Ширма

Рыдая падает на скамейку, Адочка, Гаврилыч и Родионов наперебой гладят его по головке.

Соня (отчаянно). Что за бред! У меня нет и не было сына, у меня вообще нет детей!

Гаврилыч. Но могли бы быть, могли? Ты женщина или якорь? Отвечай.

Соня (подавленно, после напряженной паузы). Могли бы... да... теоретически... наверное ...

Гнус (захлебываясь). Вот видите, вот видите!

ВСЕ (облегченно). Она призналась, она призналась...

Соня (умоляюще). Мне скоро вставать...

Гаврилыч (шлепает по Адочке, словно требуя внимания и тишины).Нет-нет, спящая, это ещё не всё. У тебя завтра выходной, и поэтому разговор будет длинный. Мы и так столько откладывали.

Соня с безнадежным видом съёживается и забивается в угол.

Гаврилыч. Продолжайте.

Адочка (Измазанная краской, комичная, приподымаясь на локте, голосом прокурора). Итак, ответьте, пожалуйста, как и почему, почему и как, вы, являясь вполне здоровой и полноценной женщиной, вполне привлекательной, то есть вполне и вполне во всех отношениях... Итак, ответьте, пожалуйста, какое вы имели право?

ВСЕ. Какое?

Соня (не понимая). Какое?

Адочка. Вы виноваты перед природой и обществом, вы нарушили эстетическую гармонию окружающего нас мира одним своим существованием - жалким и бесполезным, бесполезным и жалким. (в сторону компании) Эка я загнула?

Гнус. И-хи-хи-хи!

Гаврилыч (строго). Продолжайте.

Адочка. Долг каждой женщины быть матерью и женой, а не влачить жалкую жизнь неудовлетворенного человека. Какой пример вы подаете молодым? Осознаете ли вы, какой вред нанесли всем нам, не говоря уже о прочих?

Соня. Неправда, я принесла вред только себе, я разрушила только свою жизнь. Вы не можете обвинять меня? особенно ты, грязная... грязнуля!

Гаврилыч (сурово). А кто сказал, что преступление против самой себя перестаёт быть преступлением? Кто сказал, что зло во зло себе самой называется как-то по-другому? Может быть, добром? Или счастьем?

Соня. У меня были другие цели, я посвятила себя работе. У меня не оставалось времени на личную жизнь, но я работала, работала на благо... на благо... (неуверенно, потупившись) на благо природы и общества.

Гаврилыч, Адочка, Родионов и Гнус значительно переглядываются, словно усомнившись в правильности своих обвинений.

Гаврилыч. Работа? (уважительно) Да-а!

Родионов (с надеждой, Гаврилычу) Ну вот видите, все не так безнадежно. (ободряюще подмигивает Соне, дружескими жестами показывает, что, мол, " я с тобой, держись, родная". )

Адочка (мечтательно). Работа! Как бы я сейчас поработала! (Соне) Вы мне обязательно расскажите как-нибудь за чашкой чая о своей занимательной работе.

Гнус (доверительно). Знаете, ребята, мне иногда снится, что я работаю. Представляете - легальный, организованный грабеж честных граждан. Что за прелесть получать зарплату в самом настоящем отделе кадров.

Адочка. Ну нет, размечтался, тебя туда не возьмут. А вот его (показывает на Родионова) возьмут. Он - настоящий душка!

Родионов. Вы знаете, она всегда что-то там лепила, шила, резала, вязала. Такая искусница, руки - золотые. А какая она была красавица!

Гаврилыч. Ну, это к делу не относится.

Родионов (вздохнув). Да, к сожалению - больше не относится.

Гаврилыч. Мы тут люди простые, может, где и палку перегнули. Ты, мать, не сердитесь. Я сам рабочий человек и все понимаю. Очень, кстати, не против, чтоб женщины профессией увлекались. Всякая работа хороша. И почему бы им, например, не работать - раз они все равно все успевают и по дому, и с детьми тоже. Надо максимально себя расходовать, а то зачем же, ведь закупорка силы может произойти у человека. Что он потом? Калека да обуза всему миру. Правильно я говорю?

Соня. Да... Я ведь тоже...

