Распутник

Сцена двадцатая

Баронне, Анжелика, Дидро.

Баронне, по своему обыкновению, врывается как ураган.

Дидро. Послушай, Баронне, это давление становится невыносимым: не смей произносить при мне слово «мораль»! Я запрещаю тебе требовать у меня эту статью!

Баронне. Сударь, я совсем не за этим!

Дидро. Вот как? А за чем же?

Баронне. Я просто не понимаю, почему вы в итоге поручили свою коллекцию картин госпоже Тербуш.

Дидро (пожимая плечами). О чем это ты?

Баронне. Вы мне поклялись, что это я отвезу их в Санкт-Петербург. Я мечтал увидеть Россию.

Дидро. Что ты тут несешь? Я ничего не поручал госпоже Тербуш, мы с нею в ссоре.

Баронне. Он с мадемуазель Гольбах во дворе загрузили полную коляску ваших картин.

Дидро. Ты что, смеешься? Картины здесь, в этой прихожей!

Охваченный сомнением, Дидро бежит в прихожую; слышен его крик.

Голос Дидро. Боже правый! (Еще громче.) Боже правый, Боже правый, Боже правый!

Анжелика (очень спокойно, к Баронне). Забавно звучит в устах атеиста.

Голос Дидро. Боже правый, Боже правый, Боже правый! (Возвращается, вне себя, с маленькой картиной в руках.) Только одна и осталась! Шарден! Она все утащила. Выставила их в окно, пока я тут… с маленькой Гольбах… ну, в общем… Боже правый!

Баронне. Как мне быть со статьей?

Однако Дидро уже умчался догонять свои картины.