Драма современного человечества

Этот народ и есть Режиссер Драмы современного человечества.

Почему? Подумайте, какой еще народ имеет такую историю, как Израиль. Историю, через которую мы, европейцы, связаны с небом. Но народ, который вопреки божественному и небесному происхождению своей истории — через кою связан с небом наш христианский мир, — стал Режиссером этой драмы, с этого же самого дня отрекся и от небесного смысла своей истории.

Каждому ее событию он придал земное значение. Хотя в гордыне своей он по-прежнему подчеркивал небесное значение данной истории и свое божественное избранничество, он уже отказался верить в небесный и духовный смысл всего, что в ней предсказано и свершилось.

Разве праотец Иаков, тот, благодаря кому они получили имя Израиль, не боролся в течение ночи с Богом, принявшим человеческий облик, на месте называемом Пенуэл. И разве перед зарей Человек, боровшийся с Иаковом, не сказал: “Отпусти Меня: ибо взошла заря!” А Иаков гордо ответил Ему: “Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня!” И Человек, назвавший его Израилем, благословил его, сказав: “ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь”.

Какой еще народ (и есть ли вообще другой такой народ) в истории своей рискнул бы бороться с Богом? Только Израиль! Только один народ имеет в основе своей истории такую страшную и величественную сцену: его предок, от которого он ведет свою родословную, боролся не с людьми и народами, а с Самим Богом. Целую ночь он провел в борьбе и остался непобежденным. Единственно, что у него был поврежден сустав бедра и он остался хром, и, хромая, отправился навстречу брату своему Исаву. Он боролся с Богом целую ночь и не уступил Ему.

И эта ветхозаветная притча врезалась в душу израильского народа! (Подобно тому, как в нашу — песнь о Милоше и Марке). Она овладела его жизнью.

Остальные народы могут побеждать друг друга, а Израиля Сам Бог не смог одолеть, значит, они и подавно не смогут.

Разве в Вефиле, когда он бежал к Лавану, дяде и будущему своему тестю, не приснился Иакову сон, будто стоит на земле лестница, чей верх касается неба, и ангелы Божии восходят и нисходят по ней; и разве на верху ее Сам Господь не сказал ему: “И будет потомство твое, как песок земный; и распространишься к морю, и к востоку, и к северу и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные; и вот Я с тобою; и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю; ибо Я не оставлю тебя доколе не исполню того, что Я сказал тебе”. И потому Израиль верит, что ему суждено владеть народами и что сему закону, сему завету, заключенному между Богом и отцом его Иаковом, ничто не в силах воспротивиться; что в конце концов, после долгих мучений и страданий, Израиль будет править народами. И единственное, чему мы должны быть благодарны, так это тому, что его страшная, мучительная и величественная история доступна нам; мы видим, как этот народ в условиях, в каких ни один другой не смог бы выжить, — выжил. Его размалывали, но не смололи. Пытались стереть, но не стерли. Исчезали его гонители, но он — нет!

Но зато душа его наполнилась злобой; она постоянно менялась, под гнетом этой борьбы с Богом и людьми, и все чаще, все настойчивее звучала в ней единственная мысль: настанет день, когда все народы, как тот Человек, что боролся с Иаковом, скажут: “Отпусти меня, Израиль, ибо взошла заря”. А Израиль тогда ответит: “Не отпущу, пока не благословишь меня, не отпущу, пока не признаешь мою победу! Не отпущу, пока не отдашь мне символы победы!”.

Многие люди, изучавшие сей феномен, необыкновенную выносливость и живучесть евреев (вопреки обстоятельствам, при которых ни один народ не смог бы устоять), объясняли психобиологическими, экономическими и политическими причинами.

Но великий ум — Достоевский сказал: “Не потому евреи все выдержали на протяжении своей истории, так что не осталось ни Римлян, ни Вавилонян, ни Персов, ни Египтян, их гонителей, а они, гонимые, остались. Причины здесь не политико-экономические. Нет! Дело в том, что в сердце и душе их, как источник неисчерпаемой силы, сохранялась вера в то, что они — избранный народ”. Что все эти беды — словно тучи, из-за которых сияет солнце, что все это преходяще, и что это — лишь процессы мучительной и долгой борьбы с Богом и народами, которая суждена Израилю, но что в конце концов, когда настанет рассвет, Израиль должен победить.

Поэтому Израиль и действовал так на протяжении всей истории человечества — с мыслью о победе. Израиль подготавливал переход своей веры в свою победу.

