Страница 6 из 38
Метко стреляли комендоры. На берегу возле Тарасовки один за другим, чернея тугими клубами дыма, возникали разрывы. Взвилось косматое пламя над одним танком. Замер, ткнувшись стволом орудия в землю, свороченный набок другой. Беспомощно застыл только что выползший к берегу третий. Слабее, слабее стреляют вражеские батареи — крепко им досталось от корабельной артиллерии.
Но враг все-таки продолжает вести огонь. И ему нельзя отказать в меткости. Врезается снаряд в борт «Жемчужина». Монитор заметно сбавляет ход — вышла из строя левая машина. Но еще цела правая. Работая ею, «Жемчужин» продолжает следовать заданным курсом, вниз по течению. Его пушки не прекращают огня. На берегу замирает еще один подбитый танк, еще…
Корпус монитора содрогается от нового попадания. Остановилась правая машина! Течение несет корабль. Теперь только от искусства рулевых зависит, сумеют ли они удержать его на фарватере так, чтобы не понесло к правому пологому берегу, где легко сесть на мель, и тогда противник с близкого расстояния расстреляет «Жемчужина», как неподвижную мишень.
Не один «Жемчужин» пострадал в завязавшейся перестрелке. Осколками снарядов на канонерской лодке «Передовой» перебило главную магистраль свежего пара, прошибло в нескольких местах котлы, и «Передовой» тоже стал терять ход. Машинисты, задыхаясь в раскаленном паре, спешили исправить повреждения. Но на это требовалось время. А в бою оно меряется на секунды, на доли секунд. Успеют фашисты пристреляться — считай, конец.
Из трех кораблей невредимой оставалась пока только канонерская лодка «Верный». Ее командир, старший лейтенант Терехин, направил канлодку между берегом, занятым врагом, и поврежденными «Жемчужиным» и «Передовым», прикрывая их. Маневрируя на широком фарватере, Терехин все время вел «Верного» такими курсами, чтобы его орудия могли стрелять как можно чаще и метче, а противник не смог бы пристреляться.
Терехин сразу же понял, что «Жемчужин» поврежден настолько, что уже не способен выйти из-под обстрела своим ходом. И решил взять монитор на буксир, вывести его из-под огня. Не переставая бить из всех орудий по правому берегу, «Верный» кормой стал подходить к носу «Жемчужина». На корме «Верного», навалившись на планшир, уже изготовился схватить с монитора бросательный конец главный боцман канлодки, старшина второй статьи Щербина. Молодой и ловкий, он не стал поручать это, казалось бы, простое дело никому из своей боцманской команды, как делал обычно. Бой, а в бою в самом прямом смысле промедление смерти подобно. Надо с первого же броска ухватить конец, в считанные секунды завести трос, чтобы можно было сразу же дать ход, пока враг не пристрелялся.
На баке монитора показался матрос, взмахнул рукой со швартовом. Щербина на лету схватил тонкий леер, быстро выбрал трос, набросил его петлей на кнехт. И вдруг почувствовал, что куда-то летит. Его больно ударило боком о рубчатое железо палубы. На какой-то миг Щербина потерял сознание. Но тотчас же очнулся — может быть оттого, что непроизвольно вдохнул дым. А дым окутывал все вокруг, валил откуда-то снизу, из-под развороченного, рваного железа палубы. Оказывается, в тот момент, когда Щербина накинул петлю троса, поданного с монитора, в корму канлодки ударил снаряд, пробил палубу, разорвался внизу, в кубрике.
Рывком поднявшись, Щербина с ужасом заметил, что расстояние между канлодкой и монитором увеличивается и только что заведенный трос не соединяет корабли. Кнехт, оказывается, держит не трос, а только его петлю с оборванным концом — трос перебило снарядом, ударившим в корму!
Щербина схватил бросательный конец своего троса, крикнул:
— Эй, на «Жемчужине!» — и швырнул швартов. Его тотчас же подхватили.
Через секунду-другую трос туго натянулся. Взят монитор на буксир!
— Полный вперед!
Из трубы «Верного» повалил дым, зашумели, зарываясь в воду, плицы колес. С натугой тащил «Верный» за собой грузный монитор, выводя его из-под вражеского огня.
