Одна из тридцати пяти

- Хочешь, чтобы я встал на колени, ублюдок? – по его губам скользнула дьявольская усмешка. – Или, быть может, еще хочешь спастись?

Думаю, эти слова заставили маску сдержанности упасть с лица королевы, которая поддалась вперед, выпалив:

 - Берингер, твои угрозы наследнику престола недопустимы. Ты пришел сюда, чтобы присягнуть в верности и отречься от притязаний на трон, так сделай это.

Последняя ступень. Райт оказался перед самым троном королевы, спросив затаенно:

- А с чего ты взяла, что я пришел именно за этим?

Оставалось лишь несколько шагов до престола, на котором заерзал растерявшийся Эдмунд. Генриетта тихо застонала, будто все, чего она боялась, что снилось ей в страшных кошмарах, теперь воплощалось в реальность. Она взглянула на невозмутимо стоящих стражников, затем на де Хога, сопоставляя что-то в своем воспаленном уставшем мозгу. К ее лицу бросилась кровь, вены на шее вздулись от напряжения.

- Предательство… - прошептала она хрипло, - снова предательство…

- Возмездие, - равнодушно поправил ее Райт.

- Что ж, - ее грудь быстро взымалась, - я проиграла… что теперь будешь делать, Райт? Убьешь меня?

- Я? – он изломил бровь. – Нет. Я не убиваю женщин, - его взгляд скользнул на меня. – Джина! – протягивая ладонь.

Рука Эдмунда отдернулась от меня, будто он обжегся. Королева сидела неподвижно, ее взгляд опустел, лицо за мгновение осунулось. Ей владела лишь одна эмоция: «все кончено».

А я глядела на приглашающий жест Райта… на этот властный характерный жест, который мне не забыть.

Я медленно поднимаюсь, на слабых, дрожащих ногах иду к мужчине. Даже не верю, что сейчас прикоснусь к нему. Расстояние между нами сокращается… и когда мои пальцы касаются его ладони, Райт притягивает меня к себе, обхватывает подбородок, приподнимает голову. Его пальцы касаются щеки, стирая толстый слой пудры, очерчивают рот, исследуя каждый дюйм. Он оглядывает мое платье, а я шепчу:

- Мне нельзя спать… нельзя спать…

Он целует меня в лоб, прикрыв веки, а затем приказывает кому-то:

- Филис! Позаботься о ней.

Понимаю, что сейчас меня уведут, и цепляюсь за его рукав, заглядывая в глаза:

- Не отпускай меня… мне нельзя спать… не надо, - плачу посреди тронного зала, среди хмурых мужчин, во всеуслышание признаваясь в том, что без Райта Берингера не могу даже дышать. Плевать, ведь это правда.

Он не выдерживает, целует меня в губы, а затем жестко отрывает от себя, передавая в объятия какой-то девушки, и та уводит меня. Двери тронного зала закрываются за нашими спинами.

***

Где-то в глубине души она всегда знала, что так и будет. Железная королева пала.

Она не хотела смотреть на сына и не могла притворяться, что ей жаль его.

Спокойно и даже отрешенно она положила кисти на подлокотники трона, подняв усталый взгляд на пришедшего за ней зверя.

- Не хотел, чтобы это произошло на глазах у твоей шлюхи?

- Здесь только одна шлюха, - совершенно равнодушно отозвался мужчина, - и эта скулящая шлюха – твой сын.

Эдмунд сжался на троне, пытаясь удержать рвущиеся из горла стоны.

- Он не при чем, - усмехнулась Генриетта, - он всего лишь эгоистичный, трусливый мальчишка, загоревшийся идеей безграничной власти и вседозволенности. Вспомни, Райт, ты когда-то обещал отцу, что будешь заботиться о нем, оберегать и никогда не причинишь ему зло.

- Не хочешь же ты упрекнуть меня в отсутствии милосердия? – его губы насмешливо изогнулись. – Я ведь проявлял колоссальное терпение ко всем его выходкам. И даже теперь я готов дать ему шанс, если он, конечно, им воспользуется.

Королева скривила губы в усмешке, оглядев присутствующих мужчин – своих советников, стражу, духовника. Как же так? Когда они успели продать душу этому дьяволу?

- Думаешь, кто-то из них рискнет жизнью ради тебя? – вымолвил Райт.

- Де Хог, - пустая улыбка не покидала губ королевы, - ты сделал это ради сына. Я прощаю тебя. Слышишь? Ты смог сделать ради Атера то, на что я была не способна… Люби его, - она обвела взглядом советников и тихо нервно рассмеялась, - а вы, милорды, горите в аду…

- Это все, что ты хотела сказать? – спросил Райт.

- Пожалуй, кое-что я скажу тебе, Берингер, - ее голос осип, превратился в тихий едва уловимый шепот: - ты настоящий сын своего отца.

- Видимо, это не комплимент, - бросил мужчина. – Аарон, меч!

Наемник шелохнулся у дверей с благоговейным: «мой господин», сорвался с места, расталкивая собравшихся.

- Что ж, братец, - Берингер взглянул на Эдмунда, заставив принца разрыдаться в голос, - уже не хочешь видеть меня на коленях? Аарон, дай ему меч!

Когда принцу поднесли оружие и заставили слезть с трона, он дрожал всем телом, напугано глядя в глаза брату.

- Ты можешь сейчас сразиться со мной, Эдмунд, - чеканя слова, говорил регент, - и убить в честном поединке, тогда мои люди уберутся восвояси, поняв, какой бесценный у них король. Если боишься, а я вижу по твоим глазам, что так оно и есть, просто признай это. Тогда тебя оскопят и поместят в монастырь, ибо ты не мужчина… - под взглядом Райта Эдмунд сжался в комок, - есть и другой вариант. Я потребую твоего отречения и изгоню, но ты должен доказать мне, что сожалеешь обо всем, что сотворил.

- Что? – Эдмунд неуверенно держал меч, растерянно переводя взгляд с Райта на королеву. – Но как? Я не понимаю…

- Ты многого не понимаешь, - усмехнулся Райт, - но то, что должен сделать сейчас, прекрасно понял. Ты знаешь, как надо поступить, так ведь?