Страница 4 из 61
— Ты ведь не собираешься одна съесть оба пончика, а?
— Таков был план. А ты что здесь делаешь?
— Проезжал мимо. Увидел твою машину. Дай, думаю, помогу тебе справиться с бостонской начинкой.
— Как ты узнал, что там бостонский крем?
— Ты всегда берешь пончики с бостонским кремом.
Последний раз я видела Морелли в феврале. Только что мы пребывали в клинче на моем диване, и рука его на моем бедре была на полпути к цели, как в следующий момент звонит пейджер, и Морелли исчезает. Чтобы не показываться пять месяцев. И вот сейчас он здесь… принюхивается к моим пончикам.
— Давненько не виделись, — заметила я.
— Работал под прикрытием.
Ага, как же.
— Ладно, — признал он. — Я мог бы позвонить.
— Я думала, может, ты умер.
Улыбка его стала шире:
— Принимаешь желаемое за действительное?
— Ты мерзавец, Морелли.
Он вздохнул:
— Так ты не собираешься делиться пончиками, правильно я понял?
Я залезла в машину, захлопнула дверцу, со скрежетом выехала с парковки и направилась домой. К тому времени, когда я добралась до квартиры, оба пончика были съедены, а я почувствовала себя гораздо лучше. И стала размышлять о Новики. Она была на пять лет старше Кунца. Окончила школу. Дважды побывала замужем. Детей не было. Фото продемонстрировало мне неряшливую блондинку со взбитой копной а-ля Джерси, с кучей косметики на лице и худую, как скелет. Она щурилась от солнца и улыбалась, одета была в туфли на четырехдюймовых каблуках, тесные черные брючки и кофту с V-образным вырезом, достаточно глубоким, чтобы выставить ложбинку. Мне почти мерещилась на ее спине надпись «Хочешь развлечься? Позвони Максин Новики».
Наверно, она сделала в точности, о чем говорила. Дескать, подверглась стрессу и смоталась в отпуск. Возможно, мне не стоит напрягаться, поскольку однажды она вернется домой.
А что насчет квартиры? Квартира не давала покоя. Эта квартира говорила мне, что у Максин проблемы покруче, чем просто привлечение к суду за кражу машины. О квартире лучше не думать. Эта квартира только мутит воду и не имеет ничего общего с моей работой. Моя работа проста. Найти Максин. Привести ее.
Я закрыла «CRX» и пересекла стоянку. Когда я появилась, из задней двери вышел мистер Ландовски. Мистеру Ландовски было восемьдесят два года, и как-то с годами грудь его усохла, и сейчас он вынужден был натягивать брюки до подмышек.
— Ой, — произнес он. — Какая жара! Не могу дышать. Кто-то должен с этим что-то сделать.
Я предположила, что он толкует о Господе.
— А этот метеоролог из утренних новостей. Его следует пристрелить. Как я могу выйти на улицу в такую погоду? И потом в такую жару они устраивают в супермаркетах холод. Жарко, холодно. Жарко, холодно. У меня от этого понос.
Какое счастье, что у меня есть пистолет, потому что, когда я стану такой же старой, как мистер Ландовски, то пущу себе пулю в лоб. Как только впервые подхвачу понос в супермаркете, так и пущу. БАЦ! И со всеми проблемами покончено.
Я доехала на лифте до второго этажа и позволила себе войти в квартиру. Одна спальня, одна ванная комната, гостиная, одновременно столовая, не вдохновляющая, но вполне пригодная кухня, маленькая прихожая с вешалкой, чтобы вешать пальто, шляпы и оружейные ремни.
Мой хомячок Рекс бегал по колесу, когда я вошла. Я рассказала ему, как прошел день, и попросила прощения, что не приберегла ему пончиков. Та часть рассказа, что касалась пончиков, похоже, его разочаровала, посему я покопалась в холодильнике и вылезла с несколькими виноградинами. Рекс виноградины принял и исчез в банке из-под супа. Жизнь чрезвычайно проста, когда ты — хомяк.
Я убралась в кухню и проверила сообщения на автоответчике.
— Стефани, это твоя мама. Не забудь про обед. Я приготовила прекрасного жареного цыпленка.
Субботний вечер, а у меня обед с цыпленком у родителей. И не в первый раз. Уже ставшее традицией еженедельное событие. У меня не было личной жизни.