А огонь стал усиливаться: гитлеровцы на берегу воспользовались тем, что после начала буксировки «Верный» и «Жемчужин» стали стрелять реже и не так метко, и тот и другой лишились свободы маневра, который позволил бы вести огонь с наибольшим успехом.
Снова содрогнулся корпус «Верного» — в его носовую часть влетел снаряд. С грохотом побежала вниз из правого клюза якорная цепь, тяжело плюхнулся в воду, пошел ко дну якорь. Никто не отдавал его, в момент, когда разорвался снаряд, соскочил с места стопор носового шпиля и освободил цепь.
Якорь упал на дно, «Верный» остановился. Его сразу же стало разворачивать правым бортом. Туго натянутая якорь-цепь скользила вдоль борта, приближаясь к гребному колесу — вот-вот запутается в нем. Если это произойдет, возобновить ход удастся не скоро, даже если якорь и будет поднят.
И снова свой корабль, а вместе с ним и беспомощно влекомый течением монитор, выручил боцман «Верного» Щербина. Он был уже на баке, привел в действие шпиль, чтобы как можно быстрее поднять якорь. Цепь ходко побежала вверх, влажно поблескивая мокрыми звеньями, но вдруг застопорилась — запуталась, застряла в клюзе. Щербина не растерялся. Он вспрыгнул на бушприт, распластался на нем, пытаясь дотянуться до клюза и распутать цепь. И опять, как перед этим на корме, почувствовал, что взлетел, подкинутый неведомой силой. На этот раз его сорвало с места воздушной волной не от разрыва, а от выстрела, который сделало носовое орудие «Верного».
От падения в воду боцмана спасла его ловкость: уже почти коснувшись ногами воды, он чудом успел ухватиться за бортовой выступ, подтянулся на руках и вскарабкался на палубу. Не теряя времени, снова бросился на бушприт. На этот раз ему удалось мгновенно освободить застрявшую в клюзе цепь, и якорь был поднят уже беспрепятственно. «Верный» тотчас же запустил машину и повел за собой на буксире монитор.
Через несколько минут Тарасовка скрылась за поворотом берега. Корабли вышли из зоны обстрела. Не отстал и «Передовой»— с поврежденной машиной он все же держал ход.
Можно прямо сказать, что монитор «Жемчужин» уцелел в тот день благодаря Щербине, благодаря его сноровистости и храбрости. Многие из экипажа «Верного» отважно действовали в этом бою, как и в предыдущих. Но не случайно, что в самый критический момент решающий поступок совершил именно Щербина, комсомолец, для которого флотская служба была не только воинской обязанностью, а и свершением давней мечты. Родившись и выросши на днепровском берегу, в селе близ Херсона, Щербина с детства страстно хотел стать моряком и уже в пятнадцать лет упросил, чтобы его взяли в команду рыболовецкого судна. К тому времени, незадолго до войны, когда Щербина достиг призывного возраста, он имел уже солидный моряцкий стаж. Ему очень хотелось служить на флоте. Но хотя по всем статьям Щербина подходил для морской службы, призывать его не стали — ему полагалась льгота по семейному положению. Однако он стал настаивать и в конце концов добился своего. Щербину направили служить на Днепровскую флотилию. Так он попал на «Жемчужин». Служил отлично и к началу войны дослужился до нашивок старшины 2 статьи, получил должность главного боцмана канонерской лодки. Щербину знали не только на его корабле, но и на других. Очень благодарны были ему моряки «Жемчужина», по праву посчитавшие Щербину своим спасителем.
Через два часа после начала боя возле Тарасовки «Верный» с «Жемчужиным» на буксире, за которым малым ходом следовал поврежденный «Передовой», пройдя еще несколько километров по течению, стали вплотную к левому берегу и, как это делалось всегда, замаскировались прибрежной зеленью. Место для швартовки кораблей командовавший ими командир «Передового» капитан-лейтенант Павлов выбрал не случайно: на противоположном, западном берегу не было видно никакого жилья, дороги там проходили вдали от берега.
Доложив по радио командованию о результатах только что закончившегося боя, капитан-лейтенант Павлов собрал у себя на флагмане командиров кораблей, чтобы обсудить создавшееся положение.