Страница 39 из 92
„Веденный немного лучше, этотъ случай могъ бы быть образцовымъ“ (стр. 43, „Occult World“) — для извѣстнаго класса читателей это приводится, не „какъ доказательство, а какъ случай“ и съ этой точки зрѣнія стоитъ краткаго обсужденія. М-ссъ Синнеттъ „отправилась однажды послѣ полудня съ г-жей Блаватской на вершину сосѣдняго холма, въ сопровожденіи одного знакомаго“. Придя туда, г-жа Блаватская спрашиваетъ м-ссъ Синнеттъ „ея задушевное желаніе“. Такъ какъ переписка м-ра Синнетта съ „Кутъ-Хуми“ началась повидимому около этого времени[48], то было весьма вѣроятно, что м-ссъ Синнеттъ интересовалась мыслью получать сообщенія отъ „адептовъ“, и можно было предполагать, какъ это и случилось, что она попроситъ о „запискѣ отъ братьевъ“. Сверхъ того, г-жа Блаватская повидимому не гарантировала исполненія „сердечнаго“ желанія, прежде чѣмъ узнаетъ, въ чемъ оно заключается, точно также не гарантировала она и исполненія желанія м-ссъ Синнеттъ, чтобы письмо „прилетѣло и упало ей на колѣни“ и это желаніе не исполнилось. „Послѣдовалъ разговоръ, будетъ ли этотъ способъ наилучшимъ, и единогласно было рѣшено, что лучше пусть записка окажется на извѣстномъ деревѣ“. М-ръ Синнеттъ не придаетъ никакого значенія обстоятельству, что бумага, сложенная г-жею Блаватской, и розовая записка, полученная м-ссъ Синнеттъ, могли быть одно и то же, точно также, какъ человѣкъ, знающій, что значитъ искать въ кустахъ, нисколько не удивится, что м-ссъ Синнеттъ не сразу замѣтила „маленькую розовую записку“, которая „висѣла прямо передъ ея лицомъ“. Записка была „защемлена въ переломленный сучекъ видимо свѣже-сломанный, потому что онъ былъ еще совершенно свѣжъ и зеленъ, и листья нисколько не завяли, что неминуемо случилось бы, еслибы онъ былъ сломанъ заранѣе“. Это „заранѣе“ довольно неопредѣленно.
Этотъ случай очень поучителенъ. Знакомый, сопровождавшій г-жу Блаватскую и мистриссъ Синнеттъ, былъ полковникъ Олкоттъ, который, согласно его дневнику, видѣлъ наканунѣ „въ полевой бинокль, человѣка въ бѣломъ“, дѣлавшаго ему знаки. „Человѣкъ въ бѣломъ“ можетъ объяснить путешествіе на холмъ; онъ можетъ также служить объясненіемъ розовой записочки на деревѣ. Мы не можемъ никакъ узнать, сколькими изъ приготовленій г-жи Блаватской ей не удалось воспользоваться, вслѣдствіе ихъ неудачности; но данный случай ясно представляетъ во всякомъ случаѣ частичную неудачу, или, если хотите, неполную удачу. Еслибы м-ссъ Синнеттъ дала другой отвѣтъ на „шутливый вопросъ“ г-жи Блаватской, то мы по всей вѣроятности совсѣмъ не узнали бы ни о разговорѣ, ни о прогулкѣ. М-ръ Синнетъ не говоритъ, кто изъ двухъ, г-жа Блаватская или полковникъ Олкоттъ (имени котораго онъ не называетъ) возразилъ противъ желанія м-ссъ Синнеттъ, чтобы письмо „прилетѣло ей на колѣни“, точно также какъ и то, какого рода было возраженіе.[49] Однако подразумѣвается, что г-жа Блаватская указала дерево, выбранное „братомъ“. Отчего указала она сначала не то дерево? Можетъ быть она предполагала, что м-ссъ Синнеттъ можетъ указать на другое; или вышла какая-нибудь ошибка между нею самою и „человѣкомъ въ бѣломъ“? Въ запискѣ говорилось: „Меня просили доставить сюда для васъ записку, что могу я для васъ сдѣлать?“ Слова эти, нельзя сказать, чтобы особенно подходили къ случаю: вѣдь по словамъ м-ра Синнетта „братья“ сами выбрали мѣсто.
Теперь мы „переходимъ къ событіямъ весьма замѣчательнаго дня“ („Occult World“, стр. 44–59), дня пикника въ Симлѣ, 3 октября 1830 г.,- дня чашки и блюдечка, графина и брошки м-ссъ Юмъ. Отчетъ полковника Олкотта, помѣченный 4 октября 1880 г. и посланный тогда же циркуляромъ всѣмъ членамъ Теософическаго Общества, бросаетъ замѣчательный свѣтъ на разсказъ м-ра Синнетта. Такимъ образомъ, въ то время какъ, судя по описанію событій м-ромъ Синнеттомъ, г-жа Блаватская не играла никакой роли при выборѣ мѣста для завтрака, изъ разсказа полковника Олкотта выходитъ совершенно противное. Онъ пишетъ:
„Вчера былъ великій день для феноменовъ г-жи Блаватской. Утромъ она отправилась на пикникъ съ м-ромъ и м-ссъ Синнеттъ, маіоромъ Х., м-ромъ С. М., м-ссъ Р. и мною. Хотя она никогда раньше не бывала въ Симлѣ, она указывала намъ куда идти, описывая маленькую мельницу, существованіе которой отрицали Синнетты, маіоръ и даже туземцы. Она упомянула также о находившемся по близости Тибетскомъ храмѣ. Мы дошли до описаннаго ею мѣста и нашли шагахъ въ десяти мельницу; когда мы сѣли въ тѣнь, прислуга подала закуску“.
