Страница 147 из 170
Так каковы же вибрации в пределах этой самой смрадной волны?
Вибрация № 1 — обнуление чужого содержания. Когда-то один знакомый иностранный профессор сформулировал суть этой вибрации с поразительной четкостью: «Вы думаете, что есть только декартовский способ думать: cogito ergo sum (я мыслю, то есть я существую)? Уверяю вас, есть и совсем другой способ: я мыслю, то есть вы не существуете».
Вибрация № 2 — дегуманизация. Носитель перестроечного Танатоса обязательно должен не только обнулить содержание оппонента, но и расчеловечить его самого. При этом всегда апеллируя к гуманистическим ценностям. В «перестройке–1» речь шла об общечеловеческих ценностях. Теперь их называют моральными. Можно еще как-нибудь. Суть в том, что перестройщик (-1, -2, -3 и так далее) к этим ценностям апеллирует и тут же сам их растаптывает. Для него они абсолютно необязательны. Даже напротив. А другие… Как они ни вертись, все равно окажется, что они эти ценности нарушают. Читайте «Волк и ягненок» Крылова, это блестящее пособие по перестроечной публицистике.
— Ты хочешь лишить русский народ права изучать иностранные языки!
— Помилуй, где это написано?
— Значит, Юрьев хочет, а вы одна шайка-лейка! Кто-то ведь хочет! Твой политический кум, сват… Словом, кто-нибудь из вашего же роду!
— А я чем виноват?
— Тем, что мне нужно проводить перестройку (-1, -2, -3 и так далее)…
Перестроечный полемист не будет доказывать, что его противник — вор. Он скажет — «как известно, вор». Кому известно? Почему известно? Или «как известно, человек без совести». Или «человек непорядочный». Или «шарлатан». Кто, когда на Западе может себе позволить что-то подобное? И как вообще такое может сходить с рук? Почему читатель не спросит: «А где доказательства? Почему это вы ругаетесь? И кто это вы такой, если просто ругаетесь? И почему, собственно, я должен читать ваши ругательства, а не ваши глубокие мысли по поводу той или иной проблемы?»
Вибрация № 3 — культурно-криминальная. Без нее перестройки нет.
Отцы перестройки (А.Н.Яковлев и другие) очень любили награждать оппонентов словечками типа «шпана». Но сами говорили на языке, внутренне причастном к криминальной семантике.
И это не случайность, а вибрация перестройки.
Где с особой силой действует закон расчеловечивания? В криминальном мире. Как, впрочем, и в мире специфических следователей, которые так не нравились перестройщикам. Что значит расчеловечить? На криминальном языке это значит «опустить». А на языке неправового следствия — «сломать», «расколоть». Что значит оклеветать? «Шить дело». Перестроечный публицист купается в семантической уголовщине…
Уловили вибрацию? Улавливайте следующую.
Вибрация № 4 — узурпация абсолютной моральной позиции. В этом суть перестройки. Нет вибрации № 3 без вибрации № 4, и наоборот.
Перестроечный публицист постоянно преподносит себя как «приличного человека». Чувствуете, как вибрации переплетаются (мультиплицируют)? Они ведь не могут не мультиплицировать. Ибо никто так не любит отрекомендовываться приличным человеком, как матерый уголовник, понимающий, что другой его приличным человеком не назовет и поэтому он сам должен себя таковым объявить. Как там в Одессе пелось?
Почитайте перестроечные тексты. Проанализируйте семантику как филологи. И вы увидите, что я прав. А если у вас остаются сомнения, задумайтесь над тем, как именно перетекала эта самая семантика в политику. Как легко благородные интеллигенты-перестройщики обнимались с ворами в законе.
Вибрация № 5 — презрение к читателю. Перестройщик глубоко презирает читателя, ибо читатель для него — элемент бесконечно ненавидимого и презираемого советского социума. То бишь «совок» (быдло, лох, недочеловек). Поэтому перестройщик не ждет, что читатель его одернет. Для того, чтобы одернуть, нужно быть гражданином — мыслящей личностью, интегрированной в культурное поле. Перестройщик уверен, что нет ни личности, ни культурного поля. Есть «пипл» — то есть социальный пластилин. И он, перестройщик, будет делать с этим пластилином все, что угодно. Опять же — по известному уголовному принципу, прекрасно описанному Шукшиным («ша, пацаны, я его делаю»).
