Страница 2 из 66
Главным аргументом сторонников сохранения синодальной системы было опасение, что учреждение Патриаршества может сковать соборное начало в жизни Церкви. Повторяя софизмы архиепископа Феофана (Прокоповича), князь А. Г. Чаадаев говорил о преимуществах «коллегии», которая может соединять в себе различные дарования и таланты в отличие от единоличной власти. «Соборность не уживается с единовластием, единовластие несовместимо с соборностью», — настаивал профессор Б. В. Титлинов вопреки бесспорному историческому факту: с упразднением Патриаршества перестали созываться и Поместные Соборы. Протоиерей Н. В. Цветков выставил против Патриаршества мнимо догматический довод: оно, мол, образует средостение между верующим народом и Христом. В. Г. Рубцов выступил против Патриаршества, потому что оно нелиберально: «Нам нужно уравняться с народами Европы… Не будем возвращать деспотизм, не повторим XVII века, а XX век говорит о полноте соборности, чтобы народ не уступил своих прав какой-то главе». Здесь налицо подмена церковно–канонической логики поверхностной политической схемой.
В выступлениях сторонников восстановления Патриаршества, кроме канонических принципов, в качестве одного из наиболее весомых доводов приводилась сама история Церкви. В речи И. Н. Сперанского была показана глубокая внутренняя связь между существованием Первосвятительского престола и духовным ликом допетровской Руси: «Пока у нас на Святой Руси был верховный пастырь…, наша Православная Церковь была совестью государства… Забывались заветы Христовы, и Церковь в лице Патриарха дерзновенно поднимала свой голос, кто бы ни были нарушители… В Москве идет расправа со стрельцами. Патриарх Адриан — последний русский Патриарх, слабенький, старенький…, берет на себя дерзновение… „печаловаться“, ходатайствовать за осужденных».
Многие ораторы говорили об упразднении Патриаршества как о бедствии для Церкви, но мудрее всех сказал об этом архимандрит Илларион (Троицкий): «Зовут Москву сердцем России. Но где же в Москве бьется русское сердце? На бирже? В торговых рядах? На Кузнецком мосту? Оно бьется, конечно, в Кремле. Но где в Кремле? В Окружном суде? Или в солдатских казармах? Нет, в Успенском соборе. Там, у переднего правого столпа должно биться русское православное сердце. Орел петровского, на западный образец устроенного, самодержавия выклевал это русское православное сердце, святотатственная рука нечестивого Петра свела Первосвятителя Российского с его векового места в Успенском соборе. Поместный Собор Церкви Российской от Бога данной ему властью поставит снова Московского Патриарха на его законное неотъемлемое место».
Ревнители Патриаршества напомнили о государственной разрухе, переживаемой страной при Временном правительстве, о печальном состоянии народного религиозного сознания. По словам архимандрита Матфея, «последние события свидетельствуют об удалении от Бога не только интеллигенции, но и низших слоев…, и нет влиятельной силы, которая остановила бы это явление, нет страха, совести, нет первого епископа во главе русского народа… Посему немедля мы должны избрать духоносного стража нашей совести, нашего духовного вождя -Святейшего Патриарха, за которым и пойдем ко Христу».
В ходе соборного обсуждения мысль о восстановлении сана Первоиерарха была освещена со всех сторон и предстала перед членами Собора как повелительное требование канонов, как исполнение вековых народных чаяний, как живая потребность времени.
28 октября (10 ноября) прения были прекращены. Поместный Собор большинством голосов вынес историческое постановление:
1. «В Православной Российской Церкви высшая власть — законодательная, административная, судебная и контролирующая — принадлежит Поместному Собору, периодически, в определенные сроки созываемому, в составе епископов, клириков и мирян.
2. Восстанавливается Патриаршество, и управление церковное возглавляется Патриархом.
3. Патриарх является первым между равными ему епископами.
4. Патриарх вместе с органами церковного управления подотчетен Собору».
Опираясь на исторические прецеденты, Соборный Совет предложил процедуру избрания Патриарха: при первом туре голосования соборяне подают записки с именем предлагаемого ими кандидата в Патриархи. Если один из кандидатов получит абсолютное большинство голосов, он считается избранным. Если же ни один из кандидатов не получит больше половины голосов, проводится повторное голосование, при котором подаются записки с именами трех предлагаемых лиц. Получивший большинство голосов считается избранным в кандидаты. Туры голосования повторяются, пока три кандидата не получат большинства голосов. Потом жребием из них будет избран Патриарх.