Я получилъ отъ полковника Олкотта не только копію циркуляра, изъ котораго взято это мѣсто, но и выписку изъ его дневника, а также и словесныя объясненія. Изъ этихъ послѣднихъ оказалось, что г-жа Блаватская и X. шли впереди всѣхъ, что г-жа Блаватская описала дорогу, по которой надо было идти; что г-жа же Блаватская и тотъ же X. выбрали и мѣсто для завтрака; что затѣмъ X. и м-ръ Синнеттъ ходили искать другого мѣста, но рѣшили остаться на прежнемъ.
Такъ какъ въ разсказѣ м-ра Синнетта это мѣсто оказывается мѣстомъ, которое „нельзя было предположить, чтобы оно было выбрано“ (стр. 49), то мы не можемъ придать большого значенія и его показанію о томъ, что чашка съ блюдечкомъ были такія, „какихъ трудно подобрать“.
По всей вѣроятности, слуга г-жи Блаватской, туземецъ Бабула, ловкій молодой малый, бывшій раньше, какъ я узналъ, въ услуженіи у француза-фокусника, могъ бы гораздо больше освѣтить событія этого дня, чѣмъ разсказъ полковника Олкотта. Предварительное зарытіе чашки и блюдечка, описаніе г-жѣ Блаватской мѣстности, выборъ опредѣленнаго сервиза для пикника, — исполненіе всего этого было вполнѣ въ средствахъ Бабулы. Относительно позднѣйшей части дня, когда все общество перешло въ другую часть лѣса, м-ръ Синнеттъ пишетъ на стр. 51: „X. и еще одинъ другой джентльмэнъ ходили гулять“. Изъ описанія полковника Олкотта видно, что они ходили назадъ къ прежнему мѣсту стоянки, чтобы убѣдиться, не было ли тамъ слѣдовъ, что чашка и блюдечко были зарыты самымъ обыкновеннымъ способомъ и по возвращеніи выражали убѣжденіе, что это могло такъ быть, но что во время поисковъ земля была такъ перерыта на этомъ мѣстѣ, что нельзя уже ничего найти. До возвращенія общества съ пикника уже стало извѣстно, что трое изъ числа его членовъ, м-ссъ Р., м-ръ С. М. и маіоръ (котораго м-ръ Синнеттъ называетъ X.) не удовлетворены „феноменомъ“, трое вѣрующихъ были м-ръ и м-ссъ Синнеттъ и полковникъ Олкоттъ, которые и ранѣе вполнѣ вѣрили въ г-жу Блаватскую. Вскорѣ послѣ этого маіоръ Гендерсонъ прислалъ въ Times of India письмо, въ которомъ говоритъ: „Въ упомянутый день я заявилъ, что блюдечко недостаточный феноменъ, не заключающій въ себѣ всѣхъ необходимыхъ условій непогрѣшимости. Мои основательныя сомнѣнія были приняты за личное оскорбленіе, и я скоро убѣдился, что скептическій складъ ума неблагопріятенъ для чудесъ теософіи… Я не теософъ и не вѣрю въ феномены, которымъ не придаю никакой цѣны, и не имѣю ни малѣйшаго намѣренія какимъ бы то ни было образомъ помогать дѣлу Общества“.
Скрытіе диплома и продѣлка съ графиномъ воды были для Бабулы еще легче. Противъ разсказа м-ра Синнетта о находкѣ диплома м-ромъ Х., я имѣю разсказъ полковника Олкотта, что кустъ, гдѣ былъ найденъ дипломъ, былъ указанъ г-жею Блаватской; этотъ разсказъ взятъ изъ дневника полковника, гдѣ онъ пишетъ: „Она указала мѣсто и приказала ему искать. Онъ нашелъ свой дипломъ… подъ низкимъ кедровымъ деревомъ“. Далѣе говорится: „Позднѣе у насъ не хватило воды, и она наполнила графинъ чистой водой, прикрывъ его своимъ рукавомъ“. По поводу этого м-ръ Синнеттъ много распространяется относительно замѣчательной глупости одного кули, посланнаго съ запиской на сосѣднюю пивоварню за водой и возвратившагося обратно съ пустыми графинами, потому что не нашелъ тамъ ни одного европейца, чтобы отдать записку. По всей вѣроятности одинъ изъ этихъ „пустыхъ“ графиновъ былъ поданъ г-жѣ Блаватской для ея опыта. Кто могъ быть этотъ неестественно глупый кули? Конечно не слуга г-жи Блаватской — Бабула. Трудно предположить, чтобы м-ръ Синнеттъ говорилъ о Бабулѣ, какъ о кули, и конечно сильно бы ошибся, приписывая ему неестественную глупость, вмѣсто чрезмѣрной ловкости. А между тѣмъ именно о Бабулѣ и говорится такимъ образомъ. Полковникъ Олкоттъ, разсказавъ, какъ, желая напиться чаю, они увидали, что нѣтъ больше воды, пишетъ:
48
Неизвѣстно, получилъ ли онъ свое первое письмо отъ Кутъ-Хуми; но второго навѣрно еще не получалъ. Годжсонъ.
49
Въ газетномъ отчетѣ, видѣнномъ мною, было сказано, что г-жа Блаватская высказала мнѣніе «адепта», что если записка упадетъ на колѣни г-жѣ Синнеттъ, то впослѣдствіи могутъ сказать, что ее незамѣтно бросила г-жа Блаватская, и что потому онъ (адептъ) предлагаетъ помѣстить ее на извѣстное дерево. Это замѣчаніе однако не дѣлалось въ тѣхъ случаяхъ, когда свидѣтели находились подъ просверленными балками или потолками со щелями. Годжсонъ.