Очищение

От отчаянья мальчик еще больше зарыдал и руками закрыл лицо, словно прячась от позора. Никогда он не сможет простить себя за то, что так сбежал от умирающей матери. Плевать, что он тоже заразился бы. Плевать, что он тоже умер бы следом. Но они были бы вместе. И там, в раю, они были бы тоже неразлучны. А теперь? Что делать ему теперь, когда он остался один во всем подлунном мире. Когда ему просто не к кому пойти? Негде найти утешение.

5.

Он умирал странно долго. Словно болезнь и не подточила его силы. Даже через двадцать минут он все также хватался за свое пробитое горло и сучил ногами по мостовой. Толпа шокированная увиденным загомонила… раздавались выкрики и требования добить несчастного. Но из стражи никто не решался приблизиться к истекающему кровью. И тогда капитан, отобрав пику у одного из своих людей, подошел к больному и, сильно заведя руку с оружием, обрушил его на грудную клетку несчастного. Глухой звук проломанных ребер. Чавкающий хлюп вытаскиваемого копья и все. Мужчина на залитой проклятой кровью мостовой затих, так и не отпустив своего горла.

– Багры сюда! Телегу! Сена чтобы в телеге укрыть! – Вытаскивая стражников из ступора, командовал капитан. – Бегом, я сказал! Искать телегу!

Двое стражников бросились по улице выполнять указание, а остальные, опомнившись, стали теснить толпу и требовать, чтобы все расходились. Пастор смотрел, как капитан брезгливо закидывает вымазанное в крови несчастного копье внутрь дома и вытирает руки, словно очищая их от грязи.

– Зря… – только и сказал отец Марк.

Капитан недоуменно поглядел на него и пастор пояснил:

– Копье надо было подержать в огне и потом аккуратно обтереть, а тряпку сжечь. Черная смерть не терпит пламени.

Капитан рассеянно поглядел в сумрак дома, но ничего не сказал.

Стражникам уже удалось оттеснить подальше зевак, Пастор уже начал читать молитву о спасении души несчастного, капитан все так же стоял, глядя на своих подчиненных, а в сумраке дома что-то изменилось. Какая-то тень проскочила там и отец Марк даже на секунду сбился с текста заученной молитвы. Но он продолжил, посчитав, что ему просто показалось. Только через мгновение он подумал, что в доме же точно еще кто-то должен был оставаться. Что надо послать стражников осмотреть дом.

Но было уже непростительно поздно. Раздался пронзительный полувой-полукрик и босая женщина в одной нательной рубашке, покрытой коричневыми пятнами крови в местах, где и на ее теле вскрывались язвы, вырвалась из темноты дома. В руках она держала брошенное капитаном копье и целила его в защищенную кирасой спину начальника городской стражи. Тот, только в последний миг, почувствовав опасность, начал поворачиваться и даже попытался заслониться рукой от острая копья, но не успел.

Копье вошло на четверть метра подмышку капитана, пробив ему легкие и раздробив спинные позвонки. Он умер мгновенно. Только изумленно глядели его уже мертвые глаза на мостовую, и сильно билась его голова о камни, когда женщина, все так же рыча, пыталась выдрать копье из тела капитана.

А дальше время ужасно растянулось, кажется для всех. Медленно очень медленно сбрасывал арбалетчик с плеча свою машинку, чтобы зарядить ее еще одной смертью. Чудовищно неуклюже поворачивались стражники и в изумлении их лица вытягивались и покрывались блестящими капельками внезапного пота. Нечеловечески долго тянулся крик безумной больной женщины, сводя с ума всех на улице.

И не было тех, кто не растерялся или не отпрянул, когда она вырвала все-таки копье из тела капитана и резко взмахнула им, раскидывая брызги крови по лицам людей.

Закричали еще не далеко оттесненные зеваки. Выругался арбалетчик, у которого из рук вывалился болт… Пастор сам уже тянулся к кинжалу, спрятанному под сутаной когда один из стражников совладав с собой, ринулся вперед, поднырнул под копье женщины и пронзив ее насквозь своим оружием буквально вбросил ее обратно в дом. Пика из ее рук вырвалась и, весело позванивая, поскакала по камням мостовой. Стражник упавший после броска на колено тяжело поднялся и пастор видел, что того буквально трясло от пережитого. А женщина, все еще живая женщина, била ногами по порогу и надрывно выла, леденя кровь всем вокруг…

Ласковое солнце освещало шокированных людей на улице. Изумительно чистое небо взирало на всех своим чуточку надменным, но улыбчивым взглядом. Черная Смерть открыто радовалась, открывая свой бесконечный счет в этом городе.