30 октября (12 ноября) 1917 года было проведено голосование. Архиепископ Харьковский Антоний получил 101 голос, архиепископ Тамбовский Кирилл (Смирнов) - 27, митрополит Московский Тихон — 22, архиепископ Новгородский Арсений — 14, митрополит Киевский Владимир, архиепископ Кишиневский Анастасий и протопресвитер Г. И. Шавельский — по 13 голосов, архиепископ Владимирский Сергий (Страгородский) - 5, архиепископ Казанский Иаков, архимандрит Иларион (Троицкий) и бывший обер–прокурор Синода А. Д. Самарин — по 3 голоса. Еще несколько лиц было предложено в Патриархи одним или двумя соборянами.
После четырех туров голосования Собор избрал кандидатами на Первосвятительский престол архиепископа Харьковского Антония, архиепископа Новгородского Арсения и митрополита Московского Тихона, — как говорили о нем в народе, — «самого умного, самого строгого и самого доброго из иерархов Русской Церкви…» Архиепископ Антоний, блестяще образованный и талантливый церковный писатель, был видным церковным деятелем двух последних десятилетий синодальной эпохи. Давний поборник Патриаршества, он был поддержан многими на Соборе как бесстрашный и опытный церковный вождь.
Другой кандидат, архиепископ Арсений, умный и властный иерарх, обладавший многолетним церковно–административным и государственным опытом (в прошлом член Государственного Совета), по свидетельству митрополита Евлогия, «возможности стать Патриархом ужасался и только и молил Бога, чтобы „чаша сия миновала его“. А святитель Тихон во всем полагался на волю Божию. Не стремясь к Патриаршеству, он готов был принять на себя этот крестный подвиг, если Господь призовет его.
Избрание состоялось 5 (18) ноября в храме Христа Спасителя. По окончании Божественной литургии и молебного пения, священномученик Владимир, митрополит Киевский, вынес ковчежец с жребиями на амвон, благословил им народ и снял печати. Из алтаря вышел слепой старец схииеромонах Зосимовой пустыни Алексий. Помолившись, он вынул из ковчежца жребий и передал его митрополиту. Святитель прочитал громко: „Тихон, митрополит Московский — аксиос“.
Ликующее тысячеустое „аксиос“ сотрясло огромный переполненный храм. В глазах молящихся стояли слезы радости. По отпусте знаменитый на всю Россию своим могучим басом протодиакон Успенского собора Розов возгласил многолетие: „Господину нашему Высокопреосвященнейше му митрополиту Московскому и Коломенскому Тихону, избранному и нареченному в Патриархи богоспасаемого града Москвы и всея России“.
В этот день святитель Тихон совершал литургию в Троицком подворье. Весть об избрании его Патриархом принесло ему посольство Собора во главе с митрополитами Владимиром, Вениамином и Платоном. После пения многолетия митрополит Тихон произнес слово: „…Сейчас я изрек по чиноположению слова: „Благодарю и приемлю и нимало вопреки глаголю“… Но, рассуждая по человеку, могу многое глаголить вопреки настоящему моему избранию. Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: „Плач, и стон, и горе“, и такой свиток должен был съесть пророк Иезекииль. Сколько и мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне Патриаршем служении, и особенно в настоящую тяжкую годину! Подобно древнему вождю еврейского народа Моисею, и мне придется говорить ко Господу: „Для чего Ты мучишь раба Твоего? И почему я не нашел милости пред очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего народа сего? Разве я носил во чреве весь народ сей и разве я родил его, что Ты говоришь мне: неси его на руках твоих, как нянька носит ребенка. Я один не могу нести всего народа сего, потому что он тяжел для меня“ (Числ. 11, 11 — 14). Отныне на меня возлагается попечение о всех церквах Российских и предстоит умирание за них во вся дни. А к сим кто доволен, даже и из крепких мене! Но да будет воля Божия! Нахожу подкрепление в том, что избрания сего я не искал, и оно пришло помимо меня и даже помимо человеков, по жребию Божию“.