Страница 1 из 1
Рэй Брэдбери
Включите ночь!
Жил-был мальчик, который не любил Ночь.
Он любил лампы, и люстры, и фонари, и факелы, и свечи, и светильники, и молнии, и маяки.
Но не любил Ночь.
Его можно было увидеть в столовой, и в спальне, и в коридоре, и в кладовке, и в чулане, и на чердаке. Но никто и никогда не встречал его на ночной улице.
Он терпеть не мог выключатели.
Потому что они только и делали что все выключали: желтые лампы, и зеленые, и белые, и свет в гостиной. И свет в вестибюле, и свет в комнатах.
Он не смог бы даже прикоснуться к выключателю.
И ни за что на свете не вышел бы погулять во двор, если за окном было темно.
Он был ужасно одинок и несчастен.
Он мог только глядеть на других детей, играющих летней ночью на лужайке. Им там было очень весело — в темноте, и рядом с ней, и под светом фонарей.
А где был наш малыш?
В своей комнате. Со своими лампами, и фонариками, и свечками, и светильниками. И с сам собой. Он любил только солнце. Желтое солнце.
И не любил Ночь.
И когда наступало время родителям обходить дом, чтобы погасить в нем все огни… (Один за другим. Один за другим. Свет на веранде, свет в гостиной, тусклый и яркий, свет на лестнице и в кладовке)…Тогда малыш прятался в постель.
Единственным окном в городе, которое светилось поздней ночью, было его окно. Однажды, когда отец малыша уехал, а мать легла спать рано, он бродил по дому один. Один-одинешенек во всем доме.
Ох, как он хотел, чтобы свет зажегся снова!
Свет в гостиной, на веранде, в кладовке, тусклый и яркий, свет на кухне и даже на чердаке! Чтобы казалось, будто весь дом в огне!
Он был один в полутемном доме, а вдалеке, на ночной лужайке, играли дети.
И смеялись.
И тут малыш услышал негромкий стук в окно. Там было что-то темное!
Стук в парадную дверь. Там было что-то темное!
Стук в дверь черного входа. Там было что-то темное!
И вдруг кто-то сказал «Привет!»
И малыш увидел рядом девочку. Среди сияющих ламп, и огней, и отблесков, и бликов…
— Меня зовут Ночная Тьма, — сказала она.
У нее были темные волосы, и темные глаза, и платье на ней было темное, и туфельки. Но лицо ее светилось, как луна, а в глазах мерцали серебристые звезды.
— Ты одинок, — сказала она.
— Мне хочется к ребятам, — сказал малыш. — Но я не люблю Ночь.
— Просто ты плохо с ней знаком, — сказала девочка. — Смотри! — Она погасила лампу в прихожей. — Ты думаешь, я выключила свет? Ничего подобного! Я просто включила Ночь. Ее можно включать и выключать, как обыкновенную лампочку! Тем же самым переключателем!
— Никогда не думал об этом, — сказал мальчик.
— А если ты включишь Ночь, ты заодно включишь и сверчков! И лягушек! И звезды! Настоящие звезды. Блестящие звезды, голубые и любые! Ведь небеса — это дом, где зажигаются огни на веранде, огни в гостиной, и в зале и в кладовке, розовые, красные, зеленые, голубые, желтые огни, и молнии, и огоньки свечей! Но все это только если включить Ночь. Потому что кто же может услышать сверчков, когда горит свет?
— Никто.
— А лягушку?
— Никто.
— А увидеть звезды?
— Никто.
— А луну?
— Никто.
— Подумай о том, что ты теряешь! Приходила ли тебе в голову мысль, что ты можешь включать сверчков, и лягушек, и звезды, и прекрасную огромную белую луну?
— Нет, — сказал мальчик.
— Так давай попробуем!
И они попробовали.
Они бегали вверх и вниз по ступенькам, включая Ночь. Включая тьму. Позволяя Ночи поселиться в любой комнате… Как лягушке. Или сверчку. Или звезде. Или луне.
Они включили сверчков. И лягушек. И белоснежную, нежную, как сливочное мороженое, луну.
— Знаешь, мне это нравится, — сказал мальчик. — А можно мне всегда включать Ночь?
— Ну конечно! — ответила девочка, которую звали Ночная Тьма.
И исчезла.
Сейчас мальчик счастлив. Он любит Ночь. Вместо выключателя света у него теперь есть Включатель Ночи. Он полюбил переключатели. И убрал подальше лампы, и фонари, и свечи.
Летней ночью, если захочешь, ты сможешь увидеть его включающим белую Луну, и красные звезды, и голубые звезды, и зеленые, и золотистые, и серебристые; включающим лягушек, сверчков и саму Ночь.
Он бегает по ночной лужайке вместе с другими счастливыми детьми.
И смеется.