Страница 54 из 73
Итак, внизу установилась граница у Мешкуцы, а штаб 10-й армии устанавливает ее в 4 км к северо-востоку, у Олесино. Здесь вероятно в штабе 10-й армии была допущена штабная ошибка на основании телефонных или телеграфных переговоров со штабом Флуга. Конечно, можно было бы вполне допустить, что штаб 10-й армии утратил всякое доверие к III Сибирскому корпусу и стремится уменьшить участок этого беглого корпуса до 1,5 км или стремится вообще сдвинуть фронт Флуга к востоку, уменьшив глубину его расположения, тем более что и западный участок 10-й армии в районе Медники стал шататься. Но в таком случае штаб Флуга должен был быть уведомлен, что стык переносится в г. дв. Олесино, против чего он несомненно запротестовал бы. Но Флуг был оставлен при убеждении что стык в Мешкуцы, а от Мехмандарова требовалось, чтобы он протянул свой фланг до г. дв. Олесино. И это недоразумение скоро выяснили бы V Кавказский корпус и 2-я Финляндская дивизия, но связь с ними перестала функционировать. Сам штаб 10-й армии собирался переезжать на станцию Листопады и работал уже наспех; он в своих собственных документах допускал противоречия с предъявленным выше требованием о стыке у г. дв. Олесино; так, в циркулярной ориентировке, данной 10-й армии 19 сентября в 17 ч. 15 м. за № 9884 и подписанной начальником штаба армии Поповым, значится: "….. прочие части ген. Флуга под натиском отошли на фронт Корвели — Мешкуцы. V Кавказский корпус с боем отошел на линию Мешкуцы — Шумск…"
Поражает быстрота ориентировки, которую получает и дает штаб 10-й армии; она почти на 2 часа предвосхищает события, например об отходе V Кавказского корпуса, который только начинался; но зато она содержит и ряд существенных неточностей; так, вместо с. Корвели следовало иметь в виду д. Иодоклани правый фланг III Сибирского корпуса отскакивал на 6 км глубже, чем указывалось в ориентировке, и что имело уже не только тактическое, но и существенное оперативное значение, так как выводило направление на Ворняны и пожалуй на Гервяты из-под ударов Флуга.
В течение всей ночи на 20 сентября штаб V Кавказского корпуса оставался неуловимым для штаба 10-й армии и штаба Мехмандарова. Представляет интерес следующая ночная переписка со штабом 10-й армии. Телеграмма, подписанная 19 сентября в 23 ч. 50 мин. и переданная через 25 мин. ген. Федорову, начальнику штаба Мехмандарова: "Где ген. Истомин (командир V Кавказского корпуса. — А. С.) и его штаб? По искре{91} имели сведения, что он в г. дв. Сержанты, но теперь его вероятно там нет. Где вся 4-я Финляндская дивизия, которая у него в резерве? Надо ее найти и с ее помощью восстановить положение или хотя бы до утра заполнить прорыв{92}. У вас хотя и слабые дивизии, но их имеется, не считая 104-й, целых 7 на фронте в 30 км, т. е. немногим более 4 км на дивизию. Командующий армией приказал выделить немедленно сильные резервы и утром восстановить утраченное положение, а затем, по укреплении, вывести в тыл 104-ю дивизию, а затем гвардейских стрелков, для устройства и пополнения.
9887. Попов." "Из Полян
20 сентября
1 ч. 30 м.
Начальнику штаба 10-й армии.
Несмотря на все принятые меры, ген. Истомин до сих пор ни единого донесения не посылает. Получено сведение, что ген. Истомин со штабом выезжает в Поляны и вместе с тем ему послано приказание, что — если он приедет в Поляны, то немедленно явился бы ко мне за приказаниями. Но ген. Истомин до сих пор не приезжает и не присылает никаких донесений. Час тому назад вновь ему послал приказание объяснить мне причину его молчания и принять самые энергичные меры, но ответа пока не получено. Вообще не могу понять странного поведения ген. Истомина. Разъезд, посланный мной, нашел 2-ю Финляндскую дивизию, которая занимает приблизительно указанное директивой положение, ввиду чего я приказал гвардейской бригаде (стрелковой. — А. С.) перейти в энергичное наступление и во чтобы то ни стало восстановить положение и прочно связаться с 2-й Финляндской дивизией. Относительно резервов я уже донес, что вследствие завязавшегося боя я не мог произвести смену. Относительно 4-й Финляндской дивизии сделано распоряжение о высылке 104-й дивизией разъездов для (ее. — А. С.) розыска.
10817. Мехмандаров".
Итак, весь V Кавказский корпус после полуночи начал строить свой фронт по одному 6-му Финляндскому полку, не бросившему своего участка (если не считать кусочка 8-го полка у з. Прокорты). "20 сентября.
3 часа ночи.
В штаб 10-й армии.
Гвардейская стрелковая бригада с боем (немцев, во всяком случае, там не было. — А. С.) продвигается на фронт з. Прокорты — р. Вилейка; между этой рекой и р. Пясня, в связи с наступлением гвардейцев, двигается 258-й полк. 260-й полк восстановил свое положение и занял фронт Шульги — Шумск. Сейчас на этом участке идет горячий бой. На остальном фронте ружейная перестрелка.
