Страница 75 из 92
Одна теперь бѣда — какъ ни вывертывайся, а дѣйствительнаго происшедшаго полнаго разрыва съ «спиритизмомъ» или «спиритуализмомъ» все же не спрячешь. Всѣ оправданія и объясненія — неудовлетворительны. Правовѣрные американскіе спириты сразу увидѣли, что Блаватская и Олкоттъ «измѣнили дѣлу», начали что-то хоть еще и не выяснившееся; но, во всякомъ случаѣ, новое и даже враждебное. Поэтому на нихъ, особенно же на Блаватскую, поднялись нападки въ спиритическихъ журналахъ. 6 декабря 1875 года Е. П. писала:
«… Теперь же всѣ спириты взбудоражились даже въ Англіи за это Theosophical-Society, отъ того что знаютъ, что я его затѣяла; а еслибы мы не затѣяли, то никогда въ жизни не стали бы интересоваться спиритизмомъ или изучать его. А вотъ у насъ уже два профессора ученыхъ членами, изъ Бостона. Нѣсколько Reverend-батекъ поповъ, разношерстныхъ… и много знаменитостей. Тотъ же спиритуализмъ, да подъ другимъ именемъ. Теперь посмотрите, если мы не начнемъ investigations самые ученые. Нашъ вице Treasurer-Newton-милліонеръ и Президентъ нью-іоркскихъ спиритуалистовъ. Да не хотятъ понять своего же блага спириты. Я имъ толковала сколько могла, не тутъ-то было. Ересь значитъ… Еще за что злится на насъ публика — отъ того что законы Общества такъ строги, что невозможно попасть въ члены, если малѣйшимъ образомъ человѣкъ замѣшанъ былъ въ грязномъ дѣлѣ. Ни free lovers, ни атеистовъ, ни позитивистовъ не принимаютъ въ общество»…
Вотъ ужь по-истинѣ можно сказать, que le diable, quand il devient vieux-se fait ermite! Къ тому же, съ другой стороны, сколько разъ, и словесно и письменно, она увѣряла, что многое множество негодяевъ, развратниковъ, мошенниковъ и чуть что не убійцъ дѣлались членами «теософическаго общества» и превращались въ святыхъ, подъ вліяніемъ его основательницы. Бѣда ея заключалась въ томъ, что она, хоть и обладая замѣчательной памятью, всегда забывала то, что писала хоть бы наканунѣ; поэтому нельзя найти двухъ ея писемъ, гдѣ не встрѣчались бы на каждомъ шагу самыя курьезныя противорѣчія…
Если спириты преслѣдовали насмѣшками новое общество, основанное «отщепенцами» — это было въ порядкѣ вещей и этого слѣдовало ожидать. Но тутъ приключилось другое горе, отодвинувшее на задній планъ всѣ подобныя огорченія и послужившее матерьяломъ для нѣсколькихъ огромныхъ писемъ Е. П. Блаватской къ ея русскому корреспонденту. Очень извѣстный и у насъ въ Россіи, нынѣ покойный, медіумъ Юмъ, — сначала въ письмахъ къ нѣкоторымъ лицамъ, а затѣмъ и печатно, — объявилъ Блаватскую, по поводу корреспонденцій и книги Олкотта, медіумомъ-обманщицей и коснулся ея «личности», о которой онъ имѣлъ свѣдѣнія изъ первыхъ источниковъ. Все это надѣлалъ, главнымъ образомъ, появившійся въ «Grafic» и въ книгѣ Олкотта рисунокъ медали и пряжки, принесенныхъ Еленѣ Петровнѣ духами изъ могилы ея отца, г. Гана. Юмъ доказывалъ, очень основательно, что въ Россіи никогда не кладутъ въ гробъ знаковъ отличія и что медаль и пряжка, къ тому же, имѣютъ видъ вполнѣ фантастическій.