Я потащилась в спальню, плюхнулась на постель и понаблюдала, как минутная стрелка ползет по циферблату наручных часов, пока не настало время ехать к родителям. Мои родители обедают в шесть. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Вот так. Обедай в шесть, или жизни конец.
Родители живут в узком двухквартирном строении на узком участке узкой улицы в жилой части Трентона, именуемой Бург. Когда я появилась, матушка уже ждала в дверях.
— Что это ты так вырядилась? — поинтересовалась она. — На тебе совсем нет одежды. Как можно в этом ходить?
— Это трикотажная штучка с бейсбольной командой «Молнии», — пояснила я ей. — Я поддерживаю местный спорт.
Позади матушки высунулась бабуля Мазур. Бабуля Мазур переехала жить к родителям вскорости после того, как дедуля отправился на небеса обедать с Элвисом. Бабуля воображает, что ее возраст вне всяких условностей. А папаша считает, что ей давно пора на свалку.
— Мне тоже нужна одна из таких трикотажных штучек, — заявила Бабуля. — Спорим, за мной потянется хвост мужиков во весь квартал, если я натяну нечто подобное.
— Стива, владелец похоронного бюро, — пробормотал папаша из гостиной, уткнувшись носом в газету. — Со своей рулеткой.
Бабуля уцепилась за мою руку своей клешней.
— У меня для тебя припасено развлечение. Погоди, увидишь, что я заготовила.
Газета в гостиной опустилась, и брови папаши поползли вверх.
Матушка осенила себя крестным знамением.
— Может, тебе стоит мне рассказать сначала, — обратилась я к Бабуле.
— Хотела устроить сюрприз, но, думаю, что могу посвятить тебя в это. Тем более, что он будет здесь с минуты на минуту.
В доме воцарилось гробовое молчание.
— Я пригласила на обед твоего ухажера, — добавила Бабуля.
— У меня нет никакого ухажера!
— Ну, сейчас уже есть. Я все устроила.
Я развернулась и направилась к двери:
— Все, я ухожу.
— Ты не можешь так поступить! — завопила Бабуля. — Он будет так разочарован. У нас была приятная долгая беседа. И он сказал, что ему не важно, что ты отстреливаешь людей, чтобы выжить.
— Я и не стреляю в людей, чтобы выжить. Я почти не стреляю в людей.
Мне хотелось биться головой о стену.
— Ненавижу «свидания вслепую». «Свидания вслепую» такая гадость.
— Не может быть большей гадостью, чем тот паршивец, за которого ты вышла замуж, — заявила Бабуля. — Это фиаско могло только одним закончиться.
Она была права. Мое скоротечное замужество потерпело полный крах.
Раздался стук в дверь, и мы все повернули головы и уставились в сторону прихожей.
— Эдди Кунц, — раскрыла я рот от удивления.
— Ага, — подтвердила Бабуля. — Так его зовут. Он позвонил сюда, тебя разыскивал, и тогда я пригласила его на обед.
— Эй, — позвал Эдди за дверью.
На нем были серая расстегнутая до середины груди рубашка с короткими рукавами, брюки в складку и легкие кожаные туфли от Гуччи на босу ногу. В руке он держал бутылку красного вина.
— Привет, — произнесли мы хором.
— Можно мне войти?
— Конечно, ты можешь войти, — пригласила Бабуля. — Полагаю, мы не оставим такого красавчика стоять под дверью.
Он вручил вино Бабуле и подмигнул:
— Это вам, милашка.
Бабуля захихикала:
— Ну, разве он не прелесть.
— Я почти никогда не стреляю в людей, — вмешалась я. — Почти никогда.
— Я тоже, — присоединился он. — Ненавижу лишнюю жестокость.
Я отступила на шаг.
— Простите. Мне нужно помочь на кухне.
Матушка поспешила меня догнать.
— Даже не думай об этом!
— О чем?
— Сама знаешь, о чем. Ты собираешься улизнуть через заднюю дверь.
— Он не в моем вкусе.
Матушка стала загружать тарелки едой. Картофельное пюре, зеленый горошек, красная капуста.
— Что с ним не так?
— Слишком много пуговиц расстегнуто на рубашке.
— Он может оказаться хорошим человеком, — возразила матушка. — Тебе следует дать ему шанс. Чего тебе стоит? А как быть с ужином? Такой прекрасный цыпленок протухнет. Что ты будешь есть на ужин, если здесь не поешь?