Глава шестая.

1.

Вику разбудили, когда на улице еще была сплошная темень. Антон, осторожно касаясь ее плеча, повторял ее имя и просил, чтобы она вставала. Она села на диване, который Антон ей выделил и, по-детски протирая глаза, спросила:

– А сколько времени?

– Половина четвертого. – Отозвался Антон и Вика расслышала что на кухне уже вовсю шумят парни и слышен звон ложечек помешивающих чай. Антон, с сомнением глядя на заспанную девушку, спросил: – Ты точно хочешь с нами ехать? Давай ты дома останешься? Выспишься.

Вика, вспоминая разговоры накануне, отрицательно покачала головой и сказала:

– Я с вами пойду. Если я тут одна проснусь, то с ума сойду.

Антон покивал головой и сказал:

– Ну, вставай, тогда. Мы на кухне.

Когда Вика более-менее привела себя в порядок и даже расчесав волосы, собрала их сзади в конский хвост, только тогда она позволила себе выйти к парням. Они приветствовали ее улыбками, а Марат все-таки напомнил:

– Ты никуда не суйся в закутки там. Вообще зря едешь. Тебе еще в себя приходить надо. Я отходил почти два месяца. А у тебя еще недели не прошло. Вчера что тебе психолог говорил? Больше работать, меньше думать. И главное глупости не делать…

Вика села за стол и отхлебнув бодрящего, чая сказала:

– Вот именно… я с вами лучше, чем буду сидеть тут одна. Свихнусь ведь.

Ей протянули ее «дозу» и, глядя на три разноцветных продолговатых цилиндрика, Вика, все еще не привыкшая к лекарству по утрам, чуть поморщилась. Но перед ней поставили стакан с водой и она, по очереди проглатывая маленькие ампулы, запивала их большими глотками. Антон делал то же самое, а остальные видно уже приняли и только вполголоса обсуждали предстоящее.

Слушая последние инструкции, Вика просыпалась. Больше того. От осознания, что она участвует в чем-то важном и нужном у нее вдруг появился азарт и все мысли о болезни как-то отступили на второй план.

– Менты если задержать попробуют, бегите. – говорил Марат. – А уж если задержали, то выкладывайте все, что вчера придумали. Ясно? Есть хорошая поговорка. Можно говорить правду, полуправду, недоправду, но никогда нельзя врать. Вранье всегда всплывет. Да, мол, так и так… да болею. Да, постоянно сижду на этом форуме. Решили посещаемость повысить. Зачем? А администраторы этого форума за посещаемость деньги получают. Хотели доброе дело сделать. Нет ни в какой группе не состою. Лечащий врач такой-то. Обследование прохожу там-то. Понятно? И главное не бойтесь… Ничего не бойтесь! Это они вас пусть боятся.

Сказав это, Марат нехорошо рассмеялся и в ответ раздались грустные полусмешки. Антон, закончив с чаем и убрав оставшиеся бутерброды в холодильник, кивнул Вике и предложил свою ветровку. Не смотря на август на улице в это время было очень и очень не жарко. Вика, благодарно улыбнувшись, согласилась. Выходя из квартиры девушка уже держала принадлежности в руках и была полна решимости не отставать этим утром от своих новых друзей. Пусть она многого еще не понимала, но главное она чувствовала себя нужной хотя бы им на этой трижды несправедливой планете.

2.

Семен проснулся мгновенно еще от первой телефонной трели. Схватив сотовый он безошибочно ткнул в кнопку приема и сказал:

– Да…

– Сема, – голос Толика был встревожен и Фомин не уловил даже малейшего признака вечной улыбки Веккера, – Сема, извини, что так рано тебя бужу. Метро полчаса назад открылось и буквально по всем станциям стали появляться расклейки… мол вы больны СПИДом? Или ваш диагноз ВИЧ? И типа дан сайт наш любимый. Да тот самый. Сейчас давай на комсомольскую езжай, тебя уже там ждут. Тебе записи с камер покажут и уже ловят этих ребятишек… да студенты, как мне сказали. Я уже на девятьсот пятого года. Сейчас тут просмотрю и тоже к тебе двинусь. На всех выходах этих товарищей ловят. Как поймают мне сообщат. И мы с тобой забирать их поедем.