Е. П. Блаватская пришла въ такое же точно состояніе, въ какомъ она была десять лѣтъ спустя въ Вюрцбургѣ, когда посылала мнѣ свою «исповѣдь». Она стала увѣрять своего корреспондента, что тутъ опять «конспирація», что Юмъ началъ свои «клеветы» вслѣдствіе гнусной зависти къ ея медіумическимъ способностямъ. Противорѣча себѣ на каждомъ словѣ и путаясь въ показаніяхъ, она пробовала оправдываться относительно медали, а также «пряжки въ видѣ сердца», и писала:
«… Я не была на похоронахъ у отца. Но у меня въ эту минуту на шеѣ виситъ медаль и пряжка, принесенная мнѣ, и на кострѣ, на смертномъ одрѣ, на пыткѣ могу сказать только одно — эта пряжка отца моего. Медаль не помню. На пряжкѣ я сама сломала конецъ въ Ругодевѣ и видѣла ее сто разъ у отца. Если это не его пряжка, то стало быть духи дѣйствительно черти и могутъ матерьялизировать что угодно и сводить людей съ ума. Но я знаю, что если даже главные кресты отца и не похоронены съ нимъ, то такъ какъ эту медаль за 25 лѣтъ и турецкую (?!) онъ всегда носилъ даже въ отставкѣ, въ полумундирѣ, то ее вѣроятно не сняли. Послѣ смерти его, вышли исторіи за деньги, которыя онъ оставилъ мнѣ по завѣщанію, и которыхъ я и половины не получила и сестра младшая не пишетъ мнѣ вовсе. Но я напишу Маркову, который присутствовалъ на похоронахъ и брату въ Ставрополь, потому что желаю знать правду… Всѣ слышали спичъ духа, 40 человѣкъ кромѣ меня. Что же, стало быть я сговорилась съ медіумами что ли? Ну пусть думаютъ… Въ чемъ я мѣшаю Юму на свѣтѣ? Я не медіумъ, не была и не буду профессіональнымъ. Я посвятила всю жизнь мою изученію древней каббалы (теперь ужь не спиритизму, какъ она писала недавно!) и оккультизма, the Occult Sciences. Не могу я въ самомъ дѣлѣ, потому что въ молодости чортъ путалъ, распороть теперь себѣ брюхо какъ японскій самоубійца, чтобы удовлетворить медіумовъ… Положеніе мое очень безотрадное — просто безвыходное. Остается уѣхать въ Австралію и перемѣнить на вѣки имя…»
И такъ далѣе, и такъ далѣе — на семи огромныхъ письмахъ (около 40 мелко исписанныхъ страницъ большого формата). Она кается и кощунствуетъ, разсказываетъ такія исторіи, о которыхъ всякій бы молчалъ, припутываетъ своихъ родныхъ и знакомыхъ, увѣряетъ, что никому не хочетъ зла и всѣхъ прощаетъ — и вдругъ, срывая съ себя личину доброты и кротости, показываетъ дьявольскіе когти. Она объявляетъ, что если Юмъ не замолчитъ, то она всѣми мѣрами распространитъ и обнародуетъ о немъ самыя ужасныя и отвратительныя вещи (она и поясняетъ при этомъ — что именно) — ибо «должна же она защищаться».
Она хочетъ запутать не только Юма, но и лицъ, которыя могутъ на него подѣйствовать; ея корреспондентъ знакомъ съ этими лицами, а потому она проситъ его убѣдить ихъ остановить Юма, заставить его молчать — не то и имъ будетъ плохо. Словомъ, это совершенно то же самое, что было въ 1886 году, по поводу разоблаченій, сдѣланныхъ мною, и что уже извѣстно читателямъ изъ ея «исповѣди»; только тутъ еще нѣтъ на сценѣ никакихъ махатмъ, никакихъ «теософическихъ» чудесъ. Остальное — почти тождественно, но еще грандіознѣй. Есть и комизмъ въ ея письмахъ — такъ Олкотта, среди самыхъ горячихъ фразъ съ выраженіями отчаянья, она совсѣмъ неожиданно величаетъ не только «осломъ», но и «ослинымъ дѣдушкой».
Къ концу лѣта 1876 года весь этотъ чадъ, наконецъ, осѣдаетъ и воздухъ нѣсколько очищается. Въ іюльскомъ письмѣ заключается слѣдующій курьезъ: «Посылаю вамъ вырѣзки о похоронахъ (языческихъ и даже древне-языческихъ) нашего члена барона де-Пальма. Онъ оставилъ все свое состояніе нашему обществу. Прочитайте что журналы пишутъ. До похоронъ хохочутъ надъ нами и тѣшутся, а какъ увидали похороны, то и присмирѣли. Не надъ чѣмъ смѣяться — съ носами остались…»
Наслѣдство этого языческаго барона, какъ оказывается по свѣдѣніямъ, заключающимся въ письмѣ отъ 5 октября 1876 года, состоитъ изъ вещей, «достаточнаго количества серебряныхъ богатыхъ рудниковъ», и «17.000 акровъ земли». Блаватская, впрочемъ, спѣшитъ оговориться, что хоть рудники и богаты, но нѣтъ денегъ на ихъ разработку, а земля никуда не годится.
Тѣмъ не менѣе тутъ же находится слѣдующее извѣстіе: «Насъ восемь человѣкъ собирающихся ѣхать въ Тибетъ, Сіамъ и Камбодію; но половина археологи и желаютъ ѣхать прежде въ Юкатанъ и Центральную Америку вообще, сравнивать руины египетскія съ американскими». Значитъ, все же есть на что предпринять такое сложное, громадное путешествіе. Наслѣдство языческаго барона рѣшаетъ дальнѣйшую судьбу «теософическаго общества».
XXIX
Послѣ разоблаченій, сдѣланныхъ Юмомъ, Блаватская очевидно нашла, что уже все равно, что уже нечего скрывать полнѣйшей «перемѣны фронта», произведенной ею и «полковникомъ». Ересь перешла очень быстро въ полное презрѣніе и враждебность къ спиритизму. Цѣль основанія «теософическаго общества» снова измѣнилась — ни о какихъ сравнительныхъ изученіяхъ спиритическихъ явленій съ помощью «инструкцій жидовскихъ каббалъ», ни о какихъ «пробахъ» медіумовъ не было и помину.
Елена Петровна совсѣмъ забыла, что «вся ея жизнь уже многіе годы была посвящена исключительно спиритизму и что она до послѣдняго издыханія будетъ проповѣдовать ученіе Аллана Кардека». Теперь она писала своему корреспонденту, что «вся ея жизнь уже многіе годы была посвящена изученію каббалистики» и т. д. Теперь цѣлью основанія «теософическаго общества» оказывались археологическія изысканія и доказательства единства древнѣйшей цивилизаціи и религіозныхъ вѣрованій во всѣхъ странахъ.