Страница 56 из 81
- Это, наверно, самое прекрасное место на свете, Джина.
Я улыбнулась. Сейчас здесь, на этой смотровой площадке, самое прекрасное место на свете. С ним…
Мне не хотелось говорить, просто находится рядом – достаточно. Слушать стук его сердца, его дыхание, ощущать его прикосновения, чувствовать, как в груди бушуют эмоции, как кружится голова, как по телу распространяется сладкий дурман.
- Райт, - шепчу, засыпая.
- Ммм?
- Не отпускай меня…
Он молчит, лишь прижимая крепче, и я тону в мягких волнах сновидений.
***
- Донесение от Девилля, ваше величество…
Генриетта мазанула взглядом по говорившему, затем многозначно посмотрела на сына. Эдмунд задумчиво остановился напротив прикованного к стене пленника, разглядывая, морщась. Узник был обнажен по пояс, на животе и груди алели полосы от плети. Голова безвольно повисла, взмокшие волосы упали на лицо.
- По его милости мы потеряли почти две сотни человек, - пренебрежительно вымолвил он, указывая на поникшего мужчину: - Я чуть не погиб, черт его побери.
Королева развернула послание, игнорируя слова отпрыска, прочла и усмехнулась.
- Мой дорогой сын, теперь это уже не имеет значения.
Эдмунд недоуменно оглянулся.
- Что?
- Девилль остался верен Хегею и тебе. Он никогда не будет служить ублюдку сакрийской рабыни. И поэтому, я спешу поздравить тебя, сын, с первой маленькой, но очень важной победой, - лицо Генриетты светилось торжеством.
Эдмунд повернулся всем корпусом, настороженно почесывая подбородок:
- Что это значит, вообще?
- То, что у Райта все-таки есть слабость – его женщина.
- Но она по-прежнему в Лауртане…
- Да, но у нас ее отец, - Генриета подошла к чадившему факелу, поднося бумагу к пламени и наблюдая, как огонь вспыхивает, пожирает послание, оставляя после себя лишь черный пепел. – И если мы правильно расставим фигуры на доске, Джина очень скоро окажется в наших руках.
Эдмунд неожиданно рассмеялся, снова посмотрел на пленника.
- Так выходит, Тесор нам больше не нужен?
- Думаю, Райт не пошевелит ради него и пальцем. Потери – это то, к чему он привык.
Принц извлек нож, но вдруг махнул рукой одному из тюремщиков:
- Еще забрызгает меня кровью, - пробурчал, указывая тюремщику на бывшего начальника стражи: - За предательство своего короля приговариваю лорда Тесора к казни. Убить.
Генриетта лишь пожала плечами, равнодушно взирая, как тюремщик исполняет приговор. Ей не было дела до прихотей сына, пока они не вредили общему делу. Кроме того, Тесор, который был предан Райту, как пес, ей никогда не нравился. Всего два часа назад по его приказу началась резня тех, кто осмелился поддержать Эдмунда. Кровопролитие удалось остановить, но трон все еще недосягаем, пока жив чертов бастард – плод грехопадения короля с женой собственного сына.
- Мы должны осадить Лауртан, - сказала она, когда тело лорда Тесора с вспоротым животом, освободили от оков, - Райт на это рассчитывает. Он бросит все силы, чтобы разбить нас у его стен.
- Хочешь воевать с ним? – удивился Эдмунд. – Против его армии? Против некоторых правдолюбов из совета, которые готовы уступить престол двухлетнему младенцу и передать власть Райту? Тогда, когда люди Тесора за ночь перерезали больше половины наших сторонников? У нас не хватит денег, чтобы заткнуть всем глотки, мама, или купить их преданность! Нам не собрать даже трети войска, чтобы отбить Лауртан.
Королева взяла сына под руку, снисходительно похлопав ладонью по его запястью.
- Милый мой, Райт сам сдаст нам крепость… когда его девчонка окажется у нас, - Генриетта взглянула в напуганные глаза сына, - когда она окажется в твоей власти, мой дорогой. Когда будет под тобой биться в истерике… Ты ведь хочешь заполучить то, что принадлежит твоему братцу?
Эдмунд долгое время смотрел матери в глаза, затем усмехнулся.
- Удивляюсь, что в тебе нет ни капли крови Виндоров, - хмыкнул он.
- Я полагаюсь на здравый смысл. Джина эль-Берссо, если она и вправду вскружила Райту голову, станет нашим шансом на корону.
Эдмунд бросил прощальный взгляд на бездыханное тело лорда Тесора, подавив приступ тошноты. Вынул платок, отер лоб.
- А что с де Хогом? Что будет с ним?
Генриетта повлекла сына к выходу, поджав тонкие губы.
- А что с ним? Надо ведь чем-то жертвовать. Кроме того, ты прав – слишком долго я ставила свои интересы превыше твоих. С этого дня все будет по-другому, мой юный король, - она улыбнулась, совершенно неумело, скупо. – Но старшему лорду де Хогу мы об этом не скажем. Пусть старик считает, что мы осадим крепость ради его сына. Так он проявит больше рвения.
Они поднялись по узкой, крутой лестнице. На выходе королеву уже ждала делегация из советников и вассалов, убежденных в том, что власть должна остаться в руках Генриетты, или, быть может, опасающихся хладнокровного и никогда не отступающего Райта. Если только он придет к власти, существование богатых домов Хегея претерпит значительные изменения, не в лучшую сторону.
- Ваше величество, - произнес один из мужчин, лорд Шарез, присоединяясь к свите королевы и вставая по ее правую руку.
Движением веера Генриетта продемонстрировала, что позволяет ему говорить.
- Сегодня вечером сюда прибудет мой брат во главе четырех сотен воинов.
- О, ваша преданность будет вознаграждена, милорд, - привычно и почти без эмоций отозвалась Генриетта.
Она слишком устала, чтобы радоваться этим крупицам помощи и услужливости мужчин, стелящихся у ног. Всем им нужно только одно: урвать солидный кусок власти. Сейчас они ставят на победу Эдмунда, щедро предлагая свои услуги, но стоит положению принца пошатнуться, они отвернутся без сожаления. В мире дворцовых кулуаров это было непреложной истиной.