01457. Федоров".
"20 сентября
9 ч. 35 м. утра.
Огенквар 10.
В 7 час. утра установлена прямая телеграфная связь со штабом ген. Истомина, бывшая ранее через штаб 104-й дивизии и гвардейская стр. бригада, подчиненная вчера ген. Цицовичу (начальник 104-й дивизии. — А. С.), вновь подчинена ген. Истомину. К настоящему времени V Кавказский корпус занял следующее положение: у г. дв. Олесино происходит смена 28-го Сибирского полка 7-м Финляндским; 6-й и 15-й Финляндские полки готовятся восстановить положение на участке Мешкуцы — г. дв. Древеники; гвардейская стр. бригада с 5-м Финляндским полком занимает участок з. Прокорты на Шумск. 4-я Финляндская дивизия в составе 2 батальонов находится в районе Бурбишки — Палоши".
"20/IX
14 ч. 10 м.
В Листопады. Штаб армии 10.
2-я Финляндская продолжает наступление с целью занять г. дв. Древеники и Мешкуцы. На поддержку двинуты 15-й и 16-й Финляндские полки. Две контратаки германцев на этом участке отбиты, 7-й Финляндский полк у с. Пломпяны обеспечивает правый фланг. I гвард. стрелков з. Прокорты — р. Вилейка спокойно".
Бой 20 сентября, очень тяжелый для 6-го полка, характеризуется тем, что немцы, утомленные отпором, встреченным ими в их ночном наступлении, еще к утру имевшие свои главные силы не развернутыми, вдоль важнейших путей не наступали; но приходилось иметь дело с врагом внутренним, а взаимоотношения стали совершенно ненормальными вследствие, во-первых, развертывания дивизионных и корпусных резервов III Сибирского корпуса на участке сбежавшего, по их мнению, 6-го Финляндского полка и, во-вторых, развертывания дивизионных (7-й Финляндский полк) и корпусных (15-й и 16-й Финляндские полки) резервов V Кавказского корпуса для смены 7-й Сибирской дивизии, каковая смена совершенно не предвиделась и не отвечала намерениям группы Флуга. Для меня в этот день творились явления характера непостижимого, и только теперь, в приведенной выше переписке, обнаруженной в архиве, я открыл ключ к уразумению происходившего смешения полков, дивизий и корпусов.
До 11 час. утра я оставался в с. Палоши; штаб дивизии также не разбирался в обстановке. Командир бригады мне объяснил положение так: батареи 7-й Сибирской артиллерийской бригады действуют очень удачно. На правом фланге, в районе Мешкуцы — Олесино, продолжается шатание, но это меня не должно беспокоить, так как там развернут 7-й полк. Марушевский наступает на фронт г. дв. Олесино — с. Древеники и нанесет короткий удар немцам. Начальник дивизии очень признателен 6-му полку, что он сумел вчера задержаться, и ему теперь остается только удерживать фронт от д. Задворники до стыка с 8-м полком. Мой II батальон будет сменен в ближайшее время. Вечером вероятен отход за р. Лошу.
Бодрый, спокойным шагом выехал я из с. Палоши и около 11 ч. 30 м. прибыл в Задворники, где оставался до темноты, и ночью отвел полк на указанный ему боевой участок за р. Лошу. В Задворниках я застал настроение бодрое, даже чересчур бодрое. Еще не доезжая до Задворников, я заслышал, как ружейная перестрелка вдруг заострилась и несколько пулеметов открыли такой дружный, непрерывный, ожесточенный стук, какой бывает только в момент атаки. Этот огонь, начавшийся на левом крыле 6-го полка, прокатился и дальше на участок 8-го полка. По донесению командира 8-го полка (№ 60), опасавшегося за прорыв между 6-м и 8-м полками, немцы в 11 ч. 30 и. наступали на центр 8-го полка и на левый фланг 6-го полка. В действительности же дело обстояло иначе. 16 сентября командир III батальона был мною назначен заведующим хозяйством, временно командующим III батальоном был назначен капитан Р., старший по службе офицер, служивший ранее в гвардии; физически бодрый, довольно крепкий в бою, но не слишком сведущий по тактической части и как-то равнодушный к своим подчиненным. Накануне вечером (19 сентября) я не высказал ему ни малейшего упрека за потерю г. дв. Древеники; наоборот, благодарил за энергию, с которой он стремился связать действия своего батальона ночью в лесу в одно целое. Раз мы собирались отступать дальше, то г. дв. Древеники для меня не представлял особой ценности, и если штаб дивизии, в распоряжениях на сегодняшний день, указывая 7-му полку наступательную задачу, писал, что 6-й полк должен восстановить свой фронт, то для меня это являлось ясной штабной отпиской. Я с печалью смотрел, как таяли кадры полка, видел отсутствие перспектив на пополнение и решил не ставить на этот день батальонам никаких наступательных задач.