Гаврилыч. И потому всякий труд почетен. Так умные люди говорят, если не врут, конечно же. Что бы ты ни делала, мать, все лучше, чем у мужа на шее сидеть, особенно если нет мужа. Одобряю. На все сто одобряю. Люди всех профессий соединяйтесь! Всех. Кроме одной. (доверительно) Вот только врачей ненавижу. Убивал бы на месте, без суда и следствия.

Пауза.

Гаврилыч. Я только завижу где белый халат, так у меня сразу жар поднимается, в карманах подковы гну. Вот если бы мне за это ничего не было, я бы перепытал их всеми их адскими инструментами. Если бы мне за это ничего не было.

Соня (дрожа от страха). Что же они вам сделали такого?

Гаврилыч. А ничего! Ни-че-го!

Соня (беспомощно). Не понимаю.

Гаврилыч. Они ничего не сделали! Ничего не смогли сделать! Хер-рурги хреновы! Вот скажи, если бы ты была врачом...

Соня. Нет-нет...

Адочка (укоризненно). Ай-яй-яй!

Соня. Нет-нет!

Гаврилыч. Ну, допустим.

Соня. Я здесь совершенно ни причем. Я еще девчонка совсем была, когда это случилось. Ничего ведь нельзя было сделать, ничего, это произошло не по их вине, а по вашей. Вы были пьяны и неосмотрительны. Они сделали все, что в их силах. Как вы не понимаете?

Родионов. Да-да, она совсем девчонка была. Как вы не понимаете! Любой бы на моем месте сделал бы так же. Я совсем не хотел жениться. Зачем? Впереди столько перспектив.

Гаврилыч (Соне). Ты кого защищаешь? Ты их защищаешь? Да если бы ты была на их месте, ты бы даже пальцем не пошевелила, чтобы меня спасти! Я понял! Все вы одиноковые!

Соня. Но я ни в чем не виновата!

Родионов. С кем не бывает! Влюблялись, встречались, расходились. Мирно и по-хорошему. А она мне жить не дает! Я и в город другой переехал от этого живого укора, но она и там достала. Каждую ночь почти одно и то же: платье ей, видите ли, дорого обошлось, не нужна она, видите ли, никому, мама у нее, видите ли, больная, работа у нее, видите ли, страшная. Сплошные претензии. А я-то здесь причем, я? У меня своя жизнь, свои проблемы. Я живу честно, правильно, работой своей доволен. Дети у меня растут. (показывает на Адочку с Гнусом) Такие же симпатичные ребята. А она как вампир, присосалась к моей совести - не оторвешь.

Гаврилыч. Я бы оторвал. Я бы им руки пооторвал бы... Если бы мне за это ничего не было. Э-эх!

Соня (с трудом веря своим ушам).Родик, ты что говоришь такое? Я ведь ни разу в жизни тебя не потревожила, ни письмом, ни звонком. За столько лет мы один раз встретились, да и то случайно. Я же не виновата, что ты мне снишься по ночам. Я же думала, что тебе от этого никакого вреда...

Родионов. Она думала! Если бы ты хоть немного обо мне думала, то ты бы совсем обо мне не думала!

Соня. Но Родик, подожди, только не отворачивайся от меня сейчас, я прошу тебя, мне так страшно, так плохо. Все эти люди... Ты ведь не бросишь меня в такую трудную минуту. Я все осознаю потом, утром. Другие таблетки буду пить... Но сейчас поддержи меня, это так важно! Если и ты против меня, значит, я совсем пропала...

Родионов (проникновенно) Милая ты моя, как я тебя понимаю, но, увы, поделать ничего не могу. Все эти годы я думал о тебе, вспоминал, переживал все заново. Все не мог себе простить... Но не может же это продолжаться вечно!

Адочка (сочувственно) Бедняга! На что она его обрекла.

Гнус. Садистка! Я ее сразу оценил.

Встают с мест и все разом надвигаются на Соню.

Гаврилыч. Чертова баба! От тебя один вред!

Адочка. Ненавижу старых, одиноких, злых женщин! Мне сразу хочется умереть молодой!

Гнус. Ату ее! Ату!