Каким образом? Всеми доступными средствами, но всегда в соответствии с поставленной целью. Если нужно было терпеть унижения — он терпел; если нужно было сносить насилие — сносил безропотно; надо было — отрекался даже от своей веры, с той же легкостью, с какой переменял свой язык. Но все это лишь для других. Для себя же он оставался Израилем.

Разве еще одна ветхозаветная притча не объясняет тайну чудесного успеха Израиля, подобно тому, как первая раскрывает нам тайну его чудесной выносливости?

Разве праотец Иаков не был младшим братом Исава и сыном старого и слепого Исаака? И разве, будучи младшим, не смог стать старше Исава? И хотя благословение старшинства и наследия должен был получить старший — Исав, разве младший — Иаков не получил его?

Притча гласит: Когда Иаков узнал, что слепой Исаак послал его старшего брата Исава наловить дичи и принести матери, чтобы та приготовила старцу любимое кушанье, после чего Исаак обещал благословить Исава перед смертью, — он поспешил в стадо и, заколовши двух козлят, принес матери приготовить, а затем явился перед отцом своим со словами: “Встань отец ... принес тебе, что желала душа твоя, поешь и благослови меня”. И обманул родного отца, изумившегося столь скорому возвращению и подумавшему в простоте своей, что сам Господь, верно, послал ему добычу. Когда же Исаак все же захотел ощупать его шею и руки, ибо у Иакова они были гладкие, а у его брата волосатые, — приблизился к слепому без страха, так как его шея и руки были загодя обложены кожею козлят. И слепой, ощупав их, растрогался и обманулся вновь, несмотря на сомнения, что голос все-таки Иакова. Отец благословил младшего сына благословением старшинства, сказав: “Да послужат тебе народы, и да поклонятся тебе племена; будь господином над братьями твоими, да поклонятся тебе сыны матери твоей; проклинающие тебя — прокляты; благословящие тебя — благословлены” (Быт.27, 29).

Благословение слепого Исаака осталось на Иакове и после того, как обман открылся, — что было дано, то уже не могло быть отнято, а может быть, Исаак и не хотел что-либо менять. Иакову пришлось всего лишь бежать к Лавану, своему дяде, спасаясь от гнева брата.

Перед чем же тогда трепетать Израилю, если сами книги, которые он так ревниво хранит и чью сокровищницу мудрости изначально открывает чисто телесным и земным ключом, говорят ему, что его праотец Иаков даже благословение получил обманом: был меньшим — стал большим; был младшим - стал старшим; был бедным — стал богатым? Из того, кому суждено было оставаться в тени, он стал тем, кто предстоит и предвозлежит повсюду в одеждах блистающих.

И разве мы сами не знаем? Пребывая в среде, которая никогда не могла быть ему дружественной, Израиль постоянно скрывал свое лицо под личиной. Очень редко можно было увидеть его подлинные черты. По правилам, на нем всегда должна была быть маска, подобно тому как когда-то голые руки и шея праотца Иакова были прикрыты козлиной кожей.

Он носит эту маску, когда появляется в каком-нибудь народе, и, выучив по прошествии времени его язык, объявляет себя затем сыном данного народа. Он надевает ее, когда, закрепившись в данном народе, униженно приступает к правителям и сильным его, ибо только маска способна скрыть высокомерие надменнейшего из надменных — Израиля! Он носит ее тогда, когда говорит согражданам другой веры о всеобщем равенстве, ибо никогда еврей не признает, что другие народы равны ему. И тогда, когда появляется на трибуне перед рабочей массой и говорит о всеобщей ненависти, которую якобы должны испытывать друг к другу представители различных классов; призывая людей культивировать классовую ненависть, он прекрасно знает, что его слова — для иных народов, ибо нет племени, чья внутренняя солидарность была бы прочнее, чем у Израиля (возгласы одобрения и бурные аплодисменты). Он носит маску, когда вещает другим о безбожии (разве может истинный еврей быть атеистом? тот, кто всеми фибрами души — через собственную историю — связан с небом). Но он-то все это говорит неискренне, цель его - растлить иные народы. Он будет выступать и против семьи и брака, но опять же — только перед чужими, ибо нет народа, который бы почитал семейные узы сильнее, чем Израиль. Но чужим — пожалуйста. Пусть разрушаются их семьи. С насмешкой и иронией говоря о традициях других народов, Израиль снова лукавит, ибо нет на свете народа более приверженного традициям (своим, конечно), чем еврейский (возгласы: “Верно!”). Он носит маску и тогда, когда выступает за интернационализм, ибо на самом деле все другие народы вызывают у него отвращение. Маска на нем и тогда, когда он ратует за демократию, за социализм, за коммунизм — за что угодно.