себя толстовку и отдал спасенному. Хотя, какое право она имела называть всякими словами того, кто не более чем несколько часов назад спас ей жизнь? И продолжает это делать.

— Тебе бы так… я бы посмотрел на тебя, — у парня зуб на зуб не попадал.

— Ладно, — Ариец развернулся. — Придется спускаться еще ниже. Последний уровень, хрен его дери. Там спецхран должен быть. Разживемся. Если дойдем… в полном составе.

Ариец пошел вперед быстро. И так же быстро, без лишних слов исчез в шахте, столбом уходящей вглубь земли.

Прима спускалась по лестнице, стараясь по возможности быстро перебирать руками ржавые звенья. Потом стояла внизу, ожидая, пока спустится парень. Радовалась кратковременному отдыху, провожая взглядом исчезающую во мраке туннеля спину Арийца.

Спасенный парень двигался на автомате. Ноги, в сооруженных наспех из обрезков пиджака чунях и перевитых веревками, машинально отмеряли шаг за шагом. В глазах его царила пустота и безнадежность.

Прима от усталости мало что понимала. Столько всего случилось за последние два дня, проведенные без сна, что тело настойчиво требовало отдыха. Голова тоже нуждалась в забытьи, пусть коротком, но только чтобы не думать, не оценивать, не искать ответов на заведомо риторические вопросы.

Скорее всего, она забылась прямо на ходу. Очнулась, когда Ариец, велев ей дожидаться сигнала, скрылся в горизонтальном тюбинге, диаметром меньше метра.

Прислонившись в стене, девушка ждала, пока ее позовут. Парень сидел у стены, закрыв глаза, и, казалось, не дышал.

Тихий, свистящий звук раздался рядом. В опасной близости, буквально за стеной. Прима вздрогнула и посмотрела на молодого человека. Тот по-прежнему сидел, не открывая глаз.

Свист повторился. Протяжный, настойчивый, будто свистели на вдохе. И следом за ним, вдогонку понеслось воспоминание, в котором этот свист был тесно связан с другим шумом.