Перестройщик знает, что «сделает». Он знает, что есть «пипл», «хававший» развитой социализм, и этот пипл и теперь схавает все подряд, даже не заметив, что с ним не разговаривают — его «делают».
Вибрация № 6 — пропагандизм. Кем бы ни был перестройщик по профессии — он всегда представитель отдела агитации и пропаганды. Чего он хочет от ситуации? Чтобы ему сказали: «Фас!» Чтобы показали: «Вот враг. Вот она, большевистская гадина». Именно враг и именно гадина. Не носитель спорных позиций или заблуждений, не обладатель парадоксальных альтернативных идей — враг. А поскольку враг, то с ним можно делать все, что дозволено с врагом. Его можно шельмовать, как угодно. Все, что угодно, извращать. Как угодно, мухлевать, говоря о совести. Ведь это же война! Это не танцы-шманцы. История — не тротуар Невского проспекта. «Ша, мы делаем»!
Вибрация № 7 — стрельба по хорошо привязанным мишеням: «Я могу все, а ты ничего». Перестройщик почему-то уверен, что никто к нему его технологий не применит. Это глубоко аморальная по своему культурному духу вибрация. Нет никакого «не пожелай ближнему того, чего себе не желаешь».
Вибрация № 8 — освобождение себя от химеры под названием «совесть». Рекламировать себя как абсолютную нравственную инстанцию — ради бога! Обсуждать других как бессовестных — тем более. Произносить «совесть» на каждом шагу… А как без этого? Но совесть предполагает единство критериев, применяемых тобою к себе и к другим. А это невозможно для перестройщика. И тут вибрация № 8 и вибрация № 7 тоже мультиплицируют. Почему невозможно-то? Потому что тот, с кем работают и кого «делают», — не ближний. Он вообще не человек, он «коммуняка». А раз так, то тебе можно все, а ему ничего. Словом, нет не только Христа, но и Канта.
Вибрация № 9 — воспаленная ассоциативность. Перестроечный публицист хочет казаться чуть ли не ученым, но работает он все время не с логическими, а с ассоциативными связями, причем глубоко произвольными. То, что я говорю, вызывает у Ципко ассоциацию с репрессиями… А потому… и так далее. А я вот, например, если у меня возникает произвольная (в духе школы сюрреалиста Андре Бретона) ассоциация Ципко с поленом, никогда не буду ее репрезентировать в тексте, претендующем на логику, да и в жизни применять не намерен. Например, засовывая в печь уважаемого мною Александра Сергеевича. Я не завоплю: «А вы, гады, нашего Лазо куда засовывали?!» Мне стыдно станет, перестройщику — никогда. Он о совести все время говорит, но стыда в нем нет никакого. То есть вообще никакого. И это глубоко закономерно. Какой тут стыд, если речь идет об активизации внутрисистемного Танатоса! Это — из другой оперы. Воины перестройки освобождены от «химер» совести и стыда. Это вам ничего не напоминает?
Вибрация № 10 называется «и потому». Строится она так: «Я порядочный человек, имярек — негодяй, И ПОТОМУ я буду делать как имярек». Как иронизировали еще в XIX веке, человек, мол, произошел от обезьяны, И ПОТОМУ все люди братья… Типичная перестроечная логика! Она не формальная, не диалектическая… Она танатическая: «Кургинян зовет к репрессиям? Ну, не он, так его сообщники. Ведь если эти сообщники на говорят прямо, как они без этого обеспечат мобилизационное развитие, то, наверное, зовут к репрессиям… Раз «наверное» зовут, то значит и наверняка. А раз наверняка зовут, то негодяи. А значит, и Кургинян — негодяй. Да что негодяй! Раз репрессии, то он Вышинский. Вышинский — абсолютный негодяй. Я должен спасти мир от абсолютного негодяя Кургиняна, И ПОТОМУ я, как абсолютно порядочный человек, буду действовать так, как абсолютный негодяй